Принц поднялся и попытался натянуть оружие. Лук был невероятно тугой, принц с трудом отвел тетиву до уха и отпустил.

— Поразительно, — пробормотал он. — Мирол, ты пробовал?

— Ты же знаешь, не люблю я эти штучки, — отмахнулся старый воин. — То ли дело, нормальное мужское оружие. — Он погладил свой топор, висящий на боку.

— Лук тоже вполне годится для мужчин и змеи сегодня это прекраснейшим образом продемонстрировали. Ну что, ты изменил свое отношение к нашему уважаемому недругу?

— Удивлять император умеет, — согласился Ритон. — Только что он еще сумеет показать за оставшееся время? Если не завтра, так послезавтра Жемчужина падет.

— Очень хочу разделить твой оптимизм, Мирол, — принц бросил лук на грудь мертвеца. — Вот только боюсь, что Шахрион Третий заготовил нам нечто большее, нежели кучка конных лучников. И это нечто может очень, очень сильно нам не понравиться.

Небо медленно наливалось красками, далеко на востоке разгоралось пламя светила, готовившего новый день. Еще вечером тучи впервые за две недели разошлись, дождь прекратился, и ночью были видны звезды, мерцающие подобно стайке светлячков.

Шахрион с трудом оторвал затекший зад от кресла. Магическая башня с недавних пор стала его резиденцией, в которой император дневал и ночевал, чтобы оставаться в центре событий. Здесь он общался с союзниками, раздавал приказы, следил за врагами, получал донесения от шпионов. Пока все шло хорошо — Саргилэн гонялся по лесам за своим хвостом, то и дело натыкаясь на пауков, молодой Ириулэн вынужден будет взять паузу в пару дней, чтобы защитить своих людей от лиосских наскоков, и эта задержка поставит его армию на грань гибели, генерал Тавриэн топчется около столицы, не в состоянии пойти на штурм уполовиненной армией и тратит драгоценное время, а также солдат, немалое число которых он разослал, чтобы вернуть разбросанные по стране отряды, часть которых уже никогда не встанет под флаги с золотым леопардом.

Пока все шло просто замечательно и это чрезвычайно радовало императора, готовившегося приступать к следующему пункту плана. Отдохнувшие гвардейцы вместе с присоединившимся к ним двужильным Китарионом, подбирались по лесам к столице. Завтра вечером леопардов ждет очередной неприятный сюрприз.

Тириомаль, который император с некоторых пор непрерывно носил с собой, замигал, Шахрион достал его и поместил на подставку, после чего активировал. В шаре появилось обширное лицо, словно вырезанное из камня, обрамленное огромным количеством каштановых волос сверху и лопатовидной бородой снизу. Белозубый рот собеседника был раскрыт в широкой улыбке, вот только в его карих глазах таилась смерть.

— Долгих лет жизни ваше величество, — поприветствовал император собеседника, который являлся ни кем иным, как Гашиэном Третьим Лиритиэлем, владыкой Радении. — Вижу, что-то очень обрадовало вас.

Мужчина расхохотался.

— Обрадовало? Верно подметил, Шахрион! Вот скажи нам, как ты это делаешь?

— Делаю? — сделал удивленное лицо властелин.

— Да ладно, хватит скромничать. Видел бы ты последнее собрание Лиги! Прегишты едва не вцепились в глотки коротышкам, в чем они их только не обвиняли! Еще чуть-чуть, и стали бы подозревать в сношениях с овцами! — Венценосец задрал подбородок и разразился басистым хохотом. Кажется, он был немного пьян.

«Ничуть не изменился за прошедшие годы, такой же сильный, самоуверенный и бессердечный», — отстраненно отметил император. — «Каждый раз как в прошлое смотрю. Только я уже не двенадцатилетний сопляк».

— Чуть-чуть не считается, венценосец. Не вцепились же. — А теперь мы соврем. Нагло и в глаза. Посмотрим, что на ответит эта пивная бочка.

— А вот тут ты ошибаешься, властелин, — пивная бочка и глазом не повела, завалив проверку. — Позавчера благороднейшие Принтиш и Гарнек взяли Тир-Нитин, знаешь такой городок?

Император знал.

Золото и серебро в нужных карманах, помноженные на горячее желание проучить проклятых недомерков и, что особенно важно, добраться до их сокровищниц, способны творить чудеса. Найти достаточное количество горячих и безмозглых дворян было нетрудно — благороднейшие с радостью ухватились за возможность подзаработать. Дальше оставалось только направить их к нужной цели.

Тир-Нитин являлся одной из сильнейших крепостей дварфов на поверхности: два ряда стен, шириной по три человеческих роста каждая, большие башни, огромное количество хитроумных метательных машин, сильный гарнизон. К несчастью для себя, подгорные жители не ожидали внезапного нападения. И, о ужас, измены. Поэтому внешние ворота были открыты, а внутренние распахнули предатели из людского квартала.

Злодеяние свершилось еще до полудня, к вечеру же богатый город был разграблен и занят дружинами благороднейших, а все его выжившие обитатели оказались закованы в железо.

После такого говорить о каком-либо примирении было бесполезно и прегиштанский венценосец, узнавший о случившемся, стал лихорадочно созывать знамена. Он не был дураком и понимал, что коротышки попытаются утопить позор в крови негодяев, и что если не присоединиться к веселью, то подданные, справившись своими силами, оставят своего законного властителя без трофеев.

Больше всего же Шахриону нравилось то, что подозрение в причастности к авантюре пало на Радению. Ведь кому еще была выгодна кровавая свара на юге, как не венценосцу Гашиэну?

— Город знаю, но новости до меня еще не дошли. Как они умудрились взять его так быстро?

— Как всегда — изменники.

— Да, предатели — это настоящий бич крепостей, — кивнул император. — Дварфам стоило проявить осторожность, они чересчур доверчивы.

— Эти коротышки такие, — согласился венценосец. — Они легковерны, благороднейшие безрассудны, а в результате старый Тист, случись тому начать войну, останется без помощи с юга.

— Делаю все, что могу. В пределах своих скромных сил, конечно же.

— Я смотрю, не такие уж они у тебя и скромные. Подкуп стоит немало денег, оружие дварфов — еще больше.

— Вашими стараниями, венценосец.

— Только ли моими? — хитро прищурился Гашиэн. Он не первый год снабжал императора золотом, думая, что подкармливает верного союзника, а тот охотно брал деньги и пускал их в дело.

— К чему эти подозрения, венценосец, разве мы не друзья? — невинным тоном осведомился Черный Властелин.

— Друзья, — снова засмеялся радениец. — И ты, друг, пока неплохо справляешься.

— Я намереваюсь продолжать действовать в том же духе и впредь. Помните договор?

— Да, ты говорил, что оттянешь сорок тысяч и полсотни магов.

— Я всегда держу слово, — четко ответил Шахрион. — И никогда не забываю о данных обещаниях. Скоро генерал запросит подкрепления. Будет ли мой друг готов к этому моменту вступить в войну?

Улыбка сошла с лица Гашиэна, и оно приняло устрашающий вид.

— Не волнуйся, император. Эти южные твари уже могут начинать молиться.

Шахрион и не рассчитывал услышать иного ответа — собрат по трону ненавидел южных соседей всеми фибрами души, долгие годы мечтая расквитаться с грозными исиринатийцами за два поражения, и планомерно готовя для этого почву. Свой шанс Гашиэн не упустит, как и он сам, впрочем.

— Триверия?

— Тоже ввяжется, можешь не сомневаться. Пока я огуливаю их королеву, эти пожиратели лягушек выполнят любой мой приказ.

Император не позволил лицу принять недовольное выражение — его коробило обращение Гашиэна к своей жене, некогда принцессе, а со смертью старшего брата, оказавшегося бездетным, и королевы Триверии.

Надо заметить, ходили слухи, что венценосец триверийский отправился к Брату, в которого верил, не без посторонней помощи, но, к сожалению, императору так и не удалось найти ничего конкретного, что не мешало ему подозревать своего временного союзника. Впрочем, к скоропостижной смерти венценосца могли приложить руку и совсем другие силы, куда более поднаторевшие в тайных играх, нежели раденийцы.