И не дав договорить товарищу, он скинул звонок, освобождаясь от пут бренной суеты.

Руки мужчины сами потянулись к ручкам двери, скрывающей невиданное диво, и Джордж вошел в полуосвещенный зал.

— Что-то у меня дурное предчувствие разыгралось, — пожаловался Рауль, поправляя косу.

Он собирался на срочный совет Лиги.

— А почему? — протянул Данте, пришивая любимому медведю лапу, которую сам же оторвал в очередной вспышке гнева.

— Не знаю, — его наставник растерянно пожал плечами, — Сердце неспокойно и все…

— О чем хоть совещаться будите?

Интерес Данте носил скорее праздный характер.

— Сказали, речь пойдет об Альентесе, что-то нехорошее в Москве произошло…

— Да-а? — воодушевленно протянул Данте, радостно округляя глаза. Неожиданно он накололся пальцем на иглу и взвизгнул.

— Черт!

— Данте… — вяло одернул его Рауль, потирая лоб.

— Ну, извини, я укололся! До крови! Проклятый Альентес, все из-за него!

— Просто надо быть осторожным, — наставник уже собрал сумку с бутербродами и готов был двигаться на неизвестно насколько долгое собрание.

— Бе-бе! — передразнил его Данте.

— И не стоит так радоваться из-за неудач собрата, мы же делаем одно общее дело…

— Прекрати его защищать! Из-за Альентеса, Диего в опасности… Разве ты не переживаешь?!

— Ну, конечно, — протянул Рауль, — Но и за Аля я тоже волнуюсь, он хороший мальчик. Не хочу, чтобы с ним случились неприятности.

— Он уже далеко не мальчик, он старый!

— Он? А я тогда кто? — ласково улыбнулся Рауль.

— Ты наставник, тебе положено, — буркнул Данте, высасывая из пораненного пальца кровь, — А Альентес старше и меня и Диего, при этом он вынудил моего названного брата за ним ухаживать. Если он так слаб, нечего было лезть в первые ряды бойцов!

— Данте, ты еще такой ребенок, — мягко протянул наставник, — Забота нужна любому и Королю, и бизнесмену, и нищему. К тому же Диего сам вызвался ехать в Москву.

— Как же! Неспроста же, — Данте кисло сморщился.

— Конечно, нет, Альентес ему дорог.

— Надоедливая прилипала! Чума на мою голову! — парень швырнул медведя на пол.

— Потеряешь иглу, наступишь, умрешь, — выдал нравоучение Рауль.

— Подумаешь… Вы меня не замечаете, какая вам разница, есть я или нет!?

— Данте! — огорченный Рауль подошел к воспитаннику и потрепал его по волосам, — Ну разве можно так говорить! Я и Диего очень дорожим тобой! Ты для нас очень важен!

— Не говори за всех! Диего плевать хотел на факт моего существования! Он совсем не замечает меня, — парень чуть ли не плакал, — В его сердце всегда был только Альентес! Чертов Альентес! Только он для Диего важен… А я так… Так… Так люблю его!!!!

Данте ударил кулаками по столу, его голова бессильно упала вниз, разбрасывая жесткие пряди волос по шершавой поверхности.

— Не переживай, — Рауль понимающе погладил воспитанника по плечу, — Диего ценит тебя, но разве он не может любить кого-то еще? У нашего Диего доброе и большое сердце!

— Нет, — пискнул Данте, — Не так! Он его любит по-другому! Сильнее всех…

— Никуда не выкинуть того факта, что они с Альентесом лучшие друзья детства. Поэтому Аль так дорог Диего.

— Но прошло столько лет, неужели он не мог забыть…

— Если действительно любишь, неважно, сколько проходит времени, ты все равно ждешь, — Рауль с тоской взглянул в окно на реку.

— Только живи, — чуть слышно прошептал он в водную даль.

— Ты сейчас о себе… А Диего должен был сто раз забыть этого поганца!

— Данте, если ты правда любишь Диего, ты должен принимать его выбор… Альентес много значит для нашего Ди, так заем же ты растишь в своей душе ненависть?

— Да потому что! — Данте вскочил, его глаза запылали яростью, — Потому что это я должен быть на месте Альентеса! Меня должен любить Диего! Я ненавижу красноглазого поганца за то, что он разрушил и отнял мою мечту! Моего Диего! Моего!!!!

— Данте, господи, — Рауль всплеснул руками, — Зачем же ты так себя мучаешь… Ты же…

— Да! Я схожу с ума от ревности! Я безумно люблю Диего, я ослеплен этим чувством!!! И меня бесит, что его сердце принадлежит кому-то еще. Уничтожу соперника!

— Ты не…

Рауль не договорил, в дом нетерпеливо постучали.

— Кто там? — Рауль подскочил к двери.

— Фабрицио, — отозвался низкий голос, — Брат Рауль, я решил зайти за тобой, чтобы ты как обычно не опоздал. Ты идешь? Готов?

— Да, да, — заторопился Рауль, бросаясь за узелком с бутербродами, — Данте, прошу, успокойся и возьми себе в руки! Не разрушай себя, насильно мил не будешь…

— Иди уже, а то опоздаешь, — недовольно буркнул парень.

— Прошу, береги свою душу… — напоследок бросил наставник и скрылся за деревянной дверью.

— Вот придурок, — с ненавистью кинул ему в след Данте.

Медленно плыло время, наполняя своим тягучим естеством все вокруг: и мебель из добротной древесины, отполированной, словно зеркала, и уютный свет зеленых ламп, и книжные стеллажи свободные в своей бесконечности, и верхний балкон с удобными креслами, ожидающими своих господ из Лиги Старейшин.

Зал Центральной библиотеки заполнялся временем.

Наставники уже успели занять свои места и теперь нетерпеливо вертелись, не в силах усидеть на месте. Им катастрофически недоставало информации. Все уже успели наговориться и посплетничать про «скандальную запись» и поэтому градус обострившейся информационной жажды нарастал.

Послышались звуки шагов Лиги. В руках у Дедала блестел диск, Сизиф задерживался.

— Вот, смотри, это та самая запись, — с придыханием в голосе произнес Фабрицио на ухо Раулю.

— Точно! — кивнул тот, — Но меня больше беспокоит, где Сизиф.

Словно в продолжение его слов, появился и сам председатель. Шаркающей походкой он перетащил свое тучное тело на кресло и плюхнулся, расправляя одежды и кряхтя при этом. Он равнодушно покосился на диск и как обычно скорчил уставшее выражение лица.

— Он ее не видел, — невольно произнес Фабрицио.

— Тсс, — сидящий напротив Игнасио подал сигнал недовольства.

— Ну, братья розенкрейцеры! Начнем наш экстренный совет, — Сизиф дал привычную отмашку.

— Нам поступила запись, кхм, ну вы явно уже все в курсе, — робко начал Дедал, круглолицый мужчина пожилого возраста. Он успел стать совершенно седым и был подстрижен ежиком, от чего его голова словно обрисовывалась серебристым сиянием.

Обычно Дедал вел себя подчеркнуто спокойно, даже строго. Но сейчас он нервничал, верхняя губа подрагивала и в глазах читалась тяжесть.

— Запись от змея Акведука? — нехотя осведомился Сизиф.

— Да, — мужчина потупил голову, — Ничего хорошего.

— Ну, что ты резину тогда тянешь? — заворчал старик, — Мы разве здесь собрались не для предметного разговора??

Наставники одобряюще загудели. Ситуация напоминала те, когда любопытство подчиненных накладывается на усталость руководства и получается замечательный коктейль под названием «всех все устраивает».

Два наставника, самые молодые, протянули огромный проекционный экран длинной в стену библиотеки, а Дедал принялся колдовать над проектором.

На экране возник претенциозный символ — змея опутывает розу.

— Символично, — брякнул Сизиф.

— Прежде чем я запущу, хочу отметить, что к фильму приложила руку Лау Тен, в замужестве Конрад, главный специалист Акведука по информационным войнам. То есть можно говорить о воссоединении давних напарников Гленорвана и Тен.

— Чушь, ничего это не значит! Я вообще сомневаюсь, что кино о каком-то безродном щенке, пусть и главном нашем бойце, способно вызывать такую… такую бурную реакцию, как у тебя Дедал, — крякнул Сизиф и оперся толстой щекой на пухлую руку.

— Ну… Тогда я включаю.

— Давай, уж, будь любезен, не тяни, говорил же уже, — фыркнул Сизиф.