— Я встретил твоего врага сегодня, он спокоен, ни тени волнения, — вздохнул Гленорван, — Я смотрел на него, пока он не видел. Я-то в черных очках, совсем ночь не спал. Так вот, он напомнил мне Танатоса из греческой мифологии. Именно такой лик должен быть у бога смерти, потому что только не знающий жалости и сожалений к себе, может даровать справедливость…

— Меня твои философские изыскания порядком утомили.

— Не злись. Альентес и, правда, особенный.

— А!!!! — заорал парень, — Что ты сказал????

— Ты натуральное дитя. Я пришлю тебе игрушку, что хочешь? Медведя?

— Пошел ты! Я, значит, ребенок, а он бог греческий?!

— Да, тебе повезло.

— Сволочь, ты Гленорван! Сволочь хитрая!

— Переходишь границу, — подчеркнуто высокомерно отозвался Джордж.

— Гррр, — от избытка чувств зарычал парень.

— Надеюсь, мой поступок тебе помог, а, если нет, то извини. Большего я сделать не мог. Но я все же надеюсь, что всем будет хорошо… Я ведь не сторонник жестких мер, просто меня бесит ваше руководство. Убрать жирных и жадных тварей, и вы вполне сможете нормально жить, как обычные люди, а не как орудия системы…

— У меня другое желание, — твердо заверил шпион, — Хочу избавиться от Альентеса. Хочу уничтожить его и стереть с лица земли. Если бы он исчез, я бы был так счастлив! Он причина всех моих бед и терзаний! Он преграда для моего счастья!

— А бедный Альентес знает об этом?

— Какая разница?! — взъелся парень, но тут же закашлял, пряча слова, — Прости, все, идут… Пока! Тут что-то невообразимое твориться, слышишь!? Ладно, пока! Я позвоню.

И действительно на заднем фоне Джордж хорошо улавливал нервный визг и крики обеспокоенных почти доведенных до отчаяния людей.

Змей Акведука улыбнулся своему ослепительному отражению, и с грацией прирожденного аристократа отвесил себе поклон.

Он вышел из театральной «гримерки» общего пользования и направился в зал. Но не тут-то было! Не успел он проделать нескольких шагов, как его телефон вновь разразился приторной восточной композицией.

— А я сегодня популярен, — довольно подметил Джордж, пускаясь в новую беседу.

— Hi, fat Capricorn, — засмеялся он.

— Что-то новенькое! — присвистнул Итон.

— Ага.

— Единорог… Оригинально.

— А что поспоришь? Конечно единорог, не хочешь же ты сказать, что у тебя их два, рога-то. Хотя знаешь, думаю, ты давно свой рог не видел за складками многолетнего жира, вдруг там что и выросло… новенькое…

— Милый мой друг Гленорван, следите за своим рогом, и будет вам счастье, — иронично крякнул Итон, ничуть не расстроившись злой иронии.

— Я-то слежу, можно сказать, блюду, а то, знаешь ли, желающих покуситься хватает…

— Верю, с твоим-то поведением не удивительно. Но давай отставим разговор о превратностях жизни твоего рога и лучше обсудим наши общие дела.

— Oh, вот ты сказал, и я тебя так и увидел в кресле диетолога, записывающим новый рецепт.

— Угу, как там с монахом?

— Жив, думаю, что здоров, если только прием лекарства прошел без последствий…

— Так ты…? — обрадовано протянул Итон.

— Да.

— И как?

— Это ты о чем сейчас? — наигранно напрягся Джордж.

— Не о том, о чем ты подумал…

— А о чем я подумал?

— Достаточно! — Итону надоело, — Какое представление ты избрал для нашего малыша? Прилюдное унижение? Групповые пляски? Видео игра?

— Зачем? Не так жестоко… — протянул Гленорван, невольно отмахиваясь рукой.

— Хм. Джордж?

— Увидишь… Я приготовил сюрприз, мне помогала Лау…

— И она согласилась? — удивился Итон.

— Конечно, за сорок штук зелени любой согласиться, особенно провести время с таким красавцев, как я.

— Только не Лау, ей хватило твоего змеиного очарования, полагаю, на всю жизнь. Странно, что она тебе помогла.

— Возможно, у нее остались чувства, — Джордж потер подбородок.

— Да, женщины удивительные существа. Кстати, о женщинах. Ты поговорил с Хлопниной? Она обещала инвестировать наш проект по введению лимита на продажу жвачки…

— Угу, — Гленорван уже скучал.

— И что?

— Дура она шизонутая, crazy frog!

— Тебя так и несет сегодня на оригинальные эпитеты, — протянул Итон.

— Слушай, my friend, ну разве нормальный человек будет всерьез полагать, что от жвачки у подростков развивается тяга к суициду?

— Ха, тоже мне новость! А нормально нападать на страну из-за нефти, говоря, что мы несем справедливый мировой порядок? По-моему эта фигня намного хуже.

— Мир сошел с ума, а мы его раззадориваем.

— Часть стратегии.

— Конечно. Молодежь взвоет от новых запретов, в России будет нестабильно. Отличное время для нужных перемен, — несмотря на веселый тон, Джордж говорил без особого энтузиазма.

— Ты вроде недоволен? — это тут же заметил Итон.

— Я? С чего бы? — рассмеялся американец.

— Ну, меня тебе не обмануть. В чем дело? — сурово спросил лидер Акведука.

— Hey-hey! Все нормально, не выдумывай.

— Ты потерял былой запал… — заключил Итон.

— Люди так похожи, я устал от их непроходимой тупости, честно, — выдохнул Гленорван, признаваясь в тайных мыслях, — Никакой искренности, души, банального самоуважения. Слишком все мелко, мелочно, недостойно. What on earth nothing changes…

— Депрессия? Возраст сказывается? Может тебе жениться? — желчно поддел Итон.

— Если бы сказывался возраст, то жениться было бы уже поздно, — мастерски парировал Джордж, — Я же не спешу завести детей, пока мое пузо не перевесит задницу!

— Да, я и забыл, тебе веселее играть с мальчиками-монахами, — Итон ответил достойной колкостью.

— Мне хоть что-то интересно, а ты когда в последний раз засыпал с улыбкой на губах? Вспомни! Итон, старик, ты погряз в работе…

— Я не скажу, что люблю заниматься делами Акведука, утомительно слишком, но меня мой труд неплохо кормит.

— О! Это точно! — сорвался на хохот Джордж.

Итон, поняв, что сам дал сопернику крючок для словесного превосходства, раздосадовано хмыкнул.

— Ладно, не брюзжи, — примирительно протянул Гленорван, — Все будет хорошо, я узнавал.

— Говоришь заученными фразочками, — заартачился Итон.

— Я тебя порадую, — хитро бросил американец.

— Что ты еще натворил?

— Подкинул ордену настоящую бомбу!

— Какую? — с недоверием крякнул Итон.

— Пока не скажу, прости, но вынужден держать тебя в неведенье. Но… тем сильнее будет радость от эффекта разрыва моей чертовой штучки, ты поймешь все по последствиям, а они наступят… Уж поверь мне, да еще какие!

— Подождем, увидим.

— Хватит обижаться!

— Не льсти себе, ты не способен меня уязвить.

— В общем, ты веришь в мой успех?

— В чем-чем, а в интригах ты преуспел, my darling.

— Уже цитируешь?

— Нет, тешу твое непомерное самолюбие.

— Ты мной восхитишься, когда узнаешь все подробности…

— Я уже давно восхищен дальше некуда, так что пожалуй воздержусь, — Итон картаво хихикнул, — Но ты не расстраивайся.

— Нет, я буду плакать! — расхохотался Джордж, — Мне это так свойственно.

— Ага, я последний раз видел тебя со слезами на глазах лет в десять, когда твоя любимая кошка Лола угодила в бетономешалку.

— Тогда грех было не заплакать, на кошке красовался ошейник с пятью брильянтами.

Собеседники засмеялись.

Но неожиданно, проходя мимо дверей в одну из зал оперы, Джордж услышать дивное по своему звучанию пение. Высокий и чистый голос в чутких и трогательных словах мелодичной молитвы Ave Maria славил небо вместе с красотой мироздания.

Гленорван остановился как вкопанный, вслушиваясь в божественный напев.

Его душу пробирало насквозь, до самой глубины.

— Эй! Ты что замолчал? — требовательно затараторил Итон, — Эй, Джорджио?

Но американец остался глух к зову товарища. Он не мог отойти от дверей и опомниться от божественного наваждения.

— Гленорван, ты что там, mother fuck, делаешь?

— Извини… Итон, — на автомате выпалил Джордж, — Я перезвоню.