— Хорошо засунула, — заметил Ерик. — Аж в чужую квартиру.

— Ага, — хмыкнул Рой. — Заезжих проверяющих убеждать, если что–нибудь не то в отчете написать вздумают. Ладно. Ты мне лучше вот что скажи, от кого из девушек у тебя более странное впечатление сложилось?

— Кроме полного отсутствия магического фона? — уточнил Ерик. — Я бы на Веру Дмитриевну поставил, очень уж у нее в голове все гладко, и внушению поддается на раз–два.

Действительно, не самый умный вопрос, учитывая, что даже мыслеобраз, вызванный Верой Дмитриевной, у напарника выглядел, как сухостой.

— А неплохую они маскировку себе за год отрастили, — заметил Рой. — Раз уж даже ты до сих пор ничего не заподозрил.

Ерик изобразил мысленный аналог пожатия плечами. За минувшие века работы в сцепке они повидали слишком много, чтобы с уверенностью утверждать, что отличить обычного человека от сверхъестественной особи можно простым проникновением в сознание. Иногда и тщательной экспертизы недостаточно.

— Ф-фу, жарища, — пробормотал между тем Николай. — Печет–то как, а? — с некоторой непонятной гордостью заметил он.

— Наверное, дождь опять пойдет, — откликнулся Рой.

У него самого рубашка уже местами прилипла к спине, заодно стало ясно, зачем понадобилась тряпка, прикрывающая сиденья. Восседать по такой погоде на голом кожзаменителе — себя очень сильно не любить.

— Вряд ли, — возразил Николай. — Видишь, небо какое ясное? У нас под дождь на горизонте марево обычно собирается, а сейчас нет.

Рой пожал плечами:

— Значит, ночь будет ясная, — вздохнул он. И мечтательно добавил: — Хорошо бы звездопад посмотреть. Давно любоваться не приходилось.

Настала очередь Николая пожимать плечами:

— Может и увидишь. Я вот как–то раз спутник наблюдал, — оживился он. — Тоже на звезды смотрел, гляжу, одна вроде как движется. Присмотрелся — и точно! Летит себе… Медленно, правда, очень.

К петляющей дороге давно уже начали сползаться окрестные деревушки. То тут, то там мелькали небольшие скопления одноэтажных деревянных домов, обнесенных заборами. К ним прилагались неровные четырехугольники огородов, и непременные скопления низкорослых раскидистых яблонь. Насколько Рой видел, урожай давно поспел, и теперь ветви пригибал ароматный груз, запах которого мерещился даже в прожаренной солнцем кабине.

— Скоро приедем, — поделился Николай. — Если хочешь, у меня там квас, — напомнил он. И хмыкнул: — Уже, наверное, кипяченый.

— А ты там еще не вкрутую? — забеспокоился Рой, мысленно потянувшись к Ерику.

— Не-а, мне хорошо, — дремотно выдал напарник.

Деревни все близились, близились, и наконец, сползлись в родного брата выделенного Рою участка — с такими же оштукатуренными одноэтажными магазинами и кирпично–деревянным частным сектором. И даже общей гордости — пятиэтажного строения — здесь в поле зрения не наблюдалось.

Это и есть районный центр?

— Ну вот, уже совсем близко, — затрясшись по ухабам и колдобинам якобы асфальтированной дороги, объявил Николай. — Двадцать километров отсюда, вмиг домчим. Да что я распинаюсь, сам же видишь, — усмехнулся он.

Хорошо, что вслух не спросил. А то хороший вышел бы из него инспектор, не способный отличить подконтрольный поселок от собственного районного центра.

— Можно было бы, конечно, напрямки, через заливные луга срезать, — продолжил делиться якобы хорошо известными местными особенностями Николай, — но там совсем нехорошо, дорога плохая.

Рой попытался представить себе путь, который даже Николаю казался плохим, и потерпел сокрушительное поражение. На ум приходила только велосипедная дорожка, но срезать с ее помощью путь на четырех колесах точно не вышло бы.

— Туда болото близко подходит, — правильно истолковал молчание Николай. — После дождей иногда так разливается, что никакая насыпь не останавливает. Хотя наши лихачи иногда рискуют и в дождь там пробираться. Правда, если застрять, то без трактора уже не выехать. Тут лет пятнадцать назад целый скандал приключился, — принялся делиться он воспоминаниями. — Не с нашими, к счастью, но все равно. Все местные газеты об этом писали, даже в городе заметка вышла. Да ты сам, наверное, помнишь.

Рой свел брови и неопределенно дернул плечом — мол, может и помню, ты подробнее скажи, о чем речь.

— Грузовик с кирпичом увяз, — Николай посигналил зазевавшейся псине, медленной трусцой бредущей через дорогу. Псина и ухом не повела, как трусила себе, так и продолжила, зато их всех троих, включая Ерика, основательно прижало к правому борту, когда пришлось объезжать препятствие. — Дело, в общем–то, привычное, — беззлобно ругнувшись и выровнявшись, продолжил Николай. — Шофер за трактором в деревню сбегал, тот приехал, все честь по чести. Да то ли выпивши тракторист был, то ли еще что, но только трактор тоже утоп выше гусениц. Дальше камаз вызванивать пришлось… Неужто не помнишь? — ухмыльнулся Николай.

Дедка за репку, бабка за дедку, вспомнилась Рою одна из лекций.

— Это когда камаз тоже застрял? — с видом бывалого местного предположил он.

— Ну так, — весело хмыкнул Николай. — Короче, танком потом все тащили, из нашего гарнизона выписанным, — завершил он историю.

— Так это ваш танк был? — рискнул продолжить тему Рой.

— А то ж, — Николай горделиво приосанился, что не помешало ему уверенно держать баранку. — Я, правда, тогда в другом районе обживался, после отработки думал там остаться. Сам–то я городской, по молодости думал, что в деревне жизни нет, — он усмехнулся с легкой грустинкой.

Рой даже знал, что вызвало этот приступ ностальгии — воспоминания о давно минувших событиях, определивших дальнейший жизненный путь.

— Шапкой об пол, и на заработки в глушь подался, — подтвердил Николай. — Эх, знать бы только заранее, — с некоторым сожалением вздохнул он.

— Жить было бы неинтересно, — оборвал Рой возможные сомнения. — Сейчас–то ведь все налаживается уже, — добавил он на всякий случай.

— Еще как, — ухмыльнулся Николай, явно перекинувшись мыслью на сына. И счастливо уставился на дорогу. — Ну все, — объявил он, — как видишь, приехали уже. Шоколад, говоришь? И как его различить еще, настоящий от ненастоящего… — уже больше себе, чем собеседнику, пробормотал он.

— На обёртке проценты содержания какао–бобов должны указываться, — подсказал Рой, — чем больше, тем лучше.

Пейзаж, расстилающийся перед ними, ничем не отличался от прежних двух, оставленных позади. Абсолютная копия, словно отштампованная под копирку. Только, может, штукатурка на магазинах чуть более облупившаяся… А хотя, нет — одноэтажный частный сектор сменили слегка обшарпанные двухэтажные здания барачного типа.

— Дорогу до ЗАГСа я очень примерно представляю, — предупредил Николай, петляя по кривой улочке, вынужденный объезжать теперь не только колдобины, но и припаркованный транспорт. — Несколько раз всего наведываться доводилось, и все не сам за рулем сидел. Так что, если чего, ты мне подскажешь.

Припаркованный транспорт по большей части составляли мотоциклы с колясками. Гадать, примета ли это времени, или необходимость, продиктованная условиями местного проживания, Рой больше даже не пытался. Так же, как и представлять, что делать, если Николай где–нибудь ошибется с поворотом.

— Я здесь, — не дожидаясь призыва, напомнил Ерик.

От сердца частично отлегло: в случае чего, Ерик проследит, чтобы Николай не заморачивался по поводу незнания инспектором подконтрольной местности.

А вообще, по мере приближения к архиву, в мыслях и эмоциях наблюдался все больший сумбур. С одной стороны, брал свое охотничий азарт, ведь правильно поданный запрос должен был расставить окончательные акценты в расследовании. С другой — становилось все неспокойнее. Очень не нравились Рою сами собой напрашивающиеся выводы. В особенности некоторые из них — как раз самые очевидные.

Под сидением аккуратно пошевелился Ерик. Рой, благодарный напарнику за понимание, так же аккуратно мысленно его коснулся.