Шахрион дружески улыбнулся эльфу, хотя сейчас ему очень хотелось от души врезать по этой самодовольной роже, прикрывающей учтивостью и вежливостью свое презрение к низшим с его точки зрения существам.
Видимо, что-то такое промелькнуло в его глазах, потому что Ратриола вздохнул и проговорил:
— Думаю, на этот раз нам все же стоит поспешить. Вы понимаете, зачем мы пришли?
— Конечно, зрящий. Также как догадываюсь, что охрана не придет мне на помощь. Великий туман, если не путаю?
В глазах эльфа промелькнуло уважение.
— Вы полны сюрпризов, владыка. Едва ли один из тысячи чародеев знает, что это такое.
— Я потратил много времени и сил, чтобы разобраться в эльфийских методах…решения проблем.
— И как, помогло оно вам?
— Еще как. Вы использовали меня, а я вас.
— Вот как вы себе это представляете? — изогнул брови зрящий. — И каким же образом вы, позволю себе поинтересоваться, использовали мой народ и меня?
Шахрион улыбнулся и небрежно откинулся на кровати.
— Все было достаточно просто. Я предположил, что Последняя война нанесла вам ущерб не меньший, чем Империи.
— Неужели? — усмехнулся эльф.
— Да. Когда легионеры проломили ваш строй и устроили резню, какая часть армии полегла на поле? Половина? Две трети? — Улыбка быстро сошла с лица Ратриолы, и оно вновь превратилось в непроницаемую маску. Шахрион мысленно похвалил себя — в очередной раз у него получилось пробить броню надменного эльфа. — Ваша главная проблема — нежелание рожать и растить детей. Сколько вас сейчас осталось, о звездорожденный? Десять тысяч, а может быть двадцать?
— Какое это имеет значение? — несколько грубее, чем следовало, спросил эльф.
— Самое прямое. Это простолюдинам вы будете рассказывать, что началась эпоха человека и вы, благородные эльфы, оставляете ему мир. Мы-то с вами знаем, зрящий, как сладка власть и как тяжело с нею расставаться. Вам пришлось говорить ерунду, чтобы сохранить лицо, но готов поспорить, что в глубине души вы в бешенстве от того, что какие насекомые, мотыльки-однодневки, чей век угасает раньше, чем вы успеваете заметить, смеют указывать великому и древнему народу, что ему делать и как жить. Вы бы и рады поставить их на место, да вот только сил уже не осталось. Ошибка, допущенная во время Последней войны, стоила слишком дорого, и когда Мать предъявила вам счет, звездный народ оказался банкротом. Осознав эту истину, я пришел к другой, не менее простой: любой, кто затеет на континенте большую войну автоматически станет вашим попутчиком. Естественно, лишь на определенное время. — С каждым словом Шахрион обретал все большую уверенность, он чувствовал, что все они достигают длинных ушей великого чародея. — Так вот, в странах Лиги до сих пор не научились приемам тайной войны. Максимум на что их хватает — это подослать к врагу убийцу с кинжалом или склянкой яда. Другое дело — эльфы, от вас не утаить ничего. Попытайся я восстановить военную мощь втайне от вас, и уже через месяц под стенами моей столицы собрались бы армии всей Лиги.
Тут он остановился, чтобы перевести дух и поднялся с кровати.
— Конечно, если бы вам это было выгодно.
— Это все очень занимательно? — со скучающим видом произнес эльф. — Я так и не услышал главного: каким образом вы использовали нас, владыка?
— Прямым. Вы закрывали глаза на все. На лича, на некромантов, на превращение Империи в мировой центр работорговли, на одаренных детей, которых похищали, чтобы воспитать их как верных сынов Матери, на десятки мануфактур, заваливших страны Лиги имперской продукцией. Только благодаря вам я смог зайти так далеко, именно используя вас, зрящий у меня получилось восстановить Империю.
Эльф усмехнулся.
— Не спорю, владыка и не стану отпираться. Наш народ и я лично изрядно помогли вам.
— Например, жизнеописанием Безумного Властелина?
— И это тоже, — склонил голову Ратриола. — Хотя и тут вы сумели меня поразить: устроить гекатомбу таких размеров…Честно говоря, никто не ожидал подобной жестокости. Кстати, ваши карманные дварфы — это тоже моя заслуга.
— И они исправно поставляли вас сведениями обо всем, что творилось под горами, я знаю. — Шахрион не был удивлен. То, что его низкорослые подданные служат еще кому-то, было ясно с самого начала, иначе каким чудесным образом они сумели избежать лап собратьев, желающих устроить продолжительный теологический диспут, который обязательно закончился бы на костре?
— И все же вы ничего не стали делать? Надо же, как благородно.
— Благородство тут не причем. Мне были нужны их умения и знания.
— Ах да, ваши известнейшие мануфактуры. Изящный способ наполнить казну и дать работу оставшимся не у дел подданным, не скрою. Вы вообще человек, привыкший удивлять, владыка, и все же я не понимаю: на что вы надеетесь?
— Кто знает, — пожал плечами император.
— Я знаю, — эльф извлек из кармана небольшой цилиндр, заполненный угольно-черной жидкостью. — Концентрированная смерть. Эффективно, жестоко, надежно. И очень, очень сложно в изготовлении. Именно такими игрушками вы обезглавили армии принца Ритона и генерала Бирта. Вы думали, что я не найду ее, прежде чем встречусь с вами? Планировали свести счеты с жизнью, прихватив за компанию и меня?
«Жаль, не сработало, тогда все было бы куда проще», — промелькнуло в голове у императора: «Интересно, а знает ли он про вторую».
— Вторая ловушка тоже обезврежена. — Эльф будто прочитал его мысли.
Шахрион поморщился под оглушительный хохот Тени. Его безумная компаньонка радовалась, словно ребенок.
— Ну и что же ты теперь будешь делать, о великий? Неужели, используешь Это?
Он привычно уже пропускал болтовню своей безумной спутницы мимо ушей, не отвлекаясь от главного.
— Если не секрет: как вы их нашли, зрящий?
— Это было несложно. Ваша магия сильна, но она плоха тем, что оставляет следы. Много следов для тех, кто умеет искать. Это в Ордене засели недоумки, мой народ никогда не кичился глупостью.
Да, великий зрящий, определенно, ненавидит магов света до глубины души. Ну, на это и строился расчет.
— Знаете, зрящий, у меня, пожалуй, все-же отыщется кое-что для вас.
— Да ну, неужели? — эльф выглядел заинтересованным? — Что же? Ваш лич и ледяная ведьма вернулись в столицу, ритуалы кончились, армии не помогут, вы использовали все свои трюки, владыка, я не верю, что у вас в рукаве найдется еще один фокус. Это, — он указал на бесполезный артефакт, — ваш последний козырь.
— Не соглашусь. — Усмехнулся император. — Есть еще один.
— И какой же?
Шахрион вновь переместился на кровать, сев ближе к подушке. Он ступил на очень тонкий лед, где одно неверное движение могло похоронить его, но выбора не оставалось.
Сперва следовало вывести эльфов из себя.
— Скажите, зрящий, а почему вы думаете, что Гартиан в столице?
— Уж не хотите ли вы сказать, что карманный лич спрятался за шатром? — рассмеялся эльф, правда Шахрион заметил, как он и его люди напряглись.
— Нет, ну что вы, — поспешил он успокоить собеседника. — Я отослал верховного некроманта с важнейшим, я бы даже сказал, определяющим ход войны поручением. Только не в столицу.
— А куда же? — В голосе эльфа послышалось раздражение. Это хорошо.
— Скажите, зрящий, — Шахрион улыбнулся эльфу самым невинным образом, — это правда, что вы своими глазами видели Черное пламя?
Кровь стремительно отхлынула от щек эльфа.
— Нет…это блеф…не верю…
— Вопросы веры мы оставим теологам. Вы, наверное, в курсе, что маг, вернувшийся из чертогов Матери, прибавляет в силе. — Улыбка Шахриона с каждым мгновением становилась все гаже. — Вот только боюсь, что вы даже не предполагаете, насколько.
— Где он?
— Скажем так, в пути.
— Отвечай, человек! — в глазах эльфа блеснула ярость вперемешку со страхом.
— Он на севере. Уже четыре дня как скачет, не останавливаясь ни на мгновение и к утру должен достичь границ Зачарованного леса. — император закончил говорить по-эльфийски и перешел на имперский язык. — Даже если ты убьешь меня, эльф, твой народ проиграет войну. Потому что этого самого народа попросту не останется. Ты же помнишь, что сотворил Безумец? — Маска слетела с Шахриона и теперь он, впервые за многие годы, говорил именно то, что хотел. Так приятно было наблюдать изменившуюся физиономию проклятого остроухого гада, что император не удержался, и продолжил. — Ну что, зрящий, спорим, что такого ты не предвидел?
