Надя Л. решилась. Свадьбу положили сыграть, не дожидаясь официальных формальностей: в предотьездной горячке будет некогда. И пошел пир горой. Тосты. Песни. Танцы. Дорогие подарки молодым… А наутро жених как в воду канул. И вместе с ним — большой чемодан и множество ценных вещей. Да вдобавок один из приглашенных, моряк, лишился своего кортика и отпускного свидетельства.

Одесса. Еще невеста в Минске обливалась слезами и выбегала к двери на каждый звонок, а «капитан дальнего плавания Чурин» уже фланировал по знаменитой набережной в отличном расположении духа. Он был в отпуске и при деньгах. Чтобы убить время, «Чурин» сел на теплоход и день за днем кутил в ресторане, угощая всех вокруг, с шиком стреляя шампанским и взрезая дыни кортиком.

Широтой натуры и красочными морскими рассказами он увлек молоденькую заведующую рестораном, Аню В., которая скучала на внутренних рейсах и мечтала о настоящем океанском просторе. Что ж, «капитан дальнего плавания» мог это устроить, и даже с удовольствием. Аня — прекрасный работник, его собственная команда примет ее с распростертыми объятиями!

Не рассчитав стоимости выпитого и съеденного, «Чурин» к концу маршрута поиздержался и договорится, что занесет деньги (пустяковый должок, рублей 30–40) родителям Ани в Киеве. А заодно сообщит, удалось ли организовать ее перевод на океанский лайнер. Впереди маячили пальмы, киты, тропические закаты и прочие бананово-лимонные грезы.

Киев. «Капитан» посетил родителей Ани В., отдал долг, засиделся со стариками допоздна, и те, разумеется, не отпустили его на ночь глядя, уложили спать в Аниной комнате.

Ушел «капитан», как он любил, пораньше, не беспокоя хозяев. Наскоро прихватил десяток безделушек. Элементарный подсчет показал, что безумные ресторанные расходы для завоевания доверия заведующей с лихвой оправдали себя. Взятое у ее родителей — старых ювелиров — многократно возместило «капитану» убытки.

Кишинев. Здесь наш ловкач вынырнул тремя днями позже под именем Сажина, доцента Киевского университета. В Кишиневе ловкача опять настигла внезапная любовь, и он вознамерился вступить в брак. Чтобы доказать серьезность своих намерений, он при невесте отправил телеграмму ректору Киевского университета, сообщив, что задержится из-за свадьбы, и прося из неполученной им зарплаты выслать 500 рублей в адрес его суженой.

Пока ректор дивился странной телеграмме, «Сажин» двинулся дальше, увозя, что попало под руку. На некоторое время охота жениться поглотила его целиком. Пользуясь по очереди старыми документами, Пущин-Пшенцов-Сажин разбил шесть женских сердец подряд в разных городах. По одинаковой примерно схеме, но нигде не повторяясь в художественных деталях, подобранных с фантазией и мастерством.

Характерно, что в большинстве случаев девушки не спешили в милицию: они ждали обаятельного жениха назад. А он подогревал надежды (и отодвигал момент заявления о краже), подавая о себе весточки и обещая возвратиться еще более пылким, вот только уладит некие свои срочные и сугубо мужские дела.

В конце посланий стояли небрежные постскриптумы: «Люда (это женщина, у которой стащил приличную сумму и ковер), очень прошу тебя не волноваться. Ковер тебе не нужен. Я тебе шубу привезу, только, пожалуйста, не волнуйся!». Или: «Ирочка, хочу, чтобы ты приехала ко мне. На всякий случай забрал твои вещи. Не волнуйся». Обратного адреса, к сожалению, не было. (Эти любовные послания легли первыми вещественными доказательствами в папку следователя: все они были написаны одной рукой.)

Когда потерпевшие отчаивались ждать и наконец обращались в милицию, в комнатах столько раз уже мели пол, стирали пыль и вытряхивали пепельницы, что ни отпечатков пальцев, ни других следов преступника зафиксировать не удавалось.

Мы толклись в кабинете Михаила Петровича, слушали, вникали. Ежились немножко, думали: дело брачного афериста — нелегкий хлеб. Материал щекотливый, да еще чреват комическими эффектами, которые надо как-то тактично затушевывать, дабы не обидеть потерпевших. Но, с другой стороны, была в нем некая изюминка, привлекала свежесть темы. И привлекал сам Михаил Петрович. Живой, дружелюбный, отзывчивый на шутку, умевший радоваться всеми человеческими радостями — открыто, без ханжества. Но в основе очень серьезный, прочный, надежный человек. Да и наружность имел выигрышную: хороший рост, лицо крупной лепки, выразительное и сильное. Находка для документалиста.

В общем, застряли мы в кабинете Дайнеко…

Энергичный розыск, предпринятый московской бригадой, позволил кое-где выявить не зарегистрированные прежде эпизоды деятельности того же ловкача. Ведь многие пострадавшие вообще никуда не обращались: велика ли охота признаваться в глупой доверчивости, выворачивать наизнанку свою личную жизнь! Но, узнав, что не они одни попали в сети, люди рассказывали и о собственной беде…

Колечко за колечком вязалась цепочка преступлений, восстанавливались недостающие звенья, и некоторые из них свидетельствовали, что размашистый жулик не брезгует и мелочами. (К примеру, не пробившись в гостиницу, он как-то переночевал у больной дворничихи. Утром вызвался сходить в аптеку за лекарствами и взял три рубля. Разумеется, не вернулся.)

Даугавпилс — Калуга — Кемерово, Минск — Одесса — Киев, Кишинев — Харьков — Рига, Таллин — Юрмала — Псков, Сочи — Рязань — Запорожье…

— Эк рыскает! — ворчал Дайнеко, чертя новые жирные стрелки.

Длинная ломаная линия скакала по карте, выкидывала лихие коленца, пересекала саму себя: ловкач без устали мотался по стране.

— По «холодным» следам тащимся, братцы, по «холодным» следам. А нам надо вперед забежать! А поди знай, куда он махнет? — Дайнеко косился на нас хитрым глазом: — Нет, как говорится, «кина не будет».

— Будет, Михаил Петрович! Оператор уже пленку получает.

— И что же он станет снимать?

— Хотя бы эту карту. И тебя над картой. И как создают портрет на фотороботе. И как члены бригады приезжают и докладывают о похождениях неведомого афериста. А там вы его поймаете — и закипит.

— Не сглазьте удачу, — посмеивался Дайнеко.

Но он верил в удачу, а мы верили в него и его «сборную». Съемки начались, когда был обнаружен первый «теплый» след.

Из Петрозаводска пришло известие о только что обобранной и брошенной невесте. Коварный жених был симпатичнейшим брюнетом лет 35 с ласкающим ухо украинским акцентом. Кто-то случайно заметил, что накануне исчезновения он интересовался расписанием авиарейса на Вильнюс

Борис Мудров молнией кинулся в Вильнюс — вдруг удастся «перехват»? С собой он вез только что изготовленный портрет преступника.

Пока Мудров ищет в Вильнюсе, попробуем рассказать искушенному читателю то, чего он, пожалуй, о «фотороботе» не знает.

Принцип прост донельзя: при помощи того или иного механизма собираются воедино отдельные черты лица. В современном виде «фоторобот» способен воссоздать сотни миллионов портретов. Это значит, что, не вставая с кресла, можно получить узнаваемое изображение любого из живущих на земле людей!

Свидетель не всегда умеет обрисовать человека словами. Он и запомнил его в общих чертах и, безусловно, опознал бы при встрече, но… форма лба? длина носа? форма ушей? Сплошь и рядом отвечают: «Да вроде бы обыкновенные». То есть не отвечают практически ничего. Потому что обычно мы воспринимаем чужой облик целиком, не дробя его на части, не раскладывая по полочкам. Если нет какой-то броской черты, то без тренировки описать лицо человека не так-то просто. (Попробуйте, допустим, вспомнить цвет глаз десяти-пятнадцати своих приятелей — вы очень скоро споткнетесь.)

«Фоторобот» имеет то преимущество, что описывать нет нужды. Достаточно найти похожее, назвать номер, под которым эти брови или нос числятся в альбоме, и изображение их спроецируется на экран. Если результат вызывает сомнение, тотчас пробуют второй, третий, четвертый из близких вариантов.

В деле, о котором речь, задача облегчалась тем, что можно было сличить впечатление ряда потерпевших. Они приехали в Москву и в один день и час собрались в НИИ МВД — несколько женщин, явно стеснявшихся друг друга: ведь все они были одурачены. Не мудрено, что поездка не привела их в восторг: каждая в отдельности, вероятно, предпочла бы плюнуть, пережить и забыть. Но это касалось не только их. Аферист продолжал действовать, жертвы его множились. Стоило перетерпеть некоторую неловкость, чтобы прервать его беспардонное «турне»…