— Чем быстрее ты впустишь нас, тем быстрее ты сможешь провести свой день так, как собирался.

Изабелла поднимает пистолет и направляет ствол на Джеймса, который съёживается. Она держит палец на спусковом крючке. Один мышечный спазм — и в него попадёт пуля.

Он поднимает руки.

— По крайней мере, позвольте мне войти первым и предупредить жену, что у нас… гости.

Изабелла пожимает плечами и кивает на оружие, всё ещё нацеленное на него.

— Просто имей в виду, что я уже использовала эту штуку за последние двадцать четыре часа.

В груди Джеймса сжимается, когда он проходит между двумя преступниками и машиной его жены. В самой дальней точке гаража он отпирает и открывает дверь.

— Табби! — зовёт он. Он заглядывает в их подсобное помещение, где в углу рядом с морозильной камерой стоит стиральная машина. — Не пугайся! Но у нас гости. Они здесь ненадолго.

— Давай уже, — говорит Изабелла. Он чувствует, как пистолет упирается ему в позвоночник. — Двигайся. И, Маклоу, оставь сумки здесь.

Когда Джеймс пересекает каменный пол ко входу в кухню, он представляет, как Табби наверху дремлет, а её тошнотворный желудок восстанавливается. Он представляет Райана в своей комнате, который, возможно, стонет, схватившись за живот. В лучшем случае Джеймс уговорит Маклоу и Изабеллу уйти ещё до того, как Табби проснётся, но дурное предчувствие подсказывает ему, что этого не произойдёт.

Его семье грозит ужасная опасность, и, возможно, не только из-за Изабеллы и Маклоу. Когда он тянется к кухонной дверной ручке, он думает о Коричневой игре, одном из его многочисленных секретов, и той ночи двадцать два года назад, и проклятом лице его брата, выпирающем из задницы Табби, когда он пульсировал свою сперму между этими изрыгающими дерьмо губами.

«Это всегда было неизбежно…»

Он замирает при виде, ожидающем его, когда открывает дверь кухни.

— Табби? Что случилось?

Его жена ошеломлённо стоит посреди комнаты, обнажив ноги под длинной чёрной футболкой. У неё кровь на руке, её верхняя губа рассечена, а на бледном лбу виден синяк. Увидев его, она бросается к нему и обнимает его за шею.

— О, боже, Джеймс, я не знаю, что происходит с Райаном!

— Что ты имеешь в виду? Что случилось?

— Он вошёл в спальню и…

— Ой, маленький ребёнок накакал в штанишки? — спрашивает Изабелла, входя в комнату.

Маклоу хихикает позади неё.

Табби отпускает Джеймса. У неё отвисает челюсть, когда она видит пистолет Изабеллы.

— Кто вы?

Джеймс говорит:

— Успокойся, Табби. Всё нормально.

— Да, успокойся и заткнись, — говорит Изабелла. Держа пистолет рядом с собой, она указывает на стол для завтрака с мельницами для соли и перца, имеющими форму призраков Хэллоуина, покрытых простынями. — Вы оба, сядьте.

Кулаки Табби сжимаются, а ступни расширяются в защитной стойке.

— Что происходит, Джеймс?

Изабелла поднимает пистолет.

— Ты вступаешь в бой не с той сучкой. Вот что происходит.

Язык тела Табби расслабляется.

— Я не понимаю.

— Тебе и не обязательно, — говорит Изабелла. — Так что сядь.

Джеймс берёт Табби за руку и ведёт её к столу, где они сидят бок о бок на стульях для завтрака.

Изабелла присвистывает.

— У твоей жены большая задница. Ты это видишь, Маклоу? Этими булками можно сломать кому-нибудь нос.

— Не так хороша, как твоя, Из. Требуется больше мышц, если ты спросишь моё мнение.

— О, спасибо, — говорит Изабелла и наклоняется, чтобы поцеловать чешуйчатую голову торговца. Она поворачивается к Джеймсу. — А в этом пижонском доме у вас много украшений? Есть много техники на продажу?

— Вы нас грабите? — спрашивает Табби.

— Конечно, чёрт возьми! Так что у вас есть?

Джеймс замечает поверхностное дыхание своей жены:

— Эй, всё в порядке, — говорит он и гладит её дрожащую спину. — Им просто нужны деньги. Мы в безопасности. Они нас не тронут.

У Табби учащается дыхание.

— Райан… плохо себя чувствует. Я не знаю, где он.

— Что? Он на улице? — спрашивает Джеймс.

— Нет. Он где-то спрятался.

С ухмылкой Изабелла кричит через дверной проём кухни:

— Райа-а-ан! — имя их сына на её губах звучит вульгарно. — Игра в прятки окончена! Давай посиди с мамой и папой, пока мы возьмём немного вашего дерьма, хорошо?

Ответа нет, но движение наверху сигнализирует о присутствии их сына.

— Что случилось с твоей головой, Табби? А твоя рука? — спрашивает Джеймс.

Изабелла подходит к ним, снова поднимая пистолет в сторону Джеймса.

— Я сказала вам заткнуться, вы двое. А теперь дайте мне свои телефоны.

Джеймс вынимает из кармана смартфон и протягивает ей.

Изабелла поворачивается к Табби.

— Никаких карманов на тебе не видно. Я предполагаю, что он не спрятан в этой вместительной заднице, верно? — она хихикает над своим комментарием.

Табби качает головой.

— Господи, ты дерьмово выглядишь, — говорит ей Изабелла, беря телефон Джеймса и кладя его в карман.

— Пищевое отравление, — бормочет Табби.

Изабелла кивает.

— Что ж, надеюсь, ты сможешь подождать несколько минут, и тогда мы оставим вас в покое. Маклоу, возьми себе нож с подставки и заставь этого грёбаного богатого наркомана провести тебя по дому. Пусть даст тебе сумку и поможет наполнить её как можно бóльшим количеством вещей, которые можно продать. Украшения, планшеты, ноутбуки, что угодно. Убедись, что у тебя есть ключи от машины. Я останусь здесь с королевой задниц и приготовлю нам немного еды.

Маклоу вытаскивает из деревянного бруска длинный нож для сашими. Он изящно держит его, как будто собирается приготовить рыбу, а не угрожать хозяину дома.

— Хорошо, ты слышал её, — говорит он Джеймсу. — Вставай.

Джеймс касается голой ноги своей жены, ненавидя мысль оставить её с Изабеллой. Хотя её комментарии о внешности Табби вызывают беспокойство, они, по крайней мере, кажутся скорее грубоватыми, чем развратными. Он долго целует жену в щёку, пытаясь успокоить её, несмотря на свою тревогу.

Целуя его, Табби шепчет:

— У него есть нож. Не верь ему.

Джеймс отстраняется, хмурясь, недоумевая, почему Табби говорит такие очевидные вещи о Маклоу. Конечно, она имела в виду не Райана, правда? Но если нет, то откуда взялись синяки на лбу, порезы на руке и рассечённая губа?

— У меня есть дорожная сумка наверху, — говорит Джеймс Маклоу, когда по его коже пробегает потница.

Он идёт по коридору, минуя дверь в столовую и гостиную, прежде чем свернуть за угол и подняться по лестнице. Маклоу следует за ним, неловко сжимая нож в своих коротких пальцах.

Когда они выходят из кухни и поднимаются по лестнице вне пределов слышимости, Маклоу кажется виноватым, когда говорит:

— Слушай, ничего плохого в этом нет, приятель. Мы просто в тяжёлом положении. Обычно я бы продолжал заниматься своими делами, но это сейчас необходимо. И вы всё равно в безопасности, как ты и сказал.

Наверху, когда Джеймс входит в их спальню, от запаха телесных газов у ​​него кружится желудок. Его поражают противоречивые чувства: гнев из-за того, что приходится пускать незнакомцев в уединённые места своего дома, и необходимость извиняться за состояние этого места.

Измятые простыни наполовину свисают, а на полу перед кроватью видны три тёмно-красные капли, которые могут быть только кровью.

Джеймс останавливается при этом виде, гадая, что случилось, пока его не было. Табби споткнулась и поранилась? Мог ли маленький Райан сделать это со своей мамой?

— Что-то не так? — спрашивает Маклоу.

Джеймс не мог не ответить сухим тоном:

— Нет, всё отлично.

— Я имею в виду, э-э-э, что-то ещё не так?

Джеймс повышает голос:

— Райан! Всё в порядке, но не мог бы ты выйти и увидеть папу? Сейчас не время заставлять нас играть в прятки, да?

Где-то поблизости доносится приглушённый звук, может быть, из другой комнаты — или из туалета.

— Он всего лишь ребёнок, — говорит Маклоу. — Может быть, в любом случае будет лучше, если он останется спрятанным. Для маленького ребёнка это может быть страшно.