— Посмотри на себя! Ты прямо светишься! Гаррет пробрался в город прошлой ночью или что-то в этом роде? — поддразнила Лана.

— Нет, это всего лишь я, — хихикнула Паула, поворачиваясь.

Лана поднялась с дивана, но Кейден снова усадил ее к себе на колени и стал осыпать поцелуями ее лицо, а потом и губы. Его язык раздвинул их и скользнул в ее в рот, заставляя дрожать пальцы ног.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он, когда, наконец, отстранился.

— И я тоже. Я люблю тебя, — простонала она, желая повторить прошлую ночь больше, чем четырехчасовой перелет домой. Она еще раз быстро чмокнула его, прежде чем потерять решимость и встала. Когда она подошла к Пауле, Кейден почувствовал укол беспокойства в животе. А что, если Сэм будет рядом с ней, когда она туда доберется? Он не доверял ни ему, ни его козлиной бородке.

Он встал и повел ее по коридору к двери. Когда Паула открыла дверь, чтобы уйти, он развернул Лану свободной рукой и поцеловал ее по-голливудски прямо в фойе. Паула закатила глаза, но улыбнулась и вышла на крыльцо, чтобы дать им немного времени.

— Я вернусь за тобой, миссис Кэпшоу. Не задерживайся слишком долго, — прошептал он ей в губы.

Она улыбнулась, и слезы скатились с ее глаз.

— Я не буду. Я уже скучаю по тебе, — ответила она. Он еще раз поцеловал ее и отпустил. Когда она вышла за дверь, у него снова защемило в животе. Он устал от того, что его женщина бросала его, и будет бороться изо всех сил, чтобы удержать ее. Он поднял последнюю сумку Ланы, отнес ее к машине и проводил взглядом, наблюдая, как машина исчезает за поворотом и снова выезжает из Хэмби. 

Хэтти-Мэй Смит сидела в третьем ряду библиотечного конференц-зала, где вот-вот должна была начаться «охота на ведьм». Она увидела привычных злопыхателей впереди и в центре, и теперь, когда Кэпшоу ненадолго покинули город, несколько местных дармоедов решили, что пришло время для заседания Совета. Его не было уже много лет, и от нее не ускользнуло, что выбор времени не был простым совпадением. Когда вчера она получила доставленное из рук в руки приглашение, то была искренне потрясена и напугана тем, что речь пойдет о Кейдене. Дерзость людей, затаивших на него обиду за то, что он не только не мог контролировать, но даже не был ответственен за это, разозлила ее.

Единственная причина, по которой она вообще потрудилась прийти, была в том, чтобы привести их в чувство. Даже если никто другой этого не сделает, она встанет и вступится за него. Это был позор. Она окинула взглядом душный зал со старыми книгами и увидела, что миссис Арнольд, владелица антикварных украшений, хмурится. Единственная реальная претензия, которая, казалось, была у нее к Кейдену, заключалась в том, что он никогда не уделял ее дочери времени. Затем были Джеймс и Патриция Уайтхолл, пресловутые городские сплетники, всегда ищущие повод выступить против семьи. Несколько дней назад они попытались загнать Лану в угол в отеле и вытащили свои старые мобильные телефоны, чтобы снять видео. Она поделилась с ними своими мыслями, и им это совсем не понравилось.

Потом были Хартвеллы и, наконец, Спенсеры, владельцы отеля. Спенсеры изменили свое мнение о нем, как только Кейден проявил интерес к бесплатному ремонту их здания. Они восторгались его работой в закусочной и с нетерпением ждали проекта, поэтому она надеялась, что хотя бы они смогут сказать что-то приятное. Как только все, кто пожелал прийти, расселись, а их собрал сын судьи Хартвелла — Джошуа, все говорили об одном — несчастный случай. Мэйвис Симпсон, хозяйка комиссионного магазинчика на краю улицы, стояла, положив руку на бедро, и двигала языком.

— Я все еще злюсь из-за потери электроэнергии почти на два дня!

— Да! — крикнул кто-то из глубины зала.

— А как насчет материального ущерба? — спросил Кевин Уилсон. Он владел обувным магазином напротив отеля, в котором никогда не было много покупателей.

— Какой материальный ущерб? Единственный ущерб был нанесен этим детям, столбу и машине! — вмешался Джозеф Смит.

Кевин смущенно оглядел зал, затем сел, без возражений.

На мгновение в зале воцарилась тишина, и все, что можно было услышать, — это случайное шарканье ботинок по ламинату.

— Ну, мне не нравится эта девушка. Она довольно грубая и очень высокомерная, — добавила Патриция Уайтхолл.

Тетя Мэй больше не могла сдерживаться и встала лицом к толпе.

— Я прожила в Хэмби всю свою жизнь и до сих пор горжусь этим фактом. Как вы можете?

Когда она заговорила, раздалось несколько вздохов, но все отнеслись к ней с уважением, которого она заслуживала, и позволили ей говорить. Она посмотрела на двадцать или около того лиц и убедилась, что каждому заглянула в глаза. Некоторые отводят в сторону взгляд, некоторые закатывают глаза.

— Мы все собираемся сидеть здесь и вести себя так, как будто все, что Кейден сделал за последние несколько месяцев, включая то, что его чуть не убили, не имеет значения? — она повысила голос и, сжав кулаки, продолжила. — А как насчет его невесты? Я сижу здесь и слушаю, как ты жалуешься, что она была «высокомерной»? Что, черт возьми, она должна кому-нибудь из вас? Ничего, вот что!

Тетя Мэй неуклюже подошла к трибуне и выхватила микрофон из рук Джошуа. Он ушел с ее пути и отодвинулся в сторону.

— Ее издергали, она сбежала из города, попала под машину и потеряла ребенка. И все на наших улицах и почему-то, вы люди, являетесь жертвами?

Она обвела взглядом душную залу и посмотрела на них всех. Некоторые неловко заерзали на своих местах, а кто-то сзади встал и вышел из комнаты.

— Если бы я была на ее месте, я была бы более чем высокомерна, если бы кто-то сунул свой телефон мне в лицо! — ее глаза встретились с глазами Патриции Уайтхолл, и она опустила взгляд на свои колени.

Тетя Мэй почти кипела, ее пышная грудь вздымалась, когда она пыталась отдышаться. Джозеф встал и подошел к ней, положив руку ей на плечо.

— Не надо повышать давление Хэтти-Мэй.

Джошуа сделал несколько неуверенных шагов вперед и повернулся к небольшой группе.

— Все, что она только что сказала, является доказательством того, почему им нужно покинуть наш город! Кэпшоу вызвали все это. Не мы! — воскликнул он, повернувшись к Хэтти-Мэй.

Следующим встал Джеймс Уайтхолл.

— И мы все знаем, что Морин тоже дергала за ниточки, чтобы вытащить эту поехавшую девчонку! Эта женщина — чистое зло!

— Конечно, Морин не святая, но ее грехи — не грехи ее сына, и наоборот. Я больше не буду сидеть здесь и слушать, как ты его поносишь. Он оплатил свой долг обществу, он уже не тот человек, которым был когда-то, и пришло время отпустить это! — с этими словами она ткнула микрофон в грудь Джошуа, вызвав громкие помехи, и заняла свое место с помощью Джозефа.

— Они хотят восстановить отель, и я должен сказать, что с нетерпением ждал этого, — сказал мистер Спенс, вставая.

— И что помешает следующей сумасшедшей бывшей подружке все испортить? — крикнул Джошуа, возвращаясь на свой пост за трибуной.

— О, пожалуйста, Джош, — вмешалась тетя Мэй, — мы все знаем, что ты ревновал к Кейдену с самого детства. Почему это так, всегда ускользало от меня, но не притворяйся, что то, что ты сейчас делаешь, это из-за беспокойства за город или его собственность.

— Действительно. Сколько раз ты вызывался починить что-нибудь здесь без каких-либо затрат для людей в этой комнате? — крикнул Джо следующее.

Присутствующие обменялись взглядами, и кто-то даже хихикнул в глубине комнаты. Джош покраснел, оглядывая комнату в поисках союзника, который поддержал бы его.

— С юридической точки зрения у тебя нет никаких реальных причин останавливать мой проект, а нам это нужно в Хэмби. Мне не нужна ловушка для туристов, просто чтобы было понятно, но я хочу иметь здание, которое хотело бы посетить больше людей. И обеспечить мою возможную отставку, — ответил мистер Спенс.