— Как тебе пленные? — поспешил уйти с опасной темы император.

— Превосходный, просто замечательный материал. Даже те, кто попал в мои руки ранеными, умудряются прожить достаточно долго! А как они мучаются, любо-дорого посмотреть. Одного пленника хватает на поднятие рыцаря смерти, а это очень и очень хороший результат. Можно сэкономить немало рабов.

Шахрион выступил вперед и подошел к магическому кругу, с любопытством разглядывая труп и плачущую жертву. Исиринатиец просил и умолял, но императору не было до его воплей никакого дела.

— Гартиан, скажи, а почему ты делаешь рыцарей смерти из дворян? Это обязательное условие? — поинтересовалась советница.

— Конечно же нет, — фыркнул лич, — и если бы ты уделяла достойное внимание Искусству, когда я пытался вбить в твою пустую голову хотя бы немного знаний, то не задавала бы столь глупые вопросы. Рыцарь смерти сохраняет память и навыки, которыми обладал при жизни, а благородные гораздо лучше подготовлены, чем простолюдины. Если же учесть, насколько тяжел и сложен ритуал воскрешения, то нетрудно понять, что для него стоит выбирать наилучший материал, который получится достать.

— Ты сказал, что у них остается память… — С недоверием в голосе произнесла Тартионна. — Безопасно ли это?

— Вполне, советница. Любой мертвец есть тело без души. Ни одному магу не под силу подчинить сию бессмертную сущность своим желаниям. Мертвец же всегда послушен воле Матери и одаренных, выбравших себе жизнь в служении ей. Рыцари смерти — наше надежное и верное оружие.

— А что насчет личей? Мы сможем использовать мертвых магов?

— Нет, — недовольно отозвался некромант. — Личи — иной случай. Сложно стать им самому, что уж говорить про попытки создать армию оживших магов.

— Сложно, но возможно?

— Да, возможно, однако это потребует больших жертв и таит в себе риск. В отличие от рыцарей, личи сохраняют свободу воли и способны даже в посмертии причинить немало вреда врагам, как я, например, — скелет вновь захохотал, и, видимо, посчитав разговор оконченным, обратил свой взор на императора. — Владыка, ты так и не сказал, чем я обязан чести лицезреть тебя воочию.

— Я решил лично вернуть тебе некромантов, а заодно и посмотреть на результаты работы. Много ли мертвецов уже готово?

— Пойдем, покажу, — скелет перевел взгляд на пленника. — А ты никуда не уходи, мы с тобой поиграем позже.

Он повел своих спутников извилистыми туннелями, освещенными редкими факелами.

— Смотрите под ноги, пол тут не обработан, — предупредил мертвый маг.

Шахрион последний раз был в этих подземельях еще перед войной, инспектировал тайное хранилище, оттого он хорошо знал, куда нужно иди и не нуждался в поучениях Гартиана, но вслух император ничего не говорил.

Постепенно воздух становился холоднее и холоднее, настолько, что изо рта императора и советницы при дыхании вырывались облачка пара. Наконец, лич привел своих спутников к каменной лестнице, которая уходила вниз, во мглу. Именно оттуда наверх поднимался лютый холод.

Лич протянул руку и снял со стены факел, который тотчас же запылал. Они спускались достаточно долго. Наконец, достигнув дна, Гартиан довольно проговорил:

— Вот они, мои детки.

Вспыхнул свет десятков факелов, разгоняя мрак, и взору императора предстала огромная пещера, почти на четверть забитая ровными рядами фигур в длинных — до колен — кольчугах. Головы воинов закрывали шлемы с личинами и бармицами, на поясах у каждого висел боевой молот или топор.

Отдельно располагались несколько сотен солдат в черных пластинчатых доспехах поверх хауберков, с головами в закрытых рыцарских шлемах. Эти были вооружены длинными мечами.

— Сколько их уже?

— Почти двадцать тысяч. К новой луне будет на пять больше, а весной ты получишь пятьдесят-шестьдесят тысяч своих Замерших. Плохо, что мы до самой войны не могли работать в полную силу, а все эти проверяющие Ордена!

— Ты же знаешь, как высокие сыны чувствуют некромантию, я не хотел рисковать. Скажи спасибо, что хоть удалось не пустить храмы Отца на земли Империи.

— Их не пустило то, что твой отец сумел на переговорах стравить сынов со служителями Сына и Брата, а те уперлись.

— Да, тогда у них оставались силы, — улыбнулся император, — и никак не могли договориться, как же делить паству Империи. Пришлось оставить Мать.

— Одна из их многочисленных ошибок, — заметила Тартионна.

— Советница, когда разобьешь своих врагов, отберешь все их лучшие земли, заставишь каждый год проходить унизительные проверки, а также исполнять любой твой каприз, тогда мы и поговорим об ошибках.

— Я учту это, когда император станет принимать капитуляцию Лиги, верховный.

— Если забудешь — я напомню, у меня очень хорошая память.

— Я знаю и меня всегда это поражало — как может скелет, чьи мозги двадцать лет как сгнили, мыслить. Быть может, личи для размышлений используют не голову?

— О нет, девочка. Личи пользуются точно тем же, чем и советницы.

— Приятно это слышать.

Император со вздохом оставил их препираться, а сам подошел к ближайшему зомби.

— Брони и шлемов хватит на всех?

— Да, — лич в одностороннем порядке прекратил ругань. Было видно, что ему нравится хвалить результаты своих трудов. — Хорошие доспехи, я не думал, что мы сумеем достать нужное количество.

Это было правдой — императору требовались десятки тысяч кольчуг, бригантин, шлемов, наручей и поножей, быстро получить которые не было никакой возможности. Но, к счастью, получилось выиграть достаточно времени — за прошедшие годы он сумел собрать обмундирование, которого хватит на стотысячную армию. А возможную недостачу Шахрион планировал покрывать уже за счет врагов.

— Я продолжаю утверждать, что ты выбросил эти деньги на ветер и впустую заставил меня усложнять ритуал подъема. Обычные зомби хорошо дерутся и замечательно убивают безо всякого оружия.

— Не хочу повторять ошибки предшественников.

— И все равно, нет смысла улучшать то, что работает.

Тартионна фыркнула, вертя в руках шлем, снятый с головы одного из мертвых пехотинцев.

— Если бы оно работало. Впрочем, я соглашусь с тобой, великий. Доспехи можно было бы делать и попроще, или вообще обойтись без них.

Шахрион пожал плечами. Спорить не было ни малейшего желания. Так или иначе, это было его решением, ему и отвечать за результаты.

— Я увидел, что хотел, возвращаемся. Кстати, верховный…

— Да, властелин?

— Я опять общался с генералом и высоким сыном. Ты был прав, Орден заметно сдал — в нашу первую встречу это не так бросалось в глаза.

— Не удивлен. Сыны уже не те, что прежде, они погрязли в грызне за власть, причем сразу и против жрецов других богов, и против Академий всех стран Лиги вместе взятых, и даже против венценосцев. И, тратя ресурсы на удовлетворение сиюминутных амбиций, они в итоге потеряют гораздо большее. А что с генералом?

— Этот хорош. Умен, внимателен, талантлив. Даже жалко смотреть, как он трепыхается, пытаясь вырваться из болота, в которое угодил.

— Горе побежденным, пускай рыдают.

— Мы еще не победили…но пускай.

— Владыка, понимаю, что это необходимо, но все равно идея встречи со зрящим меня пугает, — призналась Тартионна, пока они вдвоем поднимались наверх по винтовой лестнице. — Ты собрался в одиночку общаться с Ратриолой, да еще где-то в землях Исиринатии. Да, приглашение пришло от него, но это чудовищно опасно. Он может тебя прихлопнуть, как муху, если только захочет.

— Я знаю, — серьезно кивнул Шахрион. — Но мы с тобой прекрасно понимаем, что если бы эльф этого желал, то я был бы мертв давным-давно. Более того, я не думаю, что нам удалось утаить от него какие-нибудь военные приготовления, не говоря уже про подготовку некромантов.