Я почувствовала это в тот момент, когда выиграла. Его руки снова обхватили меня, его рот пожирал мой, а затем он повел нас, заставляя натыкаться на всю мебель в комнате, прежде чем мы внезапно оказались в его спальне, и я оказалась на его кровати, он на мне, его аппетитный запах вокруг меня. Мне нужно было почувствовать, что он мой.

Он отстранился.

- Мы должны остановиться, - сказал он с трудом.

Я даже не потрудилась ответить, просто схватила его за воротник рубашки и притянула его губы к своим.

Но он отстранился. Снова.

- Харпер...

- Не надо, - прорычала я, вожделение, смешанное с гневом, закружилось в моей голове. - Не надо, Диего.

- Mierda, - прорычал он на каком-то испанском языке, когда я впервые услышала в его голосе признаки акцента, когда он посмотрел на меня, его глаза были полны тех проклятых теней, которые я видела на Новый год. - Мы не можем этого сделать.

- Но почему?!- Воскликнула, слезы разочарования наполнили мои глаза. - Кто сказал, что нельзя? Ты больше не с Бьянкой....

- Дело не в ней!- Закричал он, взбешенный больше, чем я когда-либо видела, когда он встал с кровати. - Мы просто не можем, Харпер!

- Но почему?!- Вновь повторила я, отказываясь принять его отказ. Только не после этого. Только не после того, что только что произошло. - Почему мы не можем?!

-Потому что я тебе не гожусь!- Крикнул он, глядя на меня дико разъяренными глазами. - Этого не должно было случиться, - сказал он язвительно, - это была ошибка. Ошибка, которой я старался избежать. Это все я, - он понизил голос, больше не крича, - Я знаю, что это все я... Это моя вина. Мне не следовало этого делать. Я должен был позволить тебе уйти.

- ДА ПОШЕЛ ТЫ!- Я спрыгнула с кровати, сердито глядя на него со слезами на глазах. - Это были мы оба! Дело было не только в тебе! Это не было ошибкой!- Я выплюнул это слово. - И что это за чушь насчет того, что ты мне не подходишь? Кто ты такой, чтобы говорить мне, что хорошо для меня, а что нет?

- Ты невиновата!- Он прервал меня с оттенком отчаяния в голосе. - Ты так чиста! Я прикасаюсь к тебе... это гребаная ошибка!

- Как ты смеешь!- Я хлопнула его ладонью по груди, умоляя глазами прекратить это. Чтобы остановить эту боль, растущую в моей груди. - Как ты смеешь говорить, что это была ошибка! А!- Я ударил его кулаком в грудь. - Ты ничего не знаешь обо мне, о том, через что я прошла! Невиновата? Чиста? Да что, черт возьми, не так?

- Ты что, не понимаешь? Этого не должно было случиться!- Он резко схватил меня за запястье, когда я попыталась ударить его снова.

Боль была теперь такой сильной, боль была глубже, чем когда-либо. Теперь я плакала открыто, вглядываясь в его глаза, пытаясь что-то разглядеть, пытаясь найти то, что искала... но все, что я видела-это тени. Тени, которые теперь отражались в моих глазах, когда я почувствовала, что он говорит серьезно. Что он не хотел, чтобы это случилось.

Я физически оттолкнула его. Он мог бы удержать меня, но он позволил мне сделать это. Он позволил мне оттолкнуть себя так же сильно, как и меня.

- Ты прав, - сказала я, отчаяние и боль ярко звучали в моем голосе, но у меня не было достаточно сил, чтобы скрыть это, замаскировать. И вообще, какой в этом смысл? Все, что я чувствовала, было написано у меня на лице. - Это была ... это была ошибка.

Я больше не могла смотреть на него. Я не могла вынести находиться здесь, в его пространстве, его запах повсюду, повсюду вокруг меня. Мне снова захотелось принять душ. Мне захотелось почистить зубы. Я хотела, чтобы он, все, что от него осталось, покинуло меня. Поэтому я рванула прочь, схватила свою сумку и пакеты с продуктами и вошла в наполненные дождем сумерки.

В этой боли было что-то старое, но и что-то новое. Это было похоже на то, как будто зажившая рана снова открылась, и на этот раз боль, повреждения, резанула глубже, злее, сильнее, чем раньше.

У меня сохранились смутные воспоминания о том, как я вернулась домой в тот день. Я помню, как ехала на трамвае, а потом, должно быть, несколько часов прождала под дождем, пока хозяин не зашел за ключами. И наконец, я была в своей комнате, приняла еще один душ, и легла в кровать проваливаясь в сон без сновидений.

На следующее утро, что неудивительно, у меня поднялась температура. У меня был запас лекарств, поэтому я проглотила таблетки, умудрилась приготовить себе горячий чай и проспала большую часть дня.

Выходные прошли как в тумане: спала, пила чай, принимала таблетки и снова засыпала. В какой-то момент Айви и Гестия вернулись , и только Айви проверила меня и помогла мне, когда я почти потеряла сознание на кухне, провалив попытку разогреть ужин. Лихорадка не отступила и в понедельник, и я пропустила занятия, оставаясь дома, чтобы попытаться вылечиться.

Так прошло несколько дней, пока наконец в четверг антибиотики, казалось, не подействовали, и я почувствовала себя намного лучше - по крайней мере физически. Эмоционально это была совсем другая история.

Сначала я была в ярости. Я отказывалась признать, что мы с ним никогда не будем вместе. Маленькая девочка внутри меня хотела закатить истерику, встретиться с ним лицом к лицу, дать ему пощечину, встряхнуть его, а потом целовать до тех пор, пока он не увидит свет.

Потом я плакала от боли, ненавидя его, обвиняя во всем, за то, что он причинил мне такую боль. Желание позвонить ему, накричать на него, дать ему понять, что я чувствую, было настолько сильным, что мне пришлось попросить Айви спрятать мой телефон в ее комнате, чтобы я не выставила себя дурой.

Когда боль отказывалась уходить, я направляла ненависть внутрь себя. Я не могла стоять на ногах. Я не могла смотреть на себя в зеркало. Я не могла жить в своем теле, имея свой разум, зная, что, несмотря на все предупреждения, которые я так усердно пыталась внедрить в свою голову, когда дело дошло до этого, я позволила мужчине проскользнуть в мое проклятое сердце и дала ему боеприпасы, чтобы разорвать его на куски.

В конце концов, я оцепенела. Я просто не могла больше этого выносить. Ненависть, горе - все это было слишком. Поэтому я отключилась и превратилась в оболочку той, кем я была.

Пропустив первую неделю после каникул, я вернулась в колледж. Это было самое трудное, что я когда-либо делала, заставляя себя встать с постели и переодеться в чистую одежду. Я выглядела дерь....мово. Я чувствовала себя дерь....мово. Но жизнь должна продолжаться, как бы я ни боролась со своими личными демонами.

Потому что по большей части это было даже не о нем. Конечно, он играл свою роль, и играл чертовски хорошо, но я не могла полностью винить его за мою реакцию. После событий четырехлетней давности я должна была усвоить урок. И какое-то время мне казалось, что это так; я не доверяла людям, я держала свои шрамы при себе, держала все свои дружеские отношения на поверхностном уровне и никогда никого не впускала.

То, что я отдала ему хотя бы часть всего этого, небольшую часть, но все же часть, что я была на грани того, чтобы выпустить все это для него, особенно после того, как он обошелся со мной в самом начале, это было на мне, и только на мне.

Потому что, по правде говоря, даже после того, как мы все уладили, и даже после того, как мы стали друзьями, он никогда ничего мне не обещал. Он никогда не говорил мне прямо, что хочет меня. Да, это был почти поцелуй на Новый год, и да, он бросил свою теперь уже бывшую девушку в Салеме ради меня, и да, мы в конце концов поцеловались, но он сам так сказал; Это была ошибка. Возможно, его и влекло ко мне, но на этом все и закончилось. Он никогда не говорил мне, что я ему нравлюсь. Все это было в моей голове...

И вот я поняла, что больше не могу злиться на него. Что он имел в виду, говоря мне, что он не годится для меня, и с какими бы демонами он ни сражался, это не имело значения. Мой гнев достаточно утих, чтобы я поняла, что все это не имеет значения, потому что, когда дело дошло до большего, он решил оттолкнуть меня.