Когда мужчина достигает первого пригородного квартала за пределами города, он не подаёт никаких признаков того, что он сбавляет обороты.

— Он идёт пешком, Маклоу, — говорит Изабелла. — У него даже машины нет. Он когда-нибудь парковался на улице, когда забирал товар у тебя?

Маклоу покосился на неё.

— Ты думаешь, такой богатый сукин сын может пригнать свою тачку с откидным верхом в район Элвуд? За считанные минуты она была бы на кирпичах, и в выхлопе было бы дерьмо.

Седовласый мужчина, который на квартал впереди пары, отчаянно пинает выброшенную банку.

— Мне его почти жаль, — говорит Изабелла, но это не серьёзно.

Она может чувствовать, как кровь пульсирует в ней, настойчиво и голодно, как ощущение, которое она испытывает всякий раз, когда она входит в спортзал.

«Боже, как давно я не тренировалась должным образом».

Сейчас они твёрдо стоят за пределами центра города. Хотя впереди на обочине асфальтированной улицы по-прежнему есть скопления магазинов — это основной автобусный маршрут, — здесь более жилые дома. Они проходят поворот, и Изабелла видит длинный ряд садов, украшенных либо вечнозелёными деревьями, либо скелетами тех, что сбрасывали листья на зиму. Этот район города контрастирует с тем, к чему она привыкла, и она представляет себе счастливые семьи, уютно устроившиеся у открытых каминов. В воздухе витает насыщенный аромат мяса и подливки. Дети играют. Родители целуются.

Она гладит пистолет в кармане.

— Давай, — говорит Маклоу.

Человек впереди входит в переулок.

— Там нас не будет видно, — добавляет Маклоу, переходя дорогу. — Будем надеяться, что его дом поблизости.

— Мы пойдём к нему домой?

— Если придётся. Бьюсь об заклад, у него есть больше вещей, которые мы сможем продать или использовать там, чем у него в карманах.

Изабелла представляет себе холодильник, полный яиц, сыра и приготовленных кусков мяса.

— Да, ты прав.

— Дай мне пистолет, — говорит Маклоу.

Изабелла смотрит на своего коренастого пухлого партнёра.

— Он с бóльшей вероятностью послушает меня.

— Нет, потому что у меня будет пистолет… — Возьми это вместо пистолета, — говорит она и суёт выдвижную ручку своего чемодана ему в руки.

Маклоу замедляется, таща на колёсах чемодан Изабеллы с гантелями.

— По крайней мере, будь осторожна в этом, — шипит он, отставая.

Изабелла входит в переулок. Здесь нет граффити и собачьего дерьма, которые она привыкла видеть на Элвуде, и этот факт подпитывает гневный адреналин, бегущий по её венам.

«Этот привилегированный засранец, — думает она. — Живёт в районе, где убирают долбанные переулки. Что ж, приготовься ощутить вкус другой стороны жизни».

Парень уже собирается повернуть за угол в другую часть переулка, когда она кричит:

— Привет!

Мужчина поворачивается. Его лоб уже нахмурился, но выражение его лица становится шоком, когда он видит, что она приближается.

— Привет, э-э-э…

Она достаёт пистолет из кармана.

— Я думаю, у тебя есть то, что я хочу.

Глаза парня практически выскакивают.

— Что?

Изабелла усмехается, обнажая кривые челюсти.

— Хорошая машина.

— Как дела, приятель? — говорит Маклоу в знак приветствия, его голос конкурирует с ворчанием колёс чемодана, который он тянет.

— Ты? — теперь сбитый с толку спрашивает мужчина.

— Да, я, богатенький, — говорит Маклоу. — Я видел деньги, которые ты носишь с собой.

— Но… я был хорошим покупателем.

Изабелла смеётся; раздаётся ослиный рёв. Она поднимает пистолет, не совсем направляя его на него, но показывая, что может.

Он поднимает руки, всё ещё сжимая аптечный пакет в левой. Похоже, он собирается наделать в штаны.

— Ну, давай же. Пойдём погуляем, — говорит Изабелла, возвращая пистолет в потрёпанный карман куртки. — Расслабься, ладно? И никто не пострадает.

Изабелла рада, что седовласый парень не доставляет им никаких хлопот. Сегодня ей не нужно больше проблем. Она просто хочет выбраться из этого дерьмового города, где они уже слишком долго пробыли, и где им теперь, вероятно, придётся расплачиваться своими головами.

Мужчина ведёт их через серию всё более престижных кварталов. Они следуют за ним, пока он, ссутулившись, идёт на несколько шагов впереди. На углу, где один переулок пересекает большую проезжую часть, он останавливается.

— Лучше продолжай идти, приятель, — предупреждает Изабелла, осматривая холодные улицы в поисках людей.

— Подождите, — говорит мужчина. Он смотрит на Маклоу. — Когда мы доберёмся до моего дома, я хочу, чтобы вы остались в гараже. Я принесу вам всё, что вы хотите изнутри, но мне нужно знать, что моя семья в безопасности.

— Да, конечно, — серьёзно говорит Маклоу.

— У тебя нет козырей, — говорит Изабелла. — Думаешь, у тебя будет шанс, если ты попробуешь выкинуть что-нибудь?

Мужчина смотрит на неё, но осторожно.

— Нет. Но я мог бы просто продолжать ходить по кругу. Или отвести вас в случайный дом. Или, может быть, вы не знаете район, и я отведу вас в местный полицейский участок. Вам бы это понравилось?

«Вот дерьмо, — думает Изабелла. — Он может выглядеть никчёмным, но где-то там есть смелость».

Маклоу ловит её взгляд. Он никогда не знает, как справляться с неприятными ситуациями.

— Прекрасно, — говорит Изабелла. — Нам не нужна твоя семья. Нам нужна машина, немного денег и немного дерьма на продажу, — она задумывается. — И, может быть, бутерброд с мясом или что-то в этом роде.

Мужчина, кажется, взвешивает что-то в голове.

— У вас проблемы, не так ли?

Она выглядит сурово, шагая к нему.

Смелость уходит с его лица, и он снова начинает идти.

У Иви, стоящей в коридоре наверху Дома Грязи, появляются складки на лбу. Она сглатывает, её рвёт, и с её губ текут тёмные комковатые выделения.

Нос Хейли наполняется ужасной вонью. Она тянет Дэймона за руку.

— Иви, вы в порядке? — говорит Дэймон.

Коричневые струйки текут из ноздрей пожилой женщины. Оба её глаза неестественно выпячиваются, из слёзных протоков скатывается тёмная жидкость. Она морщится, но её глазные яблоки вылезли так далеко из лица, что веки больше не могут их закрывать.

— Дэймон, мы должны… — начинает Хейли.

Из-за дрожащего выброса воздуха глаза Иви разрываются и сдуваются. Мутная грязь окутывает их останки, когда что-то вырывается из её черепа. Толстые коричневые змеи сочатся из глазниц, ноздрей, ушей и губ Иви, хлюпая и извиваясь при выходе.

Череп Иви буквально испражняется.

Хейли кричит, думая, что она должна помочь женщине, но улыбка, растянувшаяся на дерьмовом лице Иви, говорит ей, чтобы она держалась подальше.

— Не могу сопротивляться, — хлюпает Иви, её голова выдавливает дерьмо, как фекальный пресс для чеснока. — Я не могу устоять перед шоколадом…

Дэймон парализован мерзостью, и пока Хейли хочет выскочить из Дома Грязи, Иви встаёт между ней и лестницей.

Верхняя часть черепа Иви раскрывается, и фонтан экскрементов, преследуемый струёй крови, взрывается с вершины.

— Вы пробовали «особый коричневый» шоколад? — спрашивает она, её голова представляет собой извергающийся вулкан, излучающий свет и вялые красные комочки.

Она протягивает руку и хватает Дэймона за плечо.

— Нет! — ревёт Дэймон.

Но пожилая женщина бросается к нему протекающей головой. Её рот прижимается к его губам, и он с отвращением фыркает. Слизистая грязь каскадом стекает с губ Иви на его лицо, жидкость слегка отличается от остальной, выходящей из неё.

Кажется, что этот материал светится.

Хейли дёргает Дэймона за руку, и он двигается, плюясь и скуля, пока она ведёт его на чердак Дома Грязи.

Под ними Иви пузырится, всплывает и меняется.

Хейли достигает последней ступеньки и распахивает дверь чердака. Она вводит Дэймона внутрь, прежде чем войти самой и захлопнуть дверь за собой.