Эти события сразу же отразилось и на его армии, численность которой к середине месяца успела возрасти почти до пятидесяти тысяч человек.

Двадцать тысяч дружинников и сотня орденских магов, которые должны были в ближайшие дни отправиться из столицы на восток, теперь под руководством наследника престола срочно перебрасывались к северным рубежам — против Радении. Более того, почти четыре десятка академиков еще вчера собрали свои вещи и покинули лагерь, в результате чего у него осталось только восемь десятков магов всех мастей. Куда больше, чем в начале осады, но меньше, чем хотелось бы. У Бирта имелись серьезные основания подозревать, что ненавистный император приложил руку и к этому — он уже был готов видеть во всех проблемах континента происки Шахриона.

И, что хуже всего, его величество прислал бумагу. Приказ венценосца был категоричен — штурмовать замок с тем, что есть, после победы вырезать всех и гнать войска в Стоградье. В довершении всего, почти четверть армии была набрана Саргилэнами, жаждущими мести. Благороднейший Цигд не поскупился и послал сыну восьмитысячный отряд, наполовину состоящий из опытных наемников, отчего изрядно поредевшее воинство поросят увеличилось в добрых три раза. Вопрос о том, сколько еще солдат прячется по городам богатого властителя востока оставался открытым, но Бирту отчего-то казалось, что их должно быть никак не меньше тридцати-сорока тысяч, и что Старый Вепрь приложит все силы, дабы оградить свои резервы от войны на севере.

Генерал понимал, почему хитроумный правитель так яростно прогнулся под своего нелюбимого венценосца — мерзавец планировал закончить кампанию на востоке и подгрести земли Шахриона под себя, пользуясь затруднениями его величества, у которого в военное время на счету был каждый человек. Присоединив обширные леса Империи, и наложив лапу на горы Ужаса, Цигд встанет на одну ступень с венценосцем, а может, и выше, если у него получится сторговаться с Гашиэном. Именно поэтому по приказу генерала всех поросят разместили в отдалении от главного лагеря, а охрану увеличили — с Саргилэна сталось бы ударить союзникам в спину.

Утешало только, что его величество применил Право Призыва — древний закон, обязывающий всех вассалов с оружием в руках защищать отечество столько, сколько потребуется, а не пятьдесят дней в году, и подкинул золота генералу для подъема настроения бойцов. Но все равно, плохого было больше, чем хорошего.

В шатер просунулась голова Царда.

— Все грустишь? — спросил друг, пролезая внутрь. — Хорошо тут у тебя, тепло, не то, что на дворе.

— Вот, почитай, — Бирт протянул ему пергамент. — Сегодня получил от венценосца.

Друг пробежал глазами по письменам и скривился.

— Все, как мы и боялись.

— Да, его величество требует разобраться с императором, а заодно, выяснить, куда пропал племянник со своей армией. И если с принцем все ясно, то предстоящий штурм меня волнует по-настоящему. Что планируешь делать?

— А у нас богатый выбор? — генерал выругался. — Погоним поросят на стену и постараемся сохранить побольше гвардейцев. Мы не в том положении, чтобы хитрить.

— Да и мозгов у нас не так много, как у императора.

Генерал фыркнул.

— Да будь он хоть гением, против пятидесяти тысяч обученных солдат и сотни чародеев ему не выстоять! Время уловок прошло, все решит грубая сила.

— Потери будут огромными.

— Я уже говаривал, что крепости вроде Цитадели берутся либо трупами, либо голодом? — спросил он и сам же ответил на собственный вопрос. — Да, говорил. Думаю, что его величество также знает эту истину.

Цард поднялся и, подойдя к костру, разложенному посреди шатра, бросил пергамент в него.

— Кто в армии слышал о новой войне? — глядя на весело пылающий лист, поинтересовался он.

— Пока не то, чтобы многие, но такие новости расходятся быстро. Еще одна причина спешить.

— Если посмотреть, у нас куча этих причин. Зима наступит раньше срока, все указывает на это, и прокормить такую армию в голых предгорьях, да еще с врагами на путях сообщений, не получится. Болезни тоже скажут свое веское слово, тем более теперь, когда обещанных высоких сынов ждать не приходится.

— Как думаешь, — внезапно спросил капитан, — что придумает император на этот раз?

— Ничего. Мы обложили его, как лисицу в норе. Вокруг всей крепости выстроены палисады, размещены осадные машины и башни, солдаты заготовили достаточно лестниц и щитов, а лучники составляют почти половину пехоты. Единственное, на что Черный Властелин может рассчитывать, так это продержаться до прихода союзника. А значит, он будет сидеть за стенами. Повторюсь, время трюков окончено!

— Полагаешь, он в сговоре с Гашиэном? — удивился Цард.

— Уверен в этом. И это объясняет все странности, с которыми мы столкнулись.

— Похоже на то, — признал его правоту товарищ. — Значит, общий штурм со всех сторон. Когда?

— Через два дня. Подождем отставшие отряды, и да поможет нам Отец.

Капитан склонился над костром и прошептал:

— Будем на это надеяться, дружище, будем надеяться.

Все вокруг заволокло дымом, Новый город плавился в огне десятков пожарищ, а небеса сошли с ума от сталкивающихся в них заклинаний. Наверное, именно так и должно выглядеть царство Матери.

Кошаки уже второй день бросали свою огромную армию на стены. К началу штурма Шахрион успел провести обратно в столицу почти все отряды, сражавшиеся за ее пределами, а также четыре десятка некромантов, и все равно этого не хватало, чтобы остановить исиринатийцев, взбешенных предательством северных соседей.

К вечеру первого дня штурма пала внешняя стена — когда враги закрепились на трех участках и взяли несколько башен, Шахрион приказал отступать. Защитники отошли на вторую, предварительно подпалив дома — император строжайше запретил ввязываться в уличные бои.

Два дня Новый город горел, две ночи было светло как днем, но маги не спешили тушить пожар — обе армии приводили себя в порядок. Потери атакующих ужасали, те буквально усеяли своими телами все пространство вокруг стен, но и обороняющиеся потеряли убитыми и ранеными почти три тысячи, в основном — простых имперцев, вставших на защиту родной земли. Превосходные доспехи легиона, помноженные на мастерство, защищали своих хозяев практически идеально.

Этим утром штурм возобновился.

Враги, прячась за развалинами каменных построек, накатывались на высокие стены Старого города. Они подтянули камнеметы, укрыли лучников за щитами, с трудом протиснули через ворота таран и шли в атаку за атакой.

Хваленые маги Ордена и Академии безуспешно сражались с имперскими колдунами, стремясь превозмочь защитные чары, воздвигнутые теми, но имперцы пока что справлялись, отправляя новые и новые сотни исиринатийских солдат в объятия Матери.

Таран сгорел.

Камнеметы леопардов один за другим гибли от имперских метательных машин, которые еще до начала штурма перенесли в Древний город и установили там.

Щиты вместе с лучниками пробивались копьями из баллист, опять же, заранее установленных в башнях Старого города.

Шахрион же, стоя точно там же, где и в прошлый раз с усмешкой наблюдал за разворачивающейся под ногами драмой.

Исиринатийцы хотят завалить Цитадель трупами? Он им в этом поможет!

Бесплотные атаки продолжались всю первую половину дня, пока, наконец, генералу не надоело, и тот не протрубил отход.

Надо было отдать должное его таланту — весь Новый город, а точнее, его пепелище, был превращен в большое укрепление. Бирт использовал каменные остовы домов для того, чтобы разместить в них отряды лучников, которые своими стрелами заметно портили настроение ополченцам, на чьи плечи легла вся тяжесть патрулирования стены. На улицах исиринатийцы спешно возводились баррикады на случай вылазок, и укрытия для отрядов, которым придется дежурить ночью.