Так что нет, я его не ненавидела. Но я не могла заставить себя снова стать его другом. Не то чтобы он сам этого хотел; он не вступал со мной в контакт после того дня, так же как и я.

Он и я пытались быть друзьями, и в обоих случаях все закончилось ужасно плохо. Не нужно пытаться в третий раз и снова обжечься.

На этот раз мы с Диего Риверо действительно разошлись по разные стороны...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Была первая неделя апреля, когда все наконец начало налаживаться. В один из дней, мне позвонил Патрик.

- Детектив прислал мне несколько фотографий, - сказал он, прежде чем я успела что-либо сказать. - Я сейчас тебе их пришлю.

- Подожди, - сказала я, вставляя в телефон наушники и открывая пересланное сообщение от него. Мое сердце стучало в ушах, когда возбуждение пробежало через меня, заставляя меня чувствовать себя более живой, более жизненной, чем я чувствовала в течение многих недель, теперь, когда могла быть зацепка о том, что, черт возьми, происходит с моим младшим братом.

Но фотографии оказались совсем не такими, как я ожидала. На одной Питер и Хуан тайком выбирались из дома Аластера поздно ночью, на другой - они посещали больницу - вероятно, чтобы навестить больную мать Хуана, - а потом были и другие, в основном темные, как будто детектив не мог найти их днем, поэтому он остановился на том, что мог раскопать, но то, что он раскопал, было чем-то, что я даже не рассматривала раньше.

На большинстве фотографий они прогуливались по ночам, на одной было видно, как они садятся в темный внедорожник, похожий на тот, который Патрик видел, когда приезжал к нему в гости, но была одна фотография, которая особенно привлекла мое внимание, и это был мой брат и его друг, стоящие рядом с тем, что казалось Центральным парком, крепко обнявшись.

- Они что... больше, чем просто друзья, - тихо сказала я, огорченная и расстроенная. - Он избегал нас, потому что он...?

- Это меня меньше всего беспокоит, - сказал Патрик с ноткой раздражения в голосе. - Детектив пытался найти информацию о внедорожнике. У него записаны его модель и номер машины. Но ты так много можешь сделать и без значка.

Я похолодела и разозлилась. - А как же Аластер?- Спросила я, стиснув зубы. - У него есть значок. Ты же сказал, что он получил повышение. Неужели он не заметил, что что-то не так? Разве он не видел внедорожник, проезжавший мимо его дома?

- Я говорил с ним, - в его голосе явно слышалось отвращение. - Он снова напивается каждый раз после смены. Он ничего не знает, и когда я попытался объяснить ему, что это важно и что он должен что - то сделать - черт, я даже дал ему детали внедорожника-он рассмеялся, сказав: "какой отец , такой и сын" и повесил трубку.

Черт.

- А нет ли другого способа узнать, кому принадлежит внедорожник?

- Есть, - сказал он мрачным и горьким голосом. И тогда я поняла, что он нашел вариант, незаконный вариант, который может поставить под угрозу всю его карьеру адвоката, и даже если он подумает об этом, а я была уверена, что так оно и есть, это не приблизит его к тому, чтобы получить опеку над Питером.

Ситуация оказалась хуже, чем я думала.

- Скажи детективу, чтобы в следующий раз следовал за этим внедорожником, - сказала я, чувствуя проклятую беспомощность, которую ненавидела.

- Уже сделал, - сказал он и резко выдохнул. - Я буду держать тебя в курсе, если узнаю что-нибудь новое.

- Спасибо, - сказала я, и мы повесили трубку.

Пока я ехала на трамвае домой, я изучала фотографию Питера и Хуана, обнимающих друг друга. Снимок был сделан издалека, но они все еще находились достаточно близко, чтобы я могла видеть выражение их лиц. Они казались безнадежными и печальными, как будто их преследовало что-то, что должно было быть связано с этой машиной, что-то, чем Питер не хотел делиться ни с Патриком, ни со мной.

Когда я вернулась домой, то почувствовала, что одиночество грозит сломить меня. Дверь спальни Гестии была закрыта, Айви написала мне, что она была с Марком, и сильная, яростная потребность видеть Диего здесь, рядом с собой, почти заставила меня позвонить ему.

Через несколько дней после моего разговора с Патриком я была на занятиях по психологии, когда мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Когда преподаватель повернулся к доске, чтобы что-то записать, я достала его и, спрятав под столом, незаметно разблокировала экран.

Мое сердце екнуло, когда я увидела, что получила сообщение от Питера.

Быстро открыв телефон, я вошла в чат и увидела, что все, что он мне прислал, - это отметка о местоположении. Нахмурившись, я постучала по нему, и он открыл приложение "Карты". Казалось, это было где-то в сельской местности, и когда я увеличила масштаб, я увидела, что это было недалеко от Данбери, штат Коннектикут.

"Ты в Данбери?"

Написала я ему, сбитая с толку и надеясь, что, может быть, он наконец-то впустит меня обратно в свой мир. "Почему ты там? Что происходит?"

В последующие минуты никаких сообщений не поступало, и я сдулась. Черт возьми, Питер, я не могла не думать об этом, разочарованная в нем. Зачем ему посылать мне свое местоположение?

Когда урок закончился, я первой вышла из класса и позвонила ему. Но звонок сразу перешел на голосовую почту. В этом не было ничего нового; каждый раз, когда я пыталась позвонить ему в последние несколько месяцев, всегда была переадресация на голосовую, как будто он заблокировал меня. Но на этот раз, особенно после того странного места, куда он меня послал, я почувствовала, что что-то не так.

Поэтому я позвонила Патрику, но, к моему удивлению, мой старший брат, который никогда, никогда не был вне досягаемости, когда я нуждалась в нем, даже когда между нами были проблемы, не ответил.

Через десять минут у меня был урок, но я ни за что на свете не хотела идти на него. Не тогда, когда все мои инстинкты говорили мне, что с Питером что-то не так.

Усевшись на одну из скамеек рядом с сосной во дворе кампуса, я достала свой ноутбук и погуглила: "Данбери, штат Коннектикут". Интернет ничего конкретного не сообщил мне, кроме того, что это был город в десятках миль к северу от Нью-Йорка, и я выключила свой компьютер и положила его обратно в сумку, чувствуя беспокойство... беспокойство и страх.

Я еще несколько раз пыталась дозвониться до Патрика. Но он не ответил. На десятой, или может быть больше, попытке мой телефон запищал, и я повесила трубку и посмотрела на него. Я получила еще одно сообщение от Питера, и волнение взорвалось во мне, когда я открыла его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это было двухминутное голосовое сообщение. Я вставила наушники и нажала кнопку воспроизведения.

В течение нескольких секунд раздавался какой-то белый шум и неразборчивый голос. И тут заговорил незнакомый мне голос, слишком низкий, чтобы принадлежать пятнадцатилетнему мальчишке-Питеру или Хуану.

“Ты знаешь правила, - произнес голос властным тоном, который сказал мне, что кем бы ни был этот человек, он привык отдавать приказы. - Мне очень жаль, что до этого дошло.”

В его голосе не было ни капли сожаления. На самом деле, его голос звучал апатично, как будто ему было наплевать на то, о чем он говорил.

"Пожалуйста, - раздался еще один голос, и этот был достаточно знакомым, чтобы я узнала голос Хуана. - это больше не повторится. Это была ошибка.“

"В этой области ошибок не бывает, сынок, - сказал мужчина, и я услышала в его голосе легкий южный акцент. - Это может закончиться только одним способом.”

Холод пробежал по моему телу, заставляя мое сердце сжиматься от ужаса, особенно когда я услышала, как Питер - мой брат, мой младший брат-закричал: "Не надо, пожалуйста! Мы загладим свою вину, мы сделаем все, что угодно ...“