— Вы читаете мои мысли, Мистер Кэпшоу, — Лана вскочила на него и снова поцеловала. Эта ночь станет одним из лучших отвлекающих факторов в Хэмби с тех пор, как она вернулась, и Лана с нетерпением ждала возможности насладиться каждой ее секундой. 

Морин постучала в дверь квартиры Ким, чувствуя, что она, вероятно, совершает огромную ошибку. Но она отступила от своего первоначального плана с Рэйчел не без причины. К ее удивлению, Ким позвонила раньше в тот же день, заявив, что у нее есть информация, которая изменит ее жизнь. Так как кот уже вылез из мешка, она не могла упустить шанс опередить Ким еще на один шаг и попалась на удочку.

Морин тоже не была полностью зависима от окружающих ее людей, чтобы выполнять свою грязную работу. Если ей больше не придется привлекать в это дело Рэйчел, то она сама справится с этим. Вот почему она спрятала записывающее устройство в сумочку, готовая поймать Ким на любом новом шантаже, который она могла бы предложить. Дверь распахнулась, и в дверном проеме появилась Ким с застенчивой улыбкой на лице. Морин сразу же захотелось стереть это выражение, но она отогнала эту реакцию, вместо этого улыбнувшись, когда вошла внутрь.

Она прижимала сумочку к телу, как будто кожаная сумка была бронежилетом, не желая, чтобы она касалась чего-то в этом неприличном жилом пространстве. Ким закрыла дверь, и теперь Морин не сводила с нее глаз все это время, пока она неторопливо шла к старому дивану.

— Не хочешь ли присесть? — спросила Ким, как будто она принимала гостей в Букингемском дворце.

— Нет, спасибо. Я пережила семидесятые годы без хламидиоза, и мне бы хотелось, чтобы так оно и оставалось, — сладко сказала Морин. Она ничего не могла с собой поделать, слова просто вырывались наружу.

Лицо Ким стало пунцовым, ее глаза впились в Морин, а затем, как выключатель, выражение исчезло.

— Как угодно. Для меня это не имеет ни малейшего значения, — ответила Ким, плюхаясь на диван.

— Что ты хотела сказать лично, а не по телефону? — терпение Морин уже лопнуло. Она держалась на волоске и надеялась, что сможет уйти отсюда невредимой. Чем быстрее она уберется отсюда к чертовой матери, тем лучше.

Ким скрестила ноги, затем вытащила листок бумаги из-под одной из диванных подушек и протянула ей. Морин посмотрела на нее сверху вниз, закатила глаза и выхватила листок.

— Что это за чертовщина?

— О, просто прочти его, и узнаешь.

Морин взглянула на страницу и сразу же узнала почерк. У Ким была копия предсмертного письма Винсента — неизмененная версия того, что Кейден прочитал несколько недель назад. Кровяное давление у Морин резко поднялось, когда она медленно перевела взгляд с бумаги на лицо Ким. Она сидела, скрестив руки на груди, и самодовольно улыбалась. Морин призвала все свое терпение, чтобы остановить себя от того чтобы не задушить ее.

— Ты высасывающая сука! — вздохнула Морин.

Ким встала с дивана и встала лицом к лицу с ней.

— Я училась у лучшей. Интересно, знает ли Кейден, что авария произошла не по его вине? Я думаю, он бы распял тебя, если бы узнал, что Ребекка Хартвелл перерезала тормоза на машине, которую она считала твоей, — Ким помолчала минуту, наблюдая, за болью, появляющейся на лице Морин.

— Как ты думаешь, сколько ненависти нужно больной раком женщине, чтобы понять, как перерезать тормозные пути под чьей-то машиной? Я думаю, чертовски много, — проворковала она. — И ты позволила своему сыну поверить, что именно из-за него погиб его брат, потому что озвучить правду означало бы рассказать и правду о себе. Ты никогда не станешь лауреатом премии «Мама года», это уж точно, — настаивала она.

Морин закипела, стиснув челюсти так сильно, что у нее заныли зубы. Она думала, что это связано с Рэйчел и фальшивым расследованием. От осознания того, что она только что записала собственную кончину, у нее закружилась голова.

— Закрой свой рот! — скомандовала Морин.

— Ты ведь помнишь, что ты сделала, верно? — продолжала Ким, насмехаясь над ней.

Комната начала вращаться, и Морин пришлось сесть. Она медленно подошла к дивану и опустилась на него, а Ким последовала за ней.

— После автомобильной аварии, когда ты велела Люциану осмотреть машину, он обнаружил, что тормоза перерезаны. И ты знала, что, скорее всего, это случилось во время вечеринки, потому что Кейден водил машину ранее.

Ким села рядом с ней и продолжила.

Глаза Морин наполнились слезами, она тяжело дышала, прижимая к груди сумочку и заново переживая каждое слово.

— Люциан нашел охранную запись из гаража. Он увидел, как Ребекка их перерезала. Но вместо того, чтобы идти в полицию, ты заставила его избавиться от этого, потому что хотела сама справиться с ситуацией. Что ты сделала, Морин?

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Морин, ее лицо было напряжено и испачкано потекшей от слез тушью.

— Точно так же, как я получила информацию о Кейдене, судьях, взятках, которые ты заплатила, — отбила она, — что ты собираешься сделать, так это перевести пять миллионов долларов в банк по моему выбору. И как только деньги будут выплачены, копии письма, электронные письма, шприц и флакон с лекарством уйдут, пока-пока. Тогда и только тогда я буду держать рот на замке.

Морин подумала, что сейчас потеряет сознание, когда услышала слова шприц и пузырек с лекарством. Ее тело дрожало, когда она пыталась удержать то немногое, что осталось от ее самообладания.

— Ты сохранила шприц и пузырек с лекарством? — выдавила из себя Морин.

— Я так и сделала. Так что, как видишь, у тебя действительно нет выбора во всем этом. Неужели ты действительно думаешь, что я не видела, как ты делаешь подобные вещи с людьми изо дня в день, и никогда не обращала на это внимания? С тобой все кончено.

Она проигнорировала этот вопрос.

— Ох, и это все? — ответила Морин, и с каждой секундой ее желание ударить Ким становилось все сильнее.

— Да, это все. Если только ты не хочешь, чтобы все ваше грязное белье оказалось на Page Six и во всех других крупных новостных изданиях. Когда этот домашний арест закончится, я хочу быть готовой к жизни, и ты сделаешь так, чтоб это произошло.

Морин не верила своим ушам и глазам, глядя в бездушные глаза Ким — ни света, ни сострадания, вообще ничего. Морин понятия не имела, что много лет назад Ким устроила против нее такой заговор. Она думала, что на самом деле заботится о ее сыне и о том, что переживает ее семья в то время. Она должна была знать лучше, должна была прислушаться к своим инстинктам, прислушаться к своей дочери, когда та сказала ей держать Ким на расстоянии.

— Лишилась дара речи? — усмехнулась Ким. Она встала, подошла к холодильнику и взяла бутылку воды.

— После всего, что ты сделала, ты думаешь, что можешь угрожать мне?

— Конечно, разве ты не слышала ничего из того, что я только что сказала? Я должна признать, что это забавно наблюдать, как ты корчишься.

Морин встала с дивана и подошла к ней.

— Я так рада, что мой сын смог увидеть, что ты собой представляешь. Я бы не пожелала тебя своему злейшему врагу, не говоря уже о моих детях.

Ким самодовольно ухмыльнулась ей, а Морин продолжила.

— И я рада, что рядом с ним есть настоящая женщина. Готовая и согласная сделать все возможное, чтобы защитить то, что принадлежит ей.

Лицо Ким покраснело.

— Чтобы удержать внимание мужчины Кэпшоу, нужна особенная женщина, а у тебя, моя дорогая, никогда не было ни единого шанса, — насмешливо подмигнула ей Морин.

Морин повернулась на каблуках и направилась к двери, комкая письмо в руке. Она бросила бумагу на пол, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Когда она спускалась по лестнице, у нее перехватило дыхание. Она должна была устранить Ким до того, как Ким сделает это первой. Ни за что на свете Морин не заплатит этой маленькой стерве ни цента. Они должны были поймать ее на этой пленке, выдающую себя за полицейского. Как только ее посадят за нарушение условного срока, она сможет получить в свои руки доказательства, которые были у Ким о Люциане, и заставить все исчезнуть. Никто не поверит ни единому ее слову, как бы громко она ни визжала.