— Сколько же их тут… — прошептал Китарион.

— Пятьдесят-шестьдесят тысяч, — ответил ему Кштиритион. — Плюс-минус десять тысяч, а что?

— Тяжело нам придется.

— Да, легко не будет.

— Мне только непонятно: неужели в столь крупном городе не нашлось десятка магов огня, чтобы сжечь всех этих неупокоенных? У них ведь нет собственных чародеев.

— Это не так просто, как тебе кажется. Мертвые горят сильно хуже, чем хотелось бы некоторым. Чтобы спалить такую ораву, понадобилось бы составить круг из доброй половины магов всей Исиринатии.

— Ясно.

Некромант ухмыльнулся и продолжил:

— К тому же, я так понимаю, что положение горожан уже практически безвыходное. Не исключаю, что все их чародеи мертвы, либо истощены до предела, поэтому мертвые и сумели прорваться через ворота. В любом случае, это не меняет наших планов.

Тут он был прав, и кольценосец вновь согласился. Властелин повелел занять этот город, и Китарион выполнит его приказ, а раз так, значит, армии придется идти вперед.

Их заметили — от общей массы нежити начали отделяться фигурки, двинувшиеся навстречу отряду.

— Они живых чуют, что ли? — с досадой проворчал Китарион. — Инуче, ты готов?

— Готов, о достойнейших из достойных, — подал голос гоблин, ехавший рядом на пони. — Слабый и ничтожный Инуче поможет тебе и твоим доблестным солдатам своими слабыми и жалкими чарами, о достойный.

— Хорошо. — Произнес Китарион. — Кштиритион, тормозим.

Китарион, глядя на приближающихся со всех сторон мертвецов, машинально поправил перевязь. Интересно, как же будут выглядеть чары в исполнении этого ушастого недомерка?

А недомерок начал делать нечто странное. Он извлек из своей безразмерной хламиды кучу крошечных тряпичных кукол, после чего принялся отплясывать дикий танец, сопровождая его такими завываниями, что у кольценосца заложило уши. Каждый особенно громкий вопль гоблин сопровождал броском тряпичной куклы в сухую растрескавшуюся землю. Когда в полет отправилась последняя кукла, Китарион подумал, что все уже закончилось и заклинание не сработало, однако гоблин, не переставая размахивать конечностями и верещать, ловко достал свежую партию своих непонятных приспособления, не сбившись при этом ни на секунду.

Капитану происходящее все больше начинало казаться фарсом, и он украдкой бросил взгляд на некроманта. К его удивлению, Кштиритион относился к разворачиваемому действу с предельной серьезностью: лицо некроманта побелело, по лбу текли капельки пота, а в глазах плескался немой ужас. От этого взгляда и Китариону стало не по себе. Некромант видел что-то, и это что-то пугало его до колик, лишая обычной невозмутимости и язвительности.

И когда последняя кукла покинула лапы гоблина, капитан, наконец увидел, что же так испугало его товарища.

Гоблин завопил еще громче, и замер, предварительно хлопнув в ладоши. Тишина, последовавшая за этим, нарушалась лишь испуганным ржанием лошадей да топотом ног многочисленных мертвецов, которые подобрались к всадникам на сто шагов. А потом земля вздрогнула, и куклы, упавшие на дорогу и обочину, начали стремительно расти, наливаясь…одна Мать знает, чем, но уже спустя несколько вдохов они превратились в монстров, превышающих капитана в высоту на добрых две головы. В ширину же каждое из этих чудовищ с длинными руками, заканчивающимися острейшими когтями, равнялось хорошей телеге.

— Убивайте по моему слову! — взревел гоблин, и в его голосе не было ни капли обыкновенной лести, лишь могучая, непреклонная воля.

Порождения шаманства Инуче как один дернулись и, набирая скорость, устремились вперед. Длинные когти резали мертвую плоть, словно коса траву, а массивные тела сминали зомби, оказавшихся на пути.

— Это что за твари? — ошеломленно спросил Китарион, ожидавший увидеть приземистых земляных существ, вроде тех, что призвали чародеи марейнийцев.

— Тряпичные големы, — отозвался Кштиритион. — Не так сильны, как земляные, которых бросали против нас рысаки, не способны противостоять огню, зато против мертвяков действуют безотказно. Но я никогда не думал, что в принципе возможно вызвать почти сотню этих существ, да еще столь быстро. Даже учителю такая задача не по плечу.

Инуче оглянулся на них и скомандовал:

— Чего ждете? Вы хотели в город, торопитесь!

Китарион сдернул с себя оцепенение. Да, двуличный гоблин был прав, даже эти чудовища не сумеют перебить всех мертвяков, собравшихся пировать под стенами Найрата.

— Кштиритион, командуй авангарду — вперед! — Приказал кольценосец. — Прорываемся внутрь!

Недомерок подарил им отличную возможность, и он будет не он, если упустит ее.

Белые стены все также горделиво возвышались, бросая тень на все окрестные земли. Как и десятилетия назад, они стояли: гордые, могучие, неприступные, готовые отразить любую атаку.

Шахрион смотрел на город, изменивший его жизнь, греясь в лучах заходящего солнца. Его армия блокировала все подступы к городу, но на штурм сил пока не хватало — Шахрион дожидался подхода Иритиона, который, по словам разведчиков, находился в двух днях пути. Заметно ближе, чем Гашиэн, торопящийся на север, чтобы спасти свою столицу, а значит, город следовало взять до того, как венценосец подойдет. В противном случае армия окажется зажатой между молотом и наковальней.

План изначально был рискованным, но других решений у императора не нашлось. Оставалось надеяться на силу собственных некромантов, их предводителя, а также на то, что большая часть армии венценосца растаяла, рассеявшись по крепостям северной Исиринатии и в ожившем ночном кошмаре, накрывшем срединные земли. И все равно, магов и солдат у врага хватало.

Шахрион вздохнул и вошел в шатер, отгородив себя от остального мира. Именно сейчас, когда приближалась решающая битва, император почувствовал себя неуверенно. Шахриону все меньше нравилась буря чувств, то и дело стремившаяся накрыть его с головой. И хотя разум излагал верные и правильные доводы, какая-то часть сознания отказывалась слушать его. Шахрион вновь попробовал собраться, применив весь свой рационализм.

Самое главное — чего ему бояться? Исиринатийцы заняты мертвецами, а очень скоро Китарион подкинет им еще работенку. Прегишты с дварфами продолжают кровавую резню, северянам вообще нет дела ни до империи, ни до Лиги. Эльфы же…эльфы пока не вмешиваются, предпочитая отсиживаться в своем зачарованном лесу. Все идет так, как он и планировал. Белый город падет со дня на день, северная Кинория уже объединилась с южной и объявила о своем возвращении в возрожденную Империю, а после разгрома Гашиэна можно будет прибрать к рукам немалый кусок Радении.

Так почему же так неспокойно? Почему внутренний голос, этот верный и надежный советник, предлагает паниковать, а еще лучше, сброситься со скалы, чтобы не мучиться?

Шахрион прилег на кровать и закрыл глаза. Внезапно ему почудилось чье-то присутствие.

Император вскочил, оглядываясь по сторонам.

— Опять ты? Да кто же ты такая, Мать тебя забери?!

— Никто…никто…никто… — Раздался тихий шепот за спиной.

Шахрион резко обернулся. И снова никого, только тени стали толще.

— Кто это сказал?

— Я…Мы…Они…

Шахрион сжал зубы. Происходило что-то странное.

Легкое дуновение ветерка коснулось его плеч, и он услышал жаркий шепот в ухо:

— Скажи, ты доволен?

Император вновь обернулся и краем глаза заметил расплывчатую фигуру, удобно примостившуюся за его спиной, которая моментально испарилось, стоило только сфокусировать на ней взгляд.

— Ты доволен? — вновь раздался назойливый шепот.

— Чем я должен быть доволен?! — закричал император, тупо повторив при этом свой вопрос: — кто ты?

— Никто… — Вновь услышал он в ответ, а затем все прекратилось.