Хейли достаёт телефон и вводит адрес Дома Грязи в своё приложение «Карты».

Они уезжают из района. Хейли рада, что Дэймон уверенно водит машину, но не выставляет это напоказ.

— Ты водишь машину так, как будто делал это годами, — говорит Хейли.

— Так и есть, — отвечает он. — Папа впервые посадил меня за руль, когда я был ребёнком.

— Крутой папа.

— Не-а. Алкоголик-мудак. Мне было где-то десять лет, и мы были в семейной поездке в Лондон. Очевидно, я пожаловался на то, что мне нужно в туалет, и спросил, может ли он вести машину быстрее. Он остановил машину на обочине автострады и спросил: «Как ты думаешь, ты сможешь сделать это лучше?»

— Вот дерьмо, — сказала Хейли. — Ты ездил по автостраде в десять лет?

— Конечно. Мама пыталась остановить его, но он кричал на неё, а когда он пил, он мог быть… страшным, — он смотрит на неё. — Но не для меня. Я мог справится с этим. Так или иначе, я ехал несколько минут, просто ползая, как черепаха. Пролетая мимо, машины ревели и гудели. А я просто хотел остановиться и сходить в туалет.

— Ну, звучит травмирующе.

Дэймон не отвечает.

Хейли добавляет:

— В тот день ты написал на себя, не так ли?

Дэймон на секунду выглядит раздражённым, но не может скрыть ухмылки.

— Ага. И отцу пришлось проехать остаток пути на мокром сиденье и с мокрой задницей.

Хейли хихикает.

— Карма!

После паузы Дэймон говорит:

— Так ты не умеешь водить машину?

— Не-а.

— Хочешь сменить для меня передачу?

Она смеётся.

— Конечно, папочка.

— Фу, — говорит Дэймон.

Хейли никогда раньше не имела дел с рычагом переключения передач, поэтому, пока он ведёт машину, Дэймон учит её основам управления автомобилем с ручным управлением, позволяя ей переключаться с третьей на пятую. Ей нравится мини-урок, и как только они оказываются в сельском пригороде Сидона, где магазины и дома больше похожи на сплошные деревни, чем на шумные городские окраины, он останавливается на обочине.

Хейли резко садится.

— Что ты делаешь? Не понимаю.

— И кто теперь из нас странный?

Дэймон сохраняет приветливость и даёт ей краткое руководство о том, как завести автомобиль, а затем снова отъезжает от обочины.

— Теперь ты эксперт, поэтому можешь отвезти нас назад, — он снова смотрит на неё. — Мой рассказ об отце был немного тяжёлым?

— Нет, не совсем так, — говорит она. — На самом деле это вроде как заставляет меня чувствовать себя лучше. Мой папа неплохой парень, но у него тоже есть проблемы.

— Что с ним не так?

— Спасибо, мне не нужна терапия, — говорит Хейли. — Но это связано с тем домом, в который мы собираемся.

— Ах да? Как?

— Я скажу тебе, когда мы доберёмся туда.

Дэймон хмыкнул, но она могла сказать, что ему нравится её компания. Он ведёт свою маленькую машину по нескольким извилистым узким просёлочным дорогам, укрытым деревьями. Когда машина снова появляется в утреннем свете, они проезжают через причудливый деревенский рынок. Дэймону приходится замедлять ход, чтобы не попасть в палатки и пешеходов, пересекающих улицу.

— Немного холодно для уличного рынка, — говорит Дэймон, фальшиво дрожа.

Хейли опускает окно и чувствует запах жареного мяса, сладкой выпечки и плавленого сыра.

— Крутые ребята в этих краях.

Беременная женщина машет рукой из-за прилавка с чатни, обхватив живот одной рукой, а другой указывая на свой богатый фруктовый товар. Через дорогу мчится очередь детей, в то время как пары, собачники и семьи просматривают товары, неся всё, перед чем они не могут устоять, в провисших коричневых бумажных пакетах.

— Может, нам стоит остановиться здесь на обратном пути? — предлагает Дэймон, отъезжая от переполненной улицы.

— Если к тому времени у нас всё ещё будет аппетит, — говорит Хейли.

— Что ж, это звучит зловеще.

Они выезжают из деревни на узкую просёлочную дорогу, окаймлённую полуразрушенными загородными стенами с деревьями.

— Ну, давай же, мы почти у цели. Какое отношение это место имеет к твоему отцу?

— Я думаю, он жил там, когда был ребёнком.

— Что? — говорит Дэймон. — Подожди, я думал, ты имела в виду, что этот дом было местом какого-то страшного преступления?

— Верно, — говорит Хейли. — Двойное убийство.

— Господи, — говорит Дэймон, качая головой. Затем он добавляет незлобно: — Ты действительно ненормальная.

Приятно слышать, как он пренебрегает серьёзным вопросом.

— Честно говоря, это довольно больно, — говорит она и рассказывает ему о том, что почерпнула из новостных статей в интернете.

Она ловит себя на том, что исключает любые упоминания о психическом здоровье своего отца, хотя и не из-за смущения. Она может злиться на своего отца за то, что тот лгал ей все эти годы, но она всё ещё любит его и не хотела бы говорить о нём плохо.

Дэймон сворачивает машину на грунтовую дорогу, и перед ними появляется здание, которое СМИ когда-то прозвали «Домом Грязи».

Зрелище на удивление впечатляющее: три этажа в высоту и множество фронтонов, похожих на стопку треугольников с входной дверью и окнами. Здание сужается по мере приближения к вершине, что придаёт ему вид сельской пирамиды. Деревня так близко, но когда они подъезжают к дому, Хейли с удивлением не видит ни граффити, ни разбитых окон. Старая крашеная кирпичная кладка потемнела до коричневого цвета, и только края стен сохранили серо-нимбовый цвет своей молодости.

— Что ж, это должно быть самое странное первое свидание, — говорит Дэймон, барабаня по рулю, когда они припарковались на траве перед домом.

— Свидание? — спрашивает Хейли, открывая дверь и дрожа от холода. — Кто сказал, что это свидание?

— Ты бы не надела эти леггинсы, если бы это было не так.

Хейли зевнула.

— Они просто тёплые.

Она наблюдает за ним, когда он стучит по рулю. Он снова выглядит нервным, и, хотя это могло бы рассердить её в другой день, теперь он вызывает у неё расположение. Он кажется весёлым, но безобидным, и она по своей прихоти поцеловала его в щёку.

— Спасибо, что подвёз меня.

Он вздрагивает и поворачивается к ней, их лица находятся в паре дюймов друг от друга. Хейли чувствует запах жвачки из его рта, когда он говорит:

— Тогда пошли. Давай исследуем его.

Она поворачивается к зданию, и её взгляд устремляется к его самой высокой точке, где дом является наиболее узким. Там нет окна, но у Хейли есть ощущение, что именно там они и окажутся, и при этой мысли у неё урчит в животе.

Они вместе выходят и начинают искать вход в Дом Грязи.

Райан просыпается в комнате, залитой серым дневным светом.

Он сжимает живот от внезапной боли, которая быстро увеличивается вдвое. Он снова зажмуривается и со стоном перекатывается на бок.

— Тебе там хорошо, маленький Райан? — спрашивает знакомый голос.

Райан оглядывает свою спальню, но дяди Креба нет на своём обычном месте у двери.

Кровать качается. Грязная рука тянется снизу и хватается за конец матраса Райана. Появляется другая рука, и Райан жмурится от знакомого аромата. Перед ним поднимается пучок примятых колючих волос, затем широкий лоб, покрытый прожилками и размазанными отпечатками пальцев, а затем пара закатывающихся голубых глаз.

У Райана так сильно болит живот, что он почти кричит.

Дядя Креб, всё ещё скрывая нижнюю половину лица, говорит:

— Похоже, у тебя проблемы, маленький человечек. Может быть, тот шоколад, который ты добавил к своему ужину, был для тебя слишком вкусным, а?

— Почему ты заставил меня это сделать? — спрашивает Райан.

Дядя Креб начинает поднимать лицо из-под кровати, пока Райан не видит его острый нос, сжатые губы и щёки с коричневыми прожилками. У него странная улыбка, как будто он голоден.

— Некоторые семьи живут на любви, маленький Райан. Другие живут на лжи. Наша семья существует и на том, и на другом — плюс шоколад. Единственная причина, по которой я сейчас здесь с тобой, — это то, что ты делал, чтобы помочь мне стать сильнее, чтобы я мог помочь вам всем вернуться домой. Я так долго ждал в темноте и не хочу возвращаться один. Я хочу свою семью — ты это понимаешь, не так ли?