Я ждала его ответа, с ужасом понимая, что если он откажет, я просто со стыда сгорю.

Марк остолбенел, но честно пытался сохранить на своем лице подобие спокойствия. Потом выдал уверенное.

— Можешь.

Я обрадовалась, подскочила к нему и подняв руки для объятия, слегка замешкалась от смущения. Потом решительно продолжила. Обняла его за шею и крепко прижала к себе, настолько, насколько смогла. Ему пришлось наклониться ко мне. Еще бы! Такой козявке как я трудно соответствовать такой башне как он. Сам Марк снова замер, потом обхватил меня своими ручищами и прижал покрепче.

Так хорошо вдруг стало. Будто он делился со мной своей силой, теплом и….нежностью? Боже, нежность-то откуда всплыла? Я уникальная овца! Снова фантазирую на ходу…

А Марк, опять напугав меня своим тихим голосом, проговорил мне куда-то в район уха, зарывшись носом в мои кудри, которые так раздражали его.

— А сидеть ты будешь со мной, Динь.

Момент он, конечно, выбрал тот еще. Я тут, видите ли, пылая благодарностью, объясняюсь ему, а он снова перешел на этот свой убийственно-властный тон. Я сердито выкатилась из его объятий и вопросила звонко.

— Что???

— Мне нравится как ты пахнешь, — вот нате вам, ешьте с маслом.

Он ехидно смотрел на меня, улыбаясь. Потом раскинул руки в разные стороны и двинулся на меня.

— Еще обнимашки, Лакри? — спросил он, поиграв бровями, как делают мачо в фильмах.

— Ой, все! Не могу больше! Выпусти меня отсюда! — я сердилась и топала ногой.

— Эй, ты обещала вести себя хорошо. Слушаться меня, — он снова издевался.

— Слушаться не обещала! Всего лишь, не мешать! — возмущению моему не было предела.

Он засмеялся, удивляя меня своим счастливым видом, которого не замечала уже давно. Я изумилась до такой степени, что забыла злиться.

— Динь, послушай, — он перестал смеяться, но не перестал выглядеть счастливым, — Если кто и будет сидеть со мной за одной партой, так только ты. Самая красивая и талантливая девочка всея Дискерэ. Редкая тиби. Не курица.

Я собралась хлопнуться в обморок после его слов. Интересно, бывают ли обмороки от изумления?

— Э….чего? — промямлила я.

— Я закрою глаза на то, что ты глуховата. Ну, не бывает в мире совершенных людей.

— Тьфу, Бес! Не глухая я. Просто, удивилась. Сильно.

— А чему? С чего ты вообще взяла, что я отношусь к тебе дурно? Да, были у нас стычки, но это не означает, что я такой же слепой как и ты. Мне даже не нужно было знать о твоем послужном списке, который ты Фролу предъявила. И так ясно, что ты крута, — сказал он просто и убедительно.

Если мои глаза не вылезли из орбит прямо сейчас, то это только потому, что Небеса сжалились надо мной. Я была в растрепанных чувствах и ответила честно.

— Марк, ты очень мстительный все же… — он не понял, и ждал продолжения с любопытством, — Решил устранить меня? Да?

— Интересно, как это я тебя своими словами устранить решил???

— Вот лопну от гордости и все, нет больше Динь, — я развела руками, показывая, вот, мол, как это работает.

Мы с минутку посмотрели друг на друга и захохотали. Этот громкий, чистый смех, окончательно смыл, стер, убил все наши недопонимания и остатки вражды. Я ЧУВСТВОВАЛА это.

Я спал как убитый, чего давно уже не случалось со мной. После нашего разговора с Динь, я плавал в волнах эйфории! Было ощущение, что я проглотил целый мир, и в кои то веки, не испытывал голода. Голода по Динь. Она и сокрушила меня и возродила. И мысля такими вот словами, я вовсе не был высокопарным. Просто, так оно и было.

После того, как я проводил Динь до выхода из школы, проконтролировал, чтобы она успешно села в машину, которую прислал ее дед, я забрался в свой кар и еще какое-то время залипал. Дождь со снегом, октябрь выдался холодным, лупил по стеклам машины нещадно, но это была Божественная музыка…. Псалом, наверно.

Мои чувства к Динь возросли стократно, хотя я был уверен, что это невозможно. Она хотела лопнуть от гордости за то, что я высоко оценил ее. Однако, лопнуть от гордости собирался я. Она сама высоко оценила меня. Это осчастливило настолько, что я даже спел на радостях. Не псалом. Еще она очень порадовала меня своей чуткостью и деликатностью. Я прочувствовал это должным образом, когда она не стала расспрашивать меня о причинах драки со Стрельцом. Другая на ее месте, непременно, докопалась бы с вопросами. А моя девочка- нет.

Еще я окончательно понял, что такое двойственность сознания: это когда ты очень рад, счастлив, простому разговору с любимой девушкой, объятиям, удивительно целомудренным, но исключительно нежным и теплым и, в то же время, в тебе растет, угрожая снести все на своем пути, первобытное желание обладать любимой как женщиной. Нет, я прекрасно понимал, что до обладания еще как до Киданской стены, но я есть мужчина…и это было нормальным. Ненормальной была только сила этого желания.

Ничего, я добьюсь! Она полюбит меня! Я слегка пуганулся ее заявления о том, что она не станет больше влюбляться, но…. Я же суперарэ. Интересно, как она станет сопротивляться мне. Правда, зная непохожесть Динь на всех остальных девушек, я предполагал, что по фиг ей до суперарэ. Она если и полюбит, то только мужчину. И это ложилось грузом ответственности на мои плечи. Я должен, обязан быть для нее лучшим. Груз этой ответственности был очень и очень тяжел, но я был счастлив.

Проснулся я бодрым и полным сил. Сразу вспомнил, что все хорошо и бросился по утренним делам в душ. Даже попытался причесаться. Наскоро позавтракав, накинул куртку, прыгнул в машину и газанул до дома Динь, в надежде, что смогу подвезти ее до школы. У ворот ее дома, я, притормозив, ПОЧУВСТВОВАЛ, что она уже уехала и отчалил в школу. Несся как угорелый.

Когда я топтался около входа в класс, засек следующую картину.

Динь с расческой в руке стояла возле обреченно сгорбившегося Вороны. Тот сидел за своей партой, лицом к доске и бубнил.

— Ну почему я? — ныл этот огромный парень, — Бес вон лохматый ходит и ничего. Динь, может, кого другого причешешь?

— Мишенька, если я полезу к Ину с расческой, я умру на месте. Он испепелит меня взглядом. И некому будет причесать тебя, — ну что тут скажешь, маленькая тиби была очень рассудительной барышней, однако, я был бы не против, если бы она просто дотронулась до моих волос.

За спектаклем наблюдали Натали и Тенгиз. Пушкина тихонько прыскала от смеха в плечо Архалукова, а тот был и не против вовсе, стараясь приобнять девушку.

— Дииинь, — продолжал свое нытье Ворона, — Давай потом как — нибудь? Ты сейчас наделаешь мне кудрей, а мне еще по делам надо смотаться до начала лекций.

— Мишенька, все будет хорошо, — пропела рыжая и начала причесывать.

Ишь как, «Мишенька», а меня назвать как — то нежно ни фига.

Тем временем тиби проявляла свои умения в парикмахерском деле. И вот, что я скажу — успешно! Она собрала гнездо волос Вороны, расчесала и скрутила прекрасно подходящий громиле, викинговский пучок. Даже я, парень, оценил преображение смешноватого Воронцова в стильного богатыря. Вот ведь, женщины…. Потом я ревниво наблюдал за тем, как она поправила воротник его рубашки, разгладила пиджак. Застегнула на две верхних пуговицы, а не как обычно носил Ворона, застегнув на нижние. И, ву а ля. Мишка стал человеком. И делов то…

— Ого, — Тенгиз восхищенно блеснул улыбкой.

— Миша…класс! — Натали присматривалась оценивающим женским взглядом к громиле.

— Вау, вау….- подошедший Федул Шуйский веско кивнул, подтверждая что все стильненько.

Тут через переднюю дверь аудитории вплыла Ирина Строганова с обычной своей свитой- смешливой блондинкой Лизой Юсуповой и кареглазой, русоволосой Еленой Трубецкой. Оценила картину и надменно произнесла.

— Оу, Лакри, решила стать парикмахером? Недурно. Черкани телефончик, зайду к тебе как нибудь после окончания школы. Салон красоты- это твоя мечта? Я думала, ты в фермеры подашься. Цветочки, картошечка, — свита ее послушно ухмыльнулась в тон словам хозяйки.