Дэймон вырывается из оцепенения, его глаза бешеные, а щёки покрыты слизью тёмной рвоты Иви. Кажется, он излучает тот же тусклый свет цвета ириски, пока не вытирает её рукавом.

— Мы должны заблокировать дверь.

Хейли оглядывает комнату, которая представляет собой беспорядок из разбитой мебели и стекла, освещённого единственным окном. Слева от неё дверцами вверх лежит шкаф, его верхняя половина разбита и разбросана по полу. Как будто множества обломков недостаточно, чтобы выбить её из колеи, тяжёлая на вид кровать у дальней стены украшена кожаными ремнями, свисающими с её верхних и нижних столбов.

— Дэймон, что это за место? — спрашивает Хейли.

— Мы сможем поговорить, как только дверь будет надёжно закрыта, — он прижимается плечом к двери. — Сдвинь кровать сюда.

Хейли подходит к заплесневелому матрасу, который балансирует на её тяжёлом ржавом каркасе. Она напрягается, но, несмотря на регулярные домашние тренировки, ей удаётся продвинуться менее чем на дюйм по голым доскам.

— Я не могу сдвинуться с места!

— Тогда иди сюда, придержи дверь и скажи мне, слышишь ли ты, как она поднимается по ступенькам?

Хейли пересекает комнату и прикладывает ухо к двери. С другой стороны влажный шорох и топот тяжёлых ног по лестнице внизу.

Иви, может, и притормозила, но она всё ещё идёт.

— Я слышу её, — говорит Хейли. Она вызывает ту же интонацию, которой восхищается в своей маме, и кричит: — Мы убьём тебя, блять, если ты попытаешься войти!

Слышно рычание прерывистого дыхания; звериный смех?

— Дерьмо, — говорит Дэймон. — Тогда приходи и помоги мне.

Вместе они толкают тяжёлую койку по полу, её старые стальные ножки скрипят при движении. Из-за упавшего шкафа невозможно поставить кровать прямо ко входу, но они ставят её по диагонали, так что дверь не может полностью открыться.

— Этого достаточно? — спрашивает Хейли.

— Это всё, что у нас есть, — говорит Дэймон, переводя дыхание. — Но нам нужно как-то выбраться отсюда.

Хейли сжимает кулаки.

— Или убить её.

Дэймон сомневается.

— У неё взорвалась голова. Как мы собираемся её ещё убить?

— Я не знаю. Но если она попытается попасть внутрь…

Дверь хлопает по каркасу кровати.

В проёме появляется Иви, её безглазая голова теперь напоминает шлем из дымящейся патоки. Дыры на её лице почти съели её черты, но они всё ещё испускают дерьмо. Кровавый стул выползает из трещин в её сломанном черепе, вываливаясь из складок обнажённого мозга. В центре дерьма появляются зубы.

— Вы-ы-ы должны-ы-ы оста-а-аться…

Дэймон стонет, полный ужаса. Он пятится к дальней стене у окна.

— Мы не собираемся оставаться! — кричит Хейли.

Она сканирует землю в поисках оружия среди разбитых стекол и деревянных обломков.

Иви снова толкает дверь к кровати. Сила её атаки срывает дверь наполовину вниз, и её верхняя часть отлетает в сторону, всё ещё прикрепленная к петле.

— Шоколад… шоколад… — бормочет Иви и поднимает ногу через нижнюю половину сломанной двери, готовая забраться внутрь.

Хейли рискует. Она прыгает через комнату на кровать, хватает верхнюю часть двери и изо всех сил хлопает ею Иви.

Она попадает с тяжёлым ударом. Уже вторгшись в комнату, Иви балансирует на одной ноге, что делает её неустойчивой и уязвимой. Дерево сталкивается с такой силой, что отбрасывает её, и её нога вылетает из комнаты. Иви падает с лестницы, приземлившись с далёким хлюпким звуком и скрываясь из виду.

— Моя героиня, — говорит Дэймон.

Хейли думает, что он собирается улыбнуться своему комментарию, но он просто скатывается по стене вниз, ничего не выражая.

Они не могут быть уверены, что опасность миновала. Фактически, Хейли вообще не знает, будет ли она когда-либо в чём-то уверена.

— Давай, — говорит она. — Нам нужно убедиться, что мы в безопасности, а затем убираться отсюда к чёрту.

Ужас Джеймса не поверг его в панику; это давило на него.

Когда он ведёт своего торговца наркотиками и неповоротливую женщину по гладкой асфальтированной дороге к дому своей семьи, у него возникает странное чувство: это было неизбежно. Что бы он ни делал сегодня или в дни и недели, предшествующие годовщине, он всегда попадал бы в одну и ту же ситуацию.

И если это было неизбежно, он задаётся вопросом, что будет дальше? Это тоже уже решено?

Имя его брата снова почти касается его языка.

«Нет».

Холодное тихое утро — мирный фон для его угрожающей ситуации: безвкусное серое небо, грозящее туманом. Едва ли привлекательно, а это значит, что другие жители улицы Джеймса, вероятно, находятся в закрытых помещениях, наслаждаясь обычным воскресеньем, что бы это ни повлекло за собой. Никакого пищевого отравления для них и уж тем более похищения людей под дулом пистолета.

Женщина указывает на его дом.

— Кто там? — спрашивает она, как будто это только что пришло ей в голову.

— Моя жена, — говорит Джеймс. — И мой сын. Они болеют желудочно-кишечным расстройством.

— Сколько лет твоему сыну? — спрашивает его дилер.

— Пять.

— Лучше бы тебе не лгать, — говорит женщина.

— Я не… Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Я буду сотрудничать, и они тоже.

Джеймс открывает дверь гаража со звуком промасленных петель. Сенсорная подсветка включается, отбрасывая сияние на сине-стальную Audi Табби.

Маклоу видит машину.

— Я знал это!

Джеймс жестом показывает им войти внутрь.

Огромная женщина пригибается к двери, за ней следует пухлый торговец с сухой кожей. Мужчина выглядит нервным, может быть, даже напуганным ею, а мускулистый язык тела вооружённой женщины заставляет Джеймса задуматься, на что она способна.

Джеймс с лязгом закрывает дверь гаража.

Внутри в воздухе витает запах стружки и масла. Тускло-янтарная лампочка освещает стены, уставленные ящиками для инструментов, которыми Джеймс никогда не пользовался, и рабочими орудиями, которых он не узнаёт. Он заботится по бóльшей части о приготовлении пищи и домашнем хозяйстве, а эта суровая среда гораздо больше принадлежит Табби, чем ему.

Его желудок переворачивается при мысли о семье и угрозе, преследовавшей его домой. Он набирает смелость взглянуть большой женщине в лицо, у которого несоответствующий взгляд начальника, как у человека с генетическим заболеванием. Для Джеймса она выглядит как босс среднего уровня из одной из видеоигр Райана: тупой, но, возможно, смертельно опасный.

Когда Джеймс собирается что-то сказать, массивная женщина вынимает пистолет из кармана и позволяет ему висеть рядом с собой. Он с глушителем, что означает, что это оружие для скрытого, практического использования, а не просто угрожающий реквизит.

— Мы здесь не останемся, — объявляет женщина. — Если мы позволим тебе войти внутрь без нас, ты можешь пойти и позвонить в полицию или принести своё собственное оружие.

В отчаянии Джеймс пытается её успокоить.

— У меня нет пистолета. У кого в Англии есть пистолет? Я просто хочу, чтобы моя семья была в безопасности, — он вздыхает, пытаясь убедить её. — Я не собираюсь делать глупостей, хорошо? Я обещаю. Я просто дам вам всё, что вы хотите, как можно быстрее.

— Нет, — говорит женщина.

— Будет быстрее, если вы просто скажете мне, чего вы хотите, и подождёте здесь…

— Нет, — повторяет она. — И если ты будешь продолжать в том же духе, я могу ограбить твою прекрасную семью силой.

— Изабелла, — говорит пухлый торговец, нервно потирая щёку.

Она плюётся:

— Маклоу!

Мужчина, которого она назвала «Маклоу», хлопает ладонью по губам, заставляя Джеймса думать, что они не в первый раз используют имена друг друга, хотя им не следовало бы.

Маклоу, кажется, подумывает о том, чтобы ещё что-то сказать, но когда он смотрит в лицо Изабелле, он передумывает. Он поворачивается к Джеймсу, решение принято.