Сгрузили на твёрдое. Акиве ощутил его спиной, и понял, что возвращается кожная чувствительность, просыпаются другие нервы. Вампирская сила быстро пробивает заслон чужой химии. Или физики. Шевельнулись пальцы, когда он о них подумал, дрогнули веки. Акиве открыл глаза.

Камера. Небольшая, с одной стороны как бы открыта, но мерцает между потолком и полом энергия вроде той, что поразила их при нападении. Акиве поспешно огляделся. Эва лежала рядом. Подрагивали пушистые ресницы, она приходила в себя. Акиве мог до мельчайшей чёрточки разглядеть это прекрасное лицо. Как же он отвык от яркого искусственного света! Вампирские глаза терзала боль, и всё же это оказалось прекрасно — свет. Он безжалостно выставлял напоказ убожество, в которое впали вампиры, но Акиве смотрел на Эву и видел только её красоту. Собственная малоприкрытая неказистость почти перестала волновать.

Постепенно глаза привыкали, из окружающего вампиров сияния проступали различные приметы почти забытой цивилизованности. Ровные стены сами по себе казались чудом. Пусть даже взору предстала камера, тюрьма, клетка, но в ней присутствовали труд и мысль.

Почему-то он не думал о таких вещах, когда побывал в корабле первый раз. Наверное, был слишком испуган, напряжён. Теперь немного привык, а может быть, присутствие рядом Эвы заставило чувства обостриться?

— Как ты? — спросил он, когда она открыла глаза, голубые, словно забытое человеческое небо.

— Зла! — ответила она.

Акиве невольно отшатнулся, и она тотчас поправилась:

— Да не на тебя, малыш. На зелёных уродов. Съедобны они или нет, всё равно доберусь однажды и загрызу! Исключительно для удовольствия!

Клацнули клыки. Акиве восторженно рассматривал девушку. Не просто подруга, но ещё и боевая! Как ему повезло! Пусть это ненадолго, потом она развернётся и уйдёт, но останутся воспоминания о ней, и можно будет перебирать их яркие, как драгоценные камни, и засыпать, улыбаясь, под грохот рассвета.

Вот только для начала полезно выбраться из чужого корабля обратно на неприютную, но родную Землю.

С трудом оторвав взор от красивой вампирши Акиве огляделся подробнее. Пришла пора изучить это место, чтобы найти выход из положения и корабля. Пол оказался не гладким, а словно из мелких сот — шероховатым, но в меру, стены — обыкновенными. За проёмом находились коридор и точно такая же камера напротив. Если их две, странно, что пойманных вампиров не поместили в разные. Быть может, пришельцы намерены отловить Дэма и Лилиту, а потом наблюдать брачные обычаи местных дикарей? Вряд ли на таком маленьком корабле много клеток.

Акиве встал и осторожно приблизился к проёму. Кожу сразу начало пощипывать, но не нежно как от радиации, а неприятно, сухо. Дальше двигаться не тянуло, но Акиве уже рассмотрел всё, что хотел увидеть. Да, камер в поле зрения было только две. Пожалуй, зелёные не рискнули заполнять сразу всю жилую площадь, предназначенную для живой добычи. Оставили резерв на случай поимки других экспонатов.

Помещение, куда поместили их с Эвой, выглядело совершенно пустым, только в дальнем углу из стены торчали две небольшие трубочки. Питание и вода? Проверять Акиве не стал. Он не собирался тут жить и втягиваться в примитивное существование. Приспособлений для отправления естественных надобностей не наблюдалось, значит, либо клетку убирают, либо пол способен поглощать отходы.

Эва с интересом наблюдала за его исследованиями.

— Сейчас проверим! — сказала она.

Её губы обхватили одну из трубочек, и Акиве смущённо отвернулся, но Эва уже выплюнула добытое на пол — серую массу, неприятную на вид и на вкус, судя по гримасе отвращения, исказившей прекрасное лицо. Оба вампира принялись с любопытством ждать результата. Пол чуть завибрировал под ногами, произведённый непорядок растёкся по нему плоским блином и на глазах исчез. Система работала.

— Культурные. Гигиену поддерживают.

Акиве сам не понял, почему его вдруг разобрала злость. Вампиры не отправляют естественных надобностей, а каково бы довелось людям? Уцелей они в войне и попади в эту западню, пришлось бы им привыкать к образу жизни животных и делать то, что они привыкли совершать в уединении, на глазах друг друга, а то и бесстрастных очей камер наблюдения.

Зелёные пришельцы не понравились Акиве с первой встречи, он их подозревал во многих нехороших вещах, но теперь в нём разгоралось почти незнакомое чувство ненависти. Он понимал Эву, готовую рвать их зубами, невзирая на то, съедобны они или нет.

— Нам надо сбежать отсюда и предупредить остальных! — сказал он решительно.

— Ну, сбежать-то надо в любом случае. Только как?

— Они нас не просто сюда посадили, а взяли для опытов. Значит, рано или поздно поведут в лабораторию. Вот тогда и прорежется единственный шанс покинуть корабль.

— Опять усыпят перед транспортировкой, — скептически заметила Эва. — Это безопаснее чем разрешить нам топать ножками.

— Нас и усыплять не надо, сами отключимся, когда в дверь постучит ужасное солнце.

Девушка нахмурилась. Она сидела на полу бочком, целомудренно поджав ноги, но выглядела от этого ещё привлекательнее. Акиве глаз от неё отвести не мог. К чему все вампирские достижения, если ты не можешь дать женщине то, что велит природа? Впрочем, сейчас не об этом, как теперь всегда, всю призрачную уходящую вдаль вечность.

— Шанс появится, — твёрдо сказал Акиве. — Внутри они осторожно обращаются с оружием: боятся повредить собственный корабль. Мы обязательно вырвемся на волю и других предупредим и вытолкаем этих наглых пришельцев с нашей планеты!

Его смутила внезапно прорвавшаяся незнакомая мужественность. Захотелось поразмыслить о переменах, идущих сейчас внутри, но потом он понял, что это излишне, даже вредно. Наверное, так задумано природой, чтобы мужчина наполнялся отвагой, глядя на женщину, защиту которой доверила ему судьба. К праху войны полезно отправить философию и психологические выверты беспокойного сознания. Драться надо за то, что считаешь важным, даже если в итоге его не получишь. Морды бить. Противные зелёные морды.

Дверь в коридорчик бесшумно уехала в сторону, и Акиве шагнул вперёд, чтобы загородить Эву. Он не почувствовал страха, зато точно знал, кому предстоит позеленеть от ужаса, когда он вырвется из клетки. Тьфу, они же и так зелёные! Посинеть?

Злость гуляла внутри, искала выхода и не находила, опять гуляла. Дэм замучился, пытаясь с ней разобраться. Трясти за грудки мелкого злодея Акиве не было смысла, как за отсутствием рубахи на грудках, так и не предвидя реальной пользы. Смысл? Ну, нельзя так притворяться. Вампиры — вообще никакие лицедеи, а этот — просто фрагмент пустоты. Глаза, как две дыры в неуместную святость. Тошнит ещё на входе, на выходе — везде тоска.

Дэм бросил его и ушёл. Ночь только началась, но долго ли ей жить? По закону природы она скоро истает, растечётся в утро, и вновь надвинется на сознание как крышка гроба дневной сон, а испытать ещё раз ужас от чьих-то шагов прямо над головой очень не хотелось. Дэм даже себе не признался, насколько был напуган.

Лилита заснула раньше и ничего не слышала, но к его рассказу отнеслась серьёзно, хотя звучал он дико, учитывая обстоятельства.

— Савва здесь знает всех, вот у него и спросим.

Дэм взвесил свой голод и обнаружил, что тот не желает ждать.

— Давай прежде поохотимся. Я не могу внятно соображать, пока до такой степени несыт.

— Бежим! — охотно согласилась Лилита.

Она повела на окраину мегаполиса, где рос кривой лесок, и ветер разговаривал в кронах. Тут тоже бродили звери, мельче тех, из долины, но достаточно крупные, чтобы дело не ограничилось одним глотком.

Дэм бросился вперёд. Людей ловить было не в пример проще, да и кровь их нежнее ласкала горло, но погоня за проворным зверем дарила свою долю восторга. Дэм нёсся за дичью резкими прыжками, клыки ныли во рту, трепетали нервы. Зверь с визгом метнулся в сторону, но вампир оказался проворнее, вот последний бросок и жертва трепещет в жадных пальцах, даря порцию ни с чем не сравнимого предсмертного ужаса. Жажда жгла тело, словно солнце пустыню. Дэм припал к жиле, не замечая, что в рот лезет шерсть, и кислый привкус пота оскверняет сладость пищи. Горячая волна потекла в горло, тело охватил трепет, почти сравнимый с любовным, закружилась голова, предваряя оргазм насыщения.