Чтобы не обострять отношения с руководством района, Ладыжев поступил как руководитель и джентльмен. Выпросил путевку в санаторий на берег Черного моря и срочно по болезни уехал, взвалив на плечи главного лесничего все невзгоды, зная, что Крутов Михаил Поликарпович мужик покладистый, по пустякам в споры ни с кем не вступит, любит выпить и отключиться от всего земного на несколько дней. Крутову жаловалась лесная охрана, лесничие: «Напрасно лес садим. Трифонов все скашивает». Крутов спокойно отвечал: «Хватит и на ваш век».

С западной и юго-западной стороны с полями совхоза граничили леса Мухтоловского лесхоза. Трифонов много раз пытался и там установить свои порядки, то есть самовольно косить, пасти скот, но быстро был выдворен и поставлен в рамки. Неоднократно пришлось просить и заступаться за него Чистову перед администрацией лесхоза и Ардатовского района. Учитывая бедность совхоза, все прощали, но здесь Трифонов знал почем фунт лиха. Поэтому почти на каждом районном форуме и на областных, куда его часто возил Чистов, он выступал и просил передачи лесов гослесфонда из состава Мухтоловского лесхоза в состав Сосновского. Но из этого ничего не получалось, так как в облисполкоме об этом и слушать не хотели, а управление лесного хозяйства было против перекройки лесхозов.

В лесах для совхоза исполу косили бригады из неорганизованного населения. На площадях лесных культур они скашивали все маленькие деревца. Лесничий Таисия Бородавина каждый день ездила в контору совхоза и слезно выпрашивала у Трифонова отдельные участки лесных культур, чтобы спасти от косцов. Большой ценой это ей удавалось. Она силами рабочих лесничества лично Трифонову накашивала и дарила по 3-4 тонны сена. За такие подарки Трифонов шел на небольшие уступки.

Весь народ был направлен для косьбы в лесу. Лучшие совхозные сенокосы перестаивали, трава грубела, ждала косцов. Но косцы ползали с косами по лесным пустырям, полянам и посадкам леса, собирая по 3-4 центнера сена с гектара. До момента уборки зерновых из конторы совхоза в районный центр ежедневно передавались сводки, что столько-то скошено, столько-то заготовлено, и все с увеличением. До 1 августа кроме совхозов в лесу не имел права косить никто, таковы были решения Сосновского райисполкома. До 1 августа совхоз собирал по одной травинке в лесу. После 1 августа открылась вольница. Механизаторы и все население кинулись косить. Лучшие совхозные сенокосы растаскивались, и часть официально делилась между рабочими совхоза. Трифонов кинулся за большим лесным сеном и не смог удержать в руках синицу. Все лучшее и большое было растаскано. Однако он считал и внушал районному руководству, что поступал правильно. Когда обмерили стога и сопоставили с переданными сводками, разница была в сторону преувеличения почти на 50 процентов.

С окончанием совхозного сенокоса было собрано партийное собрание. Трифонов доложил, что столько-то, по предварительным данным, накошено и заготовлено сена, столько-то будет соломы и прочих кормов. Все выступающие хвалили руководство совхоза. Выступил и Степан Храмов. Он любил выступать. Не проходило ни одного собрания, ни одного совещания, где бы он не двинул своей несуразной речи. Он говорил об общих делах нескладно, его мысли никто не понимал, да вряд ли он сам понимал, о чем говорил, перекидываясь с одного на другое. Но зато он критиковал очень резко и в основном только Кузнецова Сергея. Называл его пройдохой, жуликом и алкоголиком. На этом партсобрании в его голове прояснилось, и он выразился так:

– Михаил Иванович! Если бы нам не размениваться на мелочах, не косить для совхоза в лесу пустыри, прогалины и лесные посадки, а в первую очередь выкосить лучшие сенокосы, пойму реки Сережи, Чары, Соловьевки, то, по самым грубым подсчетам, мы затратили бы на сенокос вместо полутора месяцев только две недели и накосили бы сена в два, а может и в три раза больше. В настоящее время убрали бы всю рожь и приступили бы к яровым без потерь. Была бы у нас в совхозе и дисциплина. Сейчас что творится, мы все видим и тащим каждый себе, забыли обо всем. На тракторах, автомашинах, лошадях каждый днем и ночью везет себе сено и траву, даже комбайнеры вместо уборки зерновых возят себе траву на комбайнах.

Степану за такую храбрость аплодировал весь зал, а через неделю он был переведен в разнорабочие и вынужден был уйти мастером в ММС. Он сказал правильно. Об этом Чистову докладывали инструктора райкома, работники управления сельского хозяйства.

Неизвестно кем был заведен смотр посевов. Ежегодно он производился районным активом во главе с первым секретарем райкома КПСС. Участвовали в этом делегации со всех совхозов с директором или секретарем парткома во главе, кое-кто сажал в автомашину главного агронома. Простонародье в деревнях говорило: «Начальство решило пьянствовать. Для этого приглашается делегация из соседнего района».

Смотр Чистовым был назначен на 18 июля. К зданию райкома партии на легковых вездеходах «ГАЗ-69» к 10 часам утра подъезжали делегации с совхозов, Елизаровского завода и завода «Металлист» с директорами во главе. Все проходили в кабинет Чистова.

– Кажется, все в сборе, – улыбаясь, сказал Чистов. – Дорогие гости из Вачского района приехали во главе с Дмитрием Ивановичем Шутовым и привезли нашего прославленного земляка и друга, председателя Чулковского колхоза Кондукова Виктора Павловича. Товарищ Кондуков прославил чулковские земли на всю область.

Кондуков улыбался, голова его из-за перекоса шеи всегда склонялась на правый бок.

– Благодарю за комплименты, Анатолий Алексеевич, – сказал он. – Мне выпала большая честь быть приглашенным на столь ответственный форум. Никогда не забуду вашей заботы обо мне.

– Дорогие друзья, – громко сказал Чистов, обращаясь к директорам совхозов. – Чем вы можете порадовать родное государство? А у вас есть чем похвалиться. Михаил Иванович Трифонов покажет нам посевы и посадки капустно-брюквенного гибрида на освоенных торфяниках поймы реки Чары. Правда, посевы пока экспериментальные. Посеяно всего понемногу, посажено тоже. Надежде Александровне тоже есть чем похвалиться. Чудесная у нее озимая пшеница на больших площадях. Радуют нас урожаи на барановских и яковских землях.

Чистов вышел из-за стола и скомандовал:

– Сейчас, товарищи, по автомашинам. Начнем смотр с Яковского совхоза. Продолжим по расположению: «Яковский», «Барановский», «Суруловский», «Сосновский», «Панинский», «Рожковский». Михаил Иванович угостит нас наваристой ухой и по домам. Пообедаем по пути в столовой Панинского совхоза.

Кортеж из одиннадцати легковых автомашин, окутанный облаком пыли, несся по проселочным дорогам. На первой автомашине ехал Чистов с Шутовым и Бородиным. Второй шла автомашина Вачского райкома, третьей – Бойцова. Остальные из-за поднятой пыли растянулись на целый километр. На каждом поле с посевами, посадками картофеля и свеклы останавливались, все, кроме шоферов, выходили из автомашин, определяли урожайность, снова садились и ехали дальше. Показывали самое лучшее. По пути следования попадались отдельные низкоурожайные участки, на них не останавливались.

К 2 часам дня приехали в Малахово на центральную усадьбу совхоза «Панинский». Директор совхоза Тихомирова всех пригласила в столовую по деревенским обычаям откушать хлеба с солью:

– Дорогие гости, пожалуйста, проходите. Покушайте в нашей совхозной столовой. Повара у нас прекрасные.

Около сорока человек вошли в здание столовой и сели за столы, где стояли холодные закуски и водка. Молодые женщины и девушки, работницы конторы, выполняли роль официанток. Вначале в столовой стояла тишина, был слышен только звон стаканов и работа челюстей десятков ртов. Через пятнадцать минут стал нарастать шум, как в кабаке. Говорили все громко, за каждым стоялом доказывали, рассказывали.

Когда было покончено со вторыми блюдами и водкой, Чистов вышел из соседнего малого зала столовой и крикнул:

– Внимание, товарищи! Давайте поблагодарим гостеприимных хозяев, посмотрим на их плодотворную работу на полях. У них есть что нам показать. Нам следует внимательно посмотреть.