Несмотря на шум, услышали его хорошо. И зрители поспешно начали умолкать, чтобы не пропустить чего-то важного. Действительно, просьба была необычной: Путеводные камни обычно не отвечали на воззвания, иначе как в великие солнечные дни, числом четыре в каждом году. На худой конец, у опоздавших была лунная четверть после солнцестояний или равноденствий, чтобы обратиться к Камню.

В другое время… Должно было случиться что-то исключительное, чтобы Камень отозвался в неурочный день.

Шум стих окончательно. Зрители притихли, ожидая решения Наместника. Сам же наместник повернулся к притихшему архимагу и, обменявшись с ним многозначительными взглядами, без особой охоты склонил голову.

— Хорошо, я думаю, ваша просьба справедлива, тир Эран. Поскольку ваш ученик не сумел получить собственного Пути по вине Наставника, находящегося на службе империи, я, как представитель Его Величества в этой Крепости, даю вам своё разрешение на повторный обряд Выбора.

— Благодарю вас, эрер.

Эльф чуть склонил голову, а затем повернулся к архимагу. Хотел что-то сказать, но передумал и лишь едва уловимо улыбнулся. После чего, снова встал лицом к Кругу и заговорил, обращаясь непонятно к кому.

— Справедливость восстановлена. Однако теперь, я взываю к Чести. Путь Воина — это, бесспорно, путь чести. Но честен ли удар в спину?

Стоило ему умолкнуть, как прямо в центр ристалища ударила молния. Небо при этом было чистым, без единого облачка. И, одновременно с этой вспышкой, над головами присутствующих на миг вспыхнули символы. Вспыхнули и исчезли. Все, кроме одного. Над головой застывшего в недоумении Хальриада парил полупрозрачный символ меча. Парил всего миг или два, а затем, треснув, осыпался вниз, оставив на своём месте пустоту. И с ним осыпался и исчез медальон воина. Меч, который держал в руках совершенно опешивший мужчина, вспыхнул ещё одной яркой «молнией» — и пропал. А миг спустя появился в руках Эрана.

Эльф, опешивший от такого поворота событий не меньше зрителей, качнул головой.

— Прости, благородный клинок, но воинский путь не для меня. Это будет неуважением к тебе. И к моей судьбе тоже, — с этими словами он огляделся по сторонам и направился к одному из присутствующих, безошибочно определив одного из членов семьи Хальриада. Остановившись, он с достоинством протянул воину меч.

— Думаю, это принадлежит вам.

Тот долго, нечитаемым взглядом смотрел на Эрана. По его лицу невозможно было понять, ни как он воспринял поражение своего родственника, ни как относится к его подлому удару и последовавшему наказанию. В отличие от тира Хальриада, он действительно был образцом невозмутимости.

Наконец, после долгой, наполненной тишиной паузы он протянул руки и уважительно, на ладонях, принял клинок.

— Благодарю за заботу о чести дома Миари, тир Эран, — ровно, с едва заметным холодком, ответил он магу. Особой благодарности в голосе не слышалось; впрочем, не заметно было и откровенной вражды. А вот взгляд, брошенный им на так и стоявшего в прострации бывшего Наставника, не предвещал тому ничего хорошего.

В изумрудных глазах эльфа мелькнула едва уловимая улыбка. В ней не было ни насмешки, ни превосходства, только какая-то глубокая, древняя мудрость. Невозмутимо склонив голову, он отступил на шаг.

— Честь не оставляет достойных и не судит всех по поступкам одного. А теперь, с вашего позволения, я вас оставлю. У меня и моего ученика много дел перед церемонией.

Он поклонился наместнику и Стражам на галерее, а затем легко спрыгнул с боевого помоста.

А наместник Астамир повернулся к архимагу, посылая ему вопросительный взгляд. Тот только вздохнул и слегка кивнул, делая почти незаметный жест, словно пытаясь изобразить пожатие плечами с помощью одних лишь ладоней. Астамир невольно скривился. И нехотя кивнул в ответ, на что архимаг лукаво усмехнулся одними глазами. Между двумя стариками, много лет служившими в Сапфировой Крепости, взаимопонимание было куда лучше, нежели между Третьим Стражем и его мастером Защиты.

Наместник же поднял руку, призывая народ к тишине. И ровно, без единой эмоции, подытожил:

— Круг Чести вынес свой вердикт. Согласно законам империи, я объявляю суд завершённым.

Несмотря на то, что всё и так было ясно, последнее слово, всё-таки, оставалось за Наместником.

Хотя бы в вопросе о том, какое наказание должен понести преступивший законы чести в дополнение к тем условиям, что были озвучены перед поединком.

— Человек, носящий имя Хальриада Миари, лишается звания наставника Сапфировой Крепости Границы и теряет право отныне и впредь брать учеников, — он обвёл взглядом притихшую толпу, — а также должен принести извинения магу Эрану и его ученику, как и было оговорено условиями поединка.

И, не обращая внимания на заговоривших всех одновременно зрителей, возвысил голос, продолжая. — За то, что он ударил в спину, нарушив тем самым правила воинской чести, он должен быть наказан согласно законам Империи, однако сам поруганный им Путь уже покарал его. Суд людской будет уже излишним. Тем не менее, я отвечаю за безопасность Крепости, и не могу допустить, чтобы в ней остался жить Беспутный, уже уличённый в преступлении. Хальриад Миари, я даю тебе три зари на то, чтобы собрать вещи и подготовиться к путешествию. После этого ты должен будешь покинуть Сапфировую Крепость и не возвращаться в неё до тех пор, пока не обретёшь нового Пути или не найдёшь учителя, готового поручиться за тебя.

Стало очень тихо.

— Извинения от Беспутного? — Эран поморщился, словно вступил сапогом во что-то крайне неприятное и дурно пахнущее. — Простите, наместник, но рисковать собой и своим учеником, принимая от этого человека извинения, я не намерен. Лишённый чести и Пути ничего хорошего сказать не способен. Как и сделать. По его же собственным словам, если я не ошибаюсь. Сказанным всего лишь зиму назад. А теперь прошу меня извинить.

Эльф поклонился и посмотрел на ученика.

— Идёшь?

Наэри смотрел на него, словно громом поражённый, и отреагировал с опозданием. Впрочем, облегчение, мелькнувшее в его глазах, лучше всяких слов говорило о том, что вновь общаться с бывшим наставником — пусть даже (или — тем более?) принимая от него извинения — у него нет ни малейшего желания. Опомнившись, он поспешно кивнул и, не дожидаясь дополнительного приглашения, шагнул навстречу Эрану.

Эран кивнул, положил руку на плечо мальчику и решительно направился к выходу, потеряв к происходящему за спиной всякий интерес.

Остальным же, посмотреть было на что. Бывший наставник наконец отмер.

— Эрер Астамир! Вы же не серьёзно?! Изгнание, лишение наставничества из-за наветов пришлого бесчестного мага? Он же наверняка всё подстроил! И бой и… всё остальное!

Наэри едва заметно вздрогнул и дёрнулся было обернуться.

— Успокойся, — не замедляя шага и чуть сжав плечо мальчишки, шепнул эльф. — Пусть себе кричит, что вздумается. Какое нам дело? Разве что ты веришь тому, что он сказал.

В голосе Эрана звучала улыбка.

Тот замер на середине движения, не закончив поворота головы.

— Не верю! — со страстью, которой сложно было заподозрить, глядя на полное сомнений лицо, прошептал он.

Гайру дать добрый совет было некому. Да и вряд ли он стал бы к нему прислушиваться.

— Подстроил? — громко проговорил тот с жутковатой, не предвещающей ничего хорошего обвинителю улыбкой. Вовремя: Наилир, всё это время наблюдавший за судом в полном молчании, побагровел от гнева и начал было приподниматься, чтобы окоротить наглеца. Но не успел.

А Гайр сделал шаг и взглянул в упор на бывшего наставника своего зятя.

— Наветы, бесчестие! И это говорит человек, который тайком от Третьего Стража убеждал Таилира покончить с собой, боясь сказать всё в присутствии его отца? И ты ещё господина Эрана называешь бесчестным? Знаешь что, за это ты ответишь уже мне — если не трусишь, конечно. Безо всякого оружия, по-простому, на кулачках, раз уж ты теперь не воин. Ну, Хальриад, готов повторить свои слова о наветах в Круге? — повернувшись, он уважительно поклонился наместнику, — Эрер Астамир, вы засвидетельствуете наши слова?