— Марк, — глаза по плошке, — Я не смогу. Ты в своем уме? Я провалю! Мне страшно, в конце концов.

— Лакри, смотри туда, где страшно! Ты же умница. Помни, руби ответы, — я приобнял ее и поволок в административный корпус, именно там были аудитории для сдачи тестов по всем предметам.

Перед входом в нужный нам класс никого не было. Дверь была открыта. За столом сидели члены комиссии и никого из учеников. Еще бы… Дураков сдавать предварительный выпускной тест на первом семестре не нашлось. Ну, кроме нас с Лакри. Я развернул Динь к себе лицом, повесил ей рюкзак на плечо, пригладил встрепанные рыжие кудри и сказал.

— Руби. Не бойся. Я рядом, — слова мои, как ни странно, возымели свое действие.

Взгляд Динь приобрел осмысленность. Она вздохнула глубоко (я уставился на ее блузку, дебил озабоченный), взяла меня за руку и пошагала прямо в класс. Мне было смешно, что она тянет на прицепе здорового меня, но я не мог не восхититься ее козявочной смелостью.

Я протянул листки с допуском председателю комиссии, тот внес пометки в журнал и попросил нас сесть в разных концах аудитории. Мы уселись. Динь поглядывала на меня, я показывал ей жестами, как надо рубить. Она фыркала от смеха. Принесли листы с тестами и черновики. Экзамен начался.

Я все время поглядывал на Динь, успевая решать задачи. Тест был легким. Это я понял сразу, как только заглянул в список предложенных вопросов. Уверенность в том, что моя девочка сдаст, крепла с каждой минутой.

Спустя час, когда мы вышли в коридор, Динь обернулась ко мне и грянула проповедь.

— Ты невозможный! Ты подставил меня, Инище противное!

— Это ручка у тебя невозможная! Ну, прости, я не Мишенька! — лупанул я из главного калибра.

Мы уставились друг на друга и заржали. Весело же, чего там. Отсмеявшись, Динь снова запсиховала, заламывая свои изящные ручки.

— Ой, — она хлопала ресницами, — Ой, ой, ой.

— Так, все. Скулеж прекратить. Иначе, прикопаю! — я грозно навис над тиби.

— Да отстань ты, — она махнула на меня рукой, а я обрадовался, что она больше не шарахается от меня как от чумы.

— Вот и делай после этого добро людям. Я учу ее, утешаю, а она…, - обращался я невесть к кому.

Динь проняло.

— Марк, прости. Это я от нервов. Все так быстро произошло… — раскаяние было написано на ее изумительном лице.

— Ладно, проехали. Ты все написала?

— Да! Все! Представляешь? Только начинала задумываться, как вспоминала твое «Руби» и продолжала. Успела. Только… вдруг накосячила где-то?

— Не психуй раньше времени, ок? Я попрошу Ильича, может он выяснит результаты сегодня, а не завтра, как было заявлено.

— Инь, спасибо. Чтобы я без тебя делала, — она обняла меня и прижалась щекой к моей груди, правда на краткий миг, за который сердце мое пропустило пару ударов.

— Инь? Это что еще? «Мишенька» по тибийски?

— Ну, а как еще можно тебя назвать? Марочка? Бесичка? Иночка? — она захохотала, а я задумался.

И, правда? Как?

Мы пошли на следующий урок, по пути завернули в учебную часть и посмотрели расписание Хворостова. Он читал лекцию младшему курсу. Пришлось тащиться в корпус к молодняку. Но, ради Динь, я был готов даже на это. Разыскали нужную аудиторию, помаячили у входа и тот, завидев нас, вышел в коридор, предварительно сунув голову в класс и рявкнув «Цыц!».

— Вы что тут? — спросил он, блестя хитрющими глазами из под очков, — За Благословением пришли? Так у меня и иконки то нет.

Динь нашлась с ответом.

— Почему сразу за Благословением? Может, за черной меткой. Война еще не окончена, — я выдохнул и нагло уставился на любимого препода.

Тот ухихикался.

— Нет, ну как вы спелись, — он довольно потер ладошки, — Так, что надо?

— Мы сдали тест по математике. Есть возможность узнать результаты сегодня? — я показал взглядом на Динь, которая сложила ручки в умоляющем жесте.

— Ого! Молодцы. Одобряю, — он достал телефон из кармана модного жилета и набрал что-то.

Мы тактично отошли, чтобы не подслушивать. Минуту спустя, он подрулил к нам.

— Без проблем. Кроме вас никто не поперся в пасть к динозаврам. Моя лекция будет у вас последней на сегодня, вот после нее и направитесь в деканат.

— Спасибо, — хором проговорили мы, чем снова вызвали смех учителя.

— Нет, ну как вы спелись! — с этими словами он пошел на урок, а мы ушли в нашу аудиторию на физику к Готлибу.

В Дискерэ каждый класс имел свою аудиторию. Бегали не ученики, а преподаватели. Новый метод Назарова был мне по душе.

Всю лекцию я наблюдал за Динь и ее терзаниями. Я и умилялся и сочувствовал ей. Она старалась держать лицо, но я то сидел с ней рядом и чувствовал, что мысли ее не здесь, не со мной (какая жалость), а там, где идет разбор ее теста. Потом пришла пора лекции Ильича и пошло поехало.

— Приветствую, — Хворостов бодро поздоровался.

Класс дружно отсалютовал.

— Итак, что у нас новенького? — он внимательно оглядел всех нас и зацепился взглядом за Ворону.

Тот в своей новой стильной ипостаси был совсем не похож на себя прежнего. Ильич, вгляделся и удивил меня.

— Воронцов, наконец-то Вы стали соответствовать своим способностям. Браво!

Воронцов не стал сиять своей прежней детской улыбкой, а с достоинством кивнул учителю и поблагодарил. Но, я заметил, как гордо расправил плечи этот громила. Вот, что значит вовремя сказанное верное слово мудрого человека. Комплимент Ильич отвесил ему нешуточный, а значит, видел в Вороне то, что не замечали другие. Я никогда не пренебрегал мнением умных людей. И решил приглядеться к парню получше. Никогда не поздно исправлять свои ошибки, а я, чую, где-то лопухнулся с Вороной.

— Что там у нас на последней парте? — Ильич грамотно не стал привлекать к Вороне внимания больше, чем нужно.

— Все путем, — рапортнул я, — Учу псалмы, Динь готовит гаубицу. Правда она ее розовым пухом украсила.

Снова ржачь.

— Бессонов, а ведь Вы правы. Я не подумал, что вместо победы тьмы над светом или наоборот, вы просто поменяетесь ролями. И еще я очень счастлив слышать Ваш голос. Обычно с Вашей стороны, не более, чем грозное молчание.

Подколол, так подколол. Я и сам не заметил, как начал говорить чаще. Да что там, я за пару дней натрещал больше, чем за прошлый год.

Динь сердито зашипела мне что-то про розовый пух, а я смотрел на ее розовые губы и уже не считал этот цвет таким уж ужасным.

— Если вздумаете там целоваться, предупредите, я отвернусь, — Ильич приложил руку к сердцу, подкрепляя жестом свою готовность к жертвам.

Снова был ржачь. Динь краснела. Я старался не воплотить надежды Ильича прямо сейчас.

— Нуте-с, коли речь зашла о кардинальной смене приоритетов, как в случае за последней партой, поговорим, как древние кидане, сдаваясь врагу, впуская его на свои земли, растворяли их традиции и менталитет, превращая иноземцев в кидан.

Как обычно лекция Ильича была информативна и интересна. Уникальная способность доносить материал в большом количестве, при этом, не позволяя аудитории скучать. Даже Динь, заслушавшись, отпустила свои страхи. Но, тут прозвенел звонок. Девочка моя подскочила на стуле и повернула ко мне свою прекрасную моську.

— Марк, — она прошептала и на моих глазах все ее существо окутала паника.

Ну, я же, блин, рыцарь. От того, должно быть и ляпнул.

— Не ной, драгоценная. Если ты не сдала, то я пробегусь по школе голым. Идет?

Фантазия Динь, видимо, сработала. Она склонила голову набок, разглядывая меня, и ляпнула еще интереснее, чем я

— Я бы посмотрела, — и, озвучив это эпохальное желание, моментально поняв, что именно она сморозила, тут же залилась краской.

Ну… во — первых, я сам чуть из штанов не выпрыгнул, когда это услышал, а во-вторых, я просто не мог упустить случая докопаться до любимой девочки. Итак, наскоро сварганив из очумевшей физиономии глумливую, я лупанул.

— Только скажи, мон амур, и я начну раздеваться. А хочешь, пробежим вместе? А что? Я бы тоже посмотрел, — надо было видеть ее лицо.