— Ну, был бы «просто», не принадлежал бы, как считаешь? А этот лук не простой, а волшебный. Он сам выбирает, кому позволять собой пользоваться, — он ласково притянул племянников к себе и серьёзно сказал сразу обоим, — Это он помог вас спасти. Мастер Эран вас вытаскивал, а я помогал, как мог. Точнее, это лук помогал моими руками.

Последняя фраза Наэри заставила Эрана нахмуриться. Но сказать он ничего не успел.

— То есть, ты сам вообще ничего не можешь, и если бы этот чудо-лук достался кому- то другому, то учеником мастера Эрана стал бы он? — нахмурился Иллар.

Улыбка Наэри погасла. Он растерянно моргнул, только сейчас, видимо, осознав обратную сторону своих слов.

— Я не это имел в виду, Ил, — ровно проговорил он; и только Эран мог заметить, как едва заметно дрогнул его голос. Но на лице вдруг мелькнул сомнение.

Он через силу рассмеялся и, пододвинув усердно запихивающейся кашей Тилле блюдо с пирожками, нарочито весело спросил:

— Ну, так что, сказки будете слушать?

Иллар миг смотрел на дядю, а потом молча кивнул.

Продолжая неуловимо хмуриться, Эран поднялся с кресла.

— Закончишь сказки рассказывать, поднимись ко мне в комнату и разбуди. Только не забудь: я попросил это сделать тебя, а не кого-то из прислуги.

Не дожидаясь ответа, он вышел и закрыл дверь.

Наэри дёрнулся, словно его ужалили, и почти в панике обернулся, собираясь окликнуть мастера… Но было уже поздно: эльф уже скрылся в коридоре.

Тяжело вздохнув, юный лучник взглянул на замерших в ожидании племянников и через силу улыбнулся.

— Ну ладно, значит, будет сказка. С чего бы начать? Жил на свете один мальчик, готовился стать воином, да вот беда — потерял где-то свою судьбу. И пошёл искать её за семь ветров, за девять морей…

***

Осторожно укрыв уснувших детей, Наэри тяжело вздохнул и бросил взгляд на мать. Он не заметил, когда она проснулась; но, судя по её задумчивому, немного печальному взгляду, слышала она немало. А сколько услышала… Малолетним племянникам досталась совсем не страшная и избавленная от всех грустных подробностей сказка, но разве это обманет материнское сердце?

Наэри виновато пожал плечами.

— Мы разбудили тебя? — негромко окликнул он её. Вместо ответа Элари откинула одеяло и поднялась на ноги, поправляя замявшееся платье. Подошла, ласково провела ладонью по голове сына.

— Ты повзрослел, — с грустной нежностью проговорила она, глядя на него.

Наэри опустил глаза.

— Мама, прости меня… Я такой дурак был, что сбежал, никому ни слова не сказав…

— Дурак, — грустно согласилась Элари, продолжая перебирать его волосы. Вздохнула. — Как хорошо, что у твоей сказки оказался добрый конец… Благодарю богов за то, что они свели тебя с мастером Эраном.

Перевела взгляд на внуков, и губы её слабо вздрогнули в улыбке.

— А ведь если бы не сбежал, кто знает, что было бы сейчас с Тилле и Илларом? И с Гайром? Не грызи себя, милый. Я рада, что ты вернулся. Ты, главное, когда соберёшься снова уходить — не забудь попрощаться с нами…

Наэри с трудом сглотнул. И, не в силах говорить, рвано кивнул.

А Элари уже решительно хлопнула его тонкой ладонью по затылку, намечая родительский подзатыльник, и тут же, засмеявшись, ласково поцеловала его в макушку.

— Или, тебя твой учитель ждёт.

Она поманила пальцем покачивающийся под потолком магический шар, и тот послушно слетел ей в ладони, словно прирученная птица. Замерцал и мягко засиял, превращая мягкие сумерки покоев в подобие туманного утра. Обычным людям для управления такими артефактами нужно было прикоснуться пальцами, но у леди Элари, в отличие от мужа и сына, была крупица магического дара.

Наэри невольно улыбнулся. Когда-то, ещё до его рождения, этот артефакт подарил Третий Страж своей тогда ещё невесте, и с тех пор мать почти не расставалась с ним, гася его лишь в те редкие дни, когда всерьёз ссорилась с отцом.

Леди Элари, видимо, угадала его мысли, поскольку улыбка её стала откровенно лукавой и самую каплю насмешливой.

— Иди-иди, — со смешком поторопила она сына. — Я присмотрю за малышами.

— Мам, — алея ушами, поднял голову Наэри, — Им нельзя мясо, ты помнишь?

Элари закатила глаза.

— Да иди уже, горе моё! Это мои внуки, я всё, что им можно и что нельзя, помню, даже когда сплю! Не беспокойся, я не сделаю глупостей.

Она мягко подтолкнула сына в сторону двери. И, дождавшись, когда тот, встав, неловко затопчется рядом, решительно уселась на его место.

Остановившись возле комнаты, отведённой Эрану, Наэри заколебался было. Помедлив, он негромко постучал. А потом, понимая, что вряд ли наставник лёг спать в такой час, толкнул дверь.

Шагнул внутрь, отыскивая Эрана глазами. Уронил взгляд и, неловко поглаживая ладонью гладкую поверхность лука, потерянно проговорил:

— Эран, я тебя обидел чем-то…

Вопрос прозвучал скорее как утверждение.

Эльф сидел спиной к двери, подогнув одну ногу под себя, и линию за линией выводил на белом холсте очертания большого цветущего дерева. Каждый раз, когда очередной «кусочек» рисунка обретал законченную форму, он вздрагивал и словно становился живым. Казалось, протяни руку — и сможешь дотронуться до шероховатой древесины.

— Проходи, — не оборачиваясь, бросил эльф, смешивая на палитре новый оттенок — на этот раз изумрудно-зелёный. — Дети спят?

— Да, с ними мама…

Вздохнув, он подошёл почти вплотную. Бросил было взгляд на картину… но ответ на заданный вопрос явно волновал его больше, чем очередное чудо.

— Эран…

— М? — Эльф обернулся и бросил на ученика внимательный взгляд. Потом кивнул на картину. — Нравится?

Наэри вздохнул. Взгляд, и без того расстроенный, стал, как у побитой собаки.

— Красиво, — обречённо подтвердил он. — Никогда такого не видел…

«И, возможно, больше и не увижу», — повисло в воздухе недосказанное.

— Всё дело в красках, — Эран кивнул на палитру и опустил кисть в созданную только что «зелень». — Мне их подарил дядя. Когда я был примерно в возрасте твоих племянников.

Лёгкий мазок, второй, третий. На ветках стали появляться листья.

— Он до сих пор считается одним из лучших художников на моей родине. Вся роспись к лунным и рунным праздникам обычно проходит через его руки. Однажды, заметив, что я люблю рисовать в перерывах между другими занятиями, он подарил мне набор оживляющих красок.

К зелёным листьям стали добавляться яркие разноцветные цветы.

— Я тогда был очень удивлён. Потому что был уверен, что краски достанутся родному сыну дядюшки. В тот год он как раз должен был впервые помогать своему отцу с украшением праздника.

Наэри нахмурился. На лице его отразилась напряжённая работа ума.

Потом он моргнул, и явно через силу спросил:

— Он решил, что ты ими распорядишься лучше?

Эльф пожал плечами.

— Тогда мне было всё равно. Подарок есть подарок. К тому же накануне вечером Ази упал с лошади и повредил руку. И я решил тогда, что дело лишь в этом. Ему нужна была замена «подмастерья». Сам Азириан к своей «потере роли помощника» отнёсся не так спокойно. Он ворвался в мои покои, обвинил в воровстве и требовал вернут ему краски под угрозой отдать меня под стражу. И никакие мои попытки объяснить, что это был подарок, успеха не принесли. Тогда мне пришлось просить дядю отложить свои дела и рассудить нас.

В глазах Наэри мелькнула едва заметная тень: рассказанная история явно что-то напомнила ему.

— В воровстве? — хмуро переспросил он. — Почему он к тебе прицепился? Можно подумать, это было твоё решение…

Эран негромко засмеялся.

— У Ази ко мне вообще странное отношение — он почему-то уверен, что я стремлюсь занять его место. Вот сплю и вижу… — он бросил взгляд на палитру. — Смешай мне ещё зелёный. А потом… фиолетовый.

Короткая пауза.

— Честно говоря, я был готов отдать ему эти злополучные краски, лишь бы он от меня отвязался. Однако моё решение дяде не понравилось. Он отчитал меня прямо при Азириане, сказав, что не допустит к празднику до тех пор, пока я не пойму, в чём моя ошибка.