— Так, когда мне нужно быть в Хэмби? — спросила Рэйчел, убирая свои руки из-под руки Ким и кладя их себе на колени.

— Это займет еще как минимум несколько недель, так что будьте готовы прыгнуть в самолет и вернуться домой. Я уверена, что там есть люди, которые скучают по вам и хотят знать, что вы живы и здоровы.

Меньше всего Ким хотелось напугать ее и заставить не верить в свою историю. Если ей удастся каким-то образом заставить Рэйчел вернуться в Хэмби, то карточный домик Кэпшоу рухнет. Рэйчел кивнула головой, и улыбка, появившаяся на лице Ким, едва была заметна в уголках ее губ. 

Паула стояла перед зеркалом в пол и смотрела на свое отражение. Она вернулась домой, в особняк на Беверли-Хиллз, который так любила, но проводила там очень мало времени. Когда Гаррет уехал на съемки фильма за границу, она снова осталась совсем одна в доме площадью пятнадцать тысяч квадратных футов. Муж не оставил ее совсем одну. После этого инцидента тут было полно сотрудников Службы безопасности. Он доверял Ким не больше, чем кто-либо другой, и не без оснований.

Она потерла рукой живот и отвернулась в сторону. Да, она определенно была беременна. Она понятия не имела, что сейчас будет означать для нее рождение ребенка. До этого момента у них с Гарретом не было большой ответственности, кроме самих себя. Они могли вскочить и отправиться в любой город или страну, куда захотят, ни о чем не беспокоясь.

Ребенок означал, что им придется притормозить, но она была готова. Будучи в возрасте тридцати четырех лет, пришло время обзавестись семьей. Паула вошла в свой дорогой гардероб и включила свет. Здесь были ряды дизайнерской одежды, стеллажи с сотнями пар обуви, и все ее сумки и аксессуары резко контрастировали с чистым белым ковром, стенами и шкафами. Она потянулась за своим любимым кашемировым свитером и натянула его, зная, что очень скоро не сможет влезть ни во что в этом шкафу. По ее лицу скользнула улыбка, и она не могла дождаться, когда же все узнают об этом.

Гаррет знал, и все. Она не была готова говорить со своей матерью и уж точно не могла рассказать об этом Кейдену из-за их недавней потери. Лана. Как она ей все расскажет? Это было несправедливо, что они потеряли своего ребенка, и теперь, когда ей придется рассказать им о своей радости, ничуть не облегчило бы ситуацию. «Я подожду, пока это не будет совершенно необходимым», — подумала она. Но это все еще было не единственное, чего она боялась.

С этими словами Паула смирилась и решила переодеться к вечернему ужину с друзьями. Она будет прикрываться тем фактом, что не пьет, из-за проблем с желудком или что-то в этом роде. Ее друзья были очень любопытны, и они распространяли сплетни быстрее, чем любой таблоид в городе. Зазвонил ее сотовый телефон, заставив вернуться в комнату и взять кубическое устройство с верхней части огромной кровати с балдахином. На экране высветилось «Хэмби Секьюритиз, Лтд.».

Паула глубоко вдохнула свежий воздух, боясь, что вместо него ей позвонит Кирк. Она не хотела говорить с ним, если только речь не шла о делах, и даже тогда старалась говорить коротко. В ту ночь, когда произошел инцидент, они с Кирком переспали — колоссальная ошибка, и она хотела бы исправить ее. Он звонил несколько раз, желая поговорить, и она была не то что не заинтересована, а скорее напугана, что ее ребенок мог быть от него.

Она нажала кнопку ответа и поднесла трубку к уху.

— Алло? — сказала она в трубку.

Когда менеджер службы безопасности начал говорить, он сообщил ей о сигнале тревоги, который сработал в ее доме в Хэмби. Она сидела на кровати, а он продолжал рассказывать ей о надписях, которые были разбрызганы на стенах ее дома.

— Когда это случилось? — спросила она.

— Несколько дней назад. Мы пытались связаться с вами.

Паула вздохнула, не совсем понимая, что происходит. В прошлом никогда не было ничего подобного. «Может быть, это Ким», — подумала она. Как только это пришло ей в голову, она тут же пришла в ужас.

— Вы можете усилить охрану? Есть ли кто-то, кто мог бы присутствовать на территории? — спросила она.

Выяснив все детали расходов, Паула продиктовала по телефону номер своей кредитной карты, уверенная, что к утру кто-нибудь обязательно придет. После того, как она закончила разговор по телефону, ей нужно было договориться, чтобы кто-нибудь на следующий день закрасил надписи на ее доме.

Когда Паула повесила трубку, по ее лицу пробежал холодный пот. Что-то было не так. На мгновение ей захотелось позвонить Кирку и попросить его разобраться, но она передумала. Сегодня ей нужна нормальная жизнь, а завтра она будет иметь дело с сумасшедшей.

Тетя Мэй, измученная, сидела в задней части закусочной, обмахиваясь веером, пока кухонная команда обслуживала гостей. Работа становилась все труднее и труднее с каждым годом, и она не хотела признаваться в этом самой себе. Несмотря на то, что в последнее время ей становилось все тяжелее обслуживать, готовить, убирать и командовать всеми вокруг, как обычно. Когда она наблюдала за посетителями закусочной, наслаждающимися едой, на сердце у нее потеплело. Улыбки на их лицах, разговоры, связь с городом были для нее лучшей наградой.

Что она могла делать, сидя дома весь день напролет и сходя с ума от скуки? Тетя Мэй заставила себя выбросить эту мысль из головы, схватила стоявший перед ней холодный чай со вкусом лимона и сделала большой глоток. У нее было много работы, и она намеревалась делать ее до тех пор, пока не силы окончательно не покинут ее. Возможно, настанет день, когда она не сможет этого сделать, но уж точно не сегодня, подумала она, вставая из-за стола. Она перекинула через плечо тряпку для мытья посуды и поспешила обратно в переполненную кухню, готовая проработать еще четыре часа.

Молчаливый ужин оказался еще более неловким, чем Кейден подумал вначале. Он сел напротив матери и Хитклифа, и все они ели в полном молчании. Единственным звуком было постукивание вилок и других столовых приборов о тонкий фарфор. Морин попросила Рошель приготовить бараньи отбивные, мятное желе, рисовый плов и тушеные овощи. Это было совершенно восхитительно, но Кейден был готов к тому, чтобы она заговорила.

Хитклиф почти не поднимал головы, пока ел, избегая встречаться взглядом с Кейденом и Морин. Что-то определенно беспокоило его, и это делало Кейдена еще более любопытным. Вытерев уголок рта, Кейден положил салфетку на стол, сложил руки вместе и посмотрел на мать, которая нервно улыбалась ему.

— Итак, мы будем ждать десерта, прежде чем ты расскажешь мне, что, черт возьми, происходит? — спросил Кейден, не сводя глаз с Морин.

Она изобразила еще более широкую улыбку, и ямочки на ее щеках стали похожи на глубокие темные дыры. Как бы она ни улыбалась, это не скрывало очевидной вины, застывшей в ее глазах. Хитклиф поднял глаза на Кейдена и посмотрел на Морин, прежде чем положить свою вилку, скрестить руки на груди и уделить ей все свое внимание.

— Итак? — спросил Хитклиф.

Она посмотрела на него остекленевшими глазами, как будто собиралась заплакать. Ее руки начали дрожать, когда она посмотрела на Кейдена, и она больше не могла их сдерживать. Она разразилась рыданиями, к которым ни один из мужчин не был готов. Кейден немного приподнялся и посмотрел на Хитклифа, который, в свою очередь, был так потрясен, что уже обнял ее, пытаясь утешить.

— Ради всего святого, мама, что происходит? — потребовал Кейден, голос его звучал твердо, но не сердито.

Грудь Морин тяжело вздымалась, и она замедлила дыхание, давая себе время успокоиться, прежде чем заговорить. Она вытерла лицо, но это не помогло. Всякий раз, когда она смахивала соленые слезы, на их месте появлялись новые. Наконец она посмотрела Кейдену в глаза и сказала.

— Твой отец покончил с собой, и Ким была там, когда это произошло.