Шахрион улыбнулся. Да, мало кто кроме советницы так хорошо понимал его и мог достойно сопротивляться за доской. У лича же едва не брызнули искры из глазниц.

— Ходи, верховный, — рассмеялся Шахрион. — Госпожа моя, ты так и не ответила.

— Все в порядке. Я хорошо питаюсь, даже нет дурноты по утрам. Ребенок растет здоровым, я это чувствую. — произнесла Тартионна. — Также все хорошо и с твоей…просьбой.

Женщина с трудом сдерживала желание наброситься на мужа с расспросами, и это вновь заставило Шахриона улыбаться.

— Верховный, оставляю тебя в одиночестве, можешь хорошенько продумать партию, а нам с женой есть о чем поговорить.

Лич, казалось, не обратил ни малейшего внимания на их слова, так сильно его поглотила игра. Шахрион вновь протянул руку жене и повел ее к шатру. Внутри было привычно сумеречно и душно, и едва император переступил порог, как за спиной появилась Тень — почему-то Шахриону хотелось воспринимать это существо, как женщину, — которая принялась распевать похабную портовую песенку.

Тартионна присела на кровати и положила на нее сверток, который до этого бережно сжимала в руках. Шахрион присел рядом и размотал ткань, которой Темная Госпожа укрыла содержимое от посторонних глаз.

У него в руках появилась обитая железом коробка, крест-накрест перевязанная железной же цепью, чьи звенья были намертво спаяны друг с другом.

— Это нельзя было переносить иначе, — пожала плечами Тартионна, заметив вопрос во взгляде Шахриона.

— Извини, что вообще заставил брать его в руки.

— Ты скажешь, для чего понадобилась эта мерзость? — поинтересовалась Тартионна. — Или, как всегда будешь отмалчиваться?

— Как всегда.

— Какой хороший и правильный муж. — Тотчас же раздалось у него под ухом.

Император дернул щекой, будто отгоняя настырную муху, и продолжил говорить.

— Я все объясню после войны, сейчас нельзя.

— Да, да — враги кругом, — улыбнулась ему жена. — Ты никогда не изменишься и постоянно будешь бояться своей тени.

— С недавних пор я действительно начал опасаться теней, — засмеялся Шахрион. — Спасибо тебе, что навестила, я скучал.

Брови Тартионны взметнулись вверх.

— Навестила? Я не собираюсь никуда уходить.

На этот раз настал черед Шахриона удивляться.

— Как это понимать?

— Понимай как хочешь, я остаюсь. Я слишком долго не видела тебя и не могу просто так сесть на грифона и улететь домой, только потому, что тебе так хочется.

— Здесь опасно. Я не хочу рисковать твоей жизнью.

— Ничего, я как-нибудь справлюсь, — фыркнула одна из сильнейших чародеек Империи.

— К тому же, на тебе держится весь тыл, — глубокомысленно заметил Шахрион.

— Несколько дней потерпит, в Цитадели помимо меня найдется, кому работать.

— А еще я мог бы просто приказать тебе, — не обращая внимания на слова жены, продолжил император.

— А я — закатить скандал.

Император улыбнулся. Тартионна, определенно, изменилась и стала позволять себе куда больше вольности, чем раньше. Наверное, это даже к лучшему, как и то, что она побудет с ним — Шахриону действительно не хватало своей верной спутницы.

— Хорошо, — проговорил он, делая вид, что принимает сложное решение. — Некоторое время Империя переживет и без тебя. Ты останешься со мной до конца осады, но дай слово, что потом вернешься в Цитадель.

— Обещаю. — С готовностью ответила ему Тартионна.

— Отлично. Идем, сейчас инженеры начнут пристрелку камнеметов, и я думаю, зрелище получится прелюбопытнейшее.

Наставник вошел в покои принца, плотно прикрыв за собой дверь. Ритон оторвался от большой карты континента, разложенной на кровати, и махнул Миролу рукой.

— Я полагаю, что наш животрепещущий вопрос наконец-то подошел к своему благополучному завершению?

— Потребовалось много времени и слов, но результат есть, — кивнул великий воин. — Серебряная гвардия пойдет за тобой, дай только команду. Но мне все равно не по нраву то, что ты задумал.

— Нам всем что-либо не нравится, — философски заметил принц, — увы, такова судьба.

Мирол неодобрительно покосился на него.

— Все-равно ничего не выйдет, пока венценосец жив.

Принц загадочно улыбнулся, холодно блеснув глазами.

— Я уверен, что сие небольшое затруднение перестанет мешать нашим достойным планам уже в течение ближайших суток.

— Великий Отец, что ты задумал, Ритон? — Мирол схватился за сердце, а его губы побелели. — Уж не убийство ли наместника Шестерых на этом свете?

— Кто знает, кто знает, — принц вновь загадочно улыбнулся, однако его взгляд вновь был студен, словно зимняя вьюга. — Наш правитель, сколь это ни прискорбно, донельзя стар, у него слабое сердце, много болезней, еще больше врагов. Знаешь ведь, как оно бывает: пара капель яда от того, от кого не ожидал подвоха, и вот уже Отец гостеприимно отворяет ворота от своего сада. Ну, или же Мать пинком сбрасывает во мрак вечной ночи — тут уже все зависит от образа жизни. Хотя, если верить Ордену, дяде ничего плохого не уготовано, ибо венценосцы избраны Отцом нашим.

Произнеся последние слова, он назидательно поднял вверх указательный палец, достаточно похоже изображая высшего сына.

— Зачем ты все это делаешь, Ритон? — Осевшим голосом спросил Мирол.

— Зачем? — зло переспросил принц. — Я скажу тебе, зачем!

Он схватил карту и разложил ее на полу, после чего сбросил со стола игральные фигуры и яростно принялся расставлять их по ней.

— Вот гляди. Восток мы уже потеряли целиком. Доблестные Саргилэны, эти хранители пределов родины, за несколько недель прошляпили все то, что завоевывалось столетиями. Неудивительно, вспоминая личность хорошо нам с тобою известного поросенка, правда? Север тоже перестал быть нашим. Волки прочно вцепились в него, а братец ворон не ловит! Он, конечно, пытается отбить потерянное, да вот только как-то не слишком хорошо! Сколько замков он вернул? Четыре, пять? Из трех сотен!

По ходу повествования принц все больше распалялся, на его щеках выступили красные пятна, а лоб покрыли бисеринки пота.

— Смотри дальше. Стоградье тоже не наше. Оно принадлежит мертвым. Ах да, отец вместе с Орденом пытаются очистить его, попутно грызясь с раденийскими армиями. Скажу прямо — кое-что у них получается, вот только как-то не очень успешно. И знаешь, что? Птички мне напели, что имперцы тоже сунулись туда. Ну, оно и неудивительно — повелители мертвых просто обязаны появиться в месте, в коем от ходячих покойников буквально не протолкнуться.

Принц покосился на учителя. Тот слушал внимательно, не перебивая.

— И вот еще какая неприятность: наши южные соседи погрязли в войне и поэтому помощи ждать неоткуда, и я не верю, будто бы Орден на сей раз сумеет остановить нашествие темных сил — они так и не оправились от Последней войны, только и могут что щеки дуть. Сколько у них было высоких сынов? А сколько осталось? Поэтому в темные времена, накрывшие страну, ей нужен сильный и волевой лидер, знающий, что нужно делать! Это не мой брат, тот не способен мыслить стратегически.

— А ты способен, значит? — проговорил Мирол.

— Да, только я в нашей стране еще и могу осуществлять подобное, — ответил ему принц, успокаиваясь. — Я, и один только я в состоянии закончить эту войну и вернуть покой в нашей многострадальной истерзанной ветрами зла родине.

— И какие же у тебя, позволь полюбопытствовать, планы?

— Сперва заключу мир с императором. Пускай забирает себе восток и ту часть Стоградья, которую сумеет занять, если они так ему нужны. Пускай грызется с волками, а после — жует и переваривает новые земли, потому что, когда придет время, мы потребуем их все назад. Осуществив сие, я переброшу все силы на разгром волков. Кто-то посоветовал бы замириться с ними, но этого не будет — сейчас они опаснее императора. Когда война окончится, Орден перейдет под мое руководство. Они слишком долго игрались в игры с Академиями и забыли, в чем заключается назначение чародеев света. Я им напомню. Все маги Ордена, даже самые бездарные, будут учиться только дару Отца. За несколько лет мы сколотим достаточно сильную армию из светлых чародеев, и сможем не опасаться любого количества мертвечины, которое Империя бросит на нас, и вот тогда-то и придет час реванша! Император заплатит за все, за все! И я лично сровняю с землей его Цитадель!