– Почему столь многозначительно?

– А что он, собственно, к нам липнет?

Сенька приостанавливается.

– Леха, на всякий случай…

– На всякий случай, команда: задраить ротовые отверстия.

– Юным друзьям! – жмет руки Виктор. – У вас тут, говорят, бурные события?

Наташа пожимает плечами.

– События? Где?

– Собрание какое-то. Пистолет ищут.

– Пускай хоть зенитку ищут, нас не касается, – веснушчатая Сенькина физиономия старательно изображает беспечность.

– Правильно, – поддакивает Виктор. – Потеха с этой милицией! Какой дурак задаром оружие отдаст? Вы ребята мозговитые, небось догадываетесь, у кого пистолет. Сказали бы по дружбе.

– А вам зачем?

– Заработать можно, Натка. Есть люди – хоть сейчас за пушку два куска выложат! Даже больше. Любители!

– Винтовка «Манлихер-Карахан» с оптическим прицелом не устроит? – в тоне Миши скрытое ехидство.

– Что еще за карахан?

– Старые газеты надо читать.

– А, иди ты, всезнайка! Я вам дело – вы мне чушь! Ладно, после поговорим. Айда в загул.

– Ой, мы и забы-ыли, – тянет Наташа. – У вас же день рождения!

– Ну забыли, я напомнил. Я не гордый.

Ребята мнутся. Наташа берет инициативу на себя:

– Понимаете, Виктор, сегодня мы не можем.

– Да ты что?!

– Никак. По многим причинам.

– Не пудри мозги! Леха, уговор был?

Леша кивает.

– Ну и все! Куколка не хочет – пускай катится. Обойдемся мужской компанией.

– Братцы, вы как? – колеблется Леша.

– Я отпадаю, – решает Сенька. – Общий поклон. В десять, ладно? – кидает он, отойдя.

– Очень жаль. Без Натки и Гвоздика нет настроения, – в свою очередь «огорчается» Миша. – В следующий раз, Виктор. Адью.

Теперь и Леше легко отказаться:

– Не обижайся, Витя. Привыкли, знаешь, вместе, даже водкой не разольешь.

– Всего доброго, Виктор, – благовоспитанным голоском заключает Наташа.

– Всего… – Виктор мрачно провожает глазами ребят. Как он уповал на добрую пьянку! А они завернули носы! «Спокойной ночи, малыши!» – угрожающе бормочет он.

Время уже не рабочее, но у Пал Палыча горит настольная лампа, и Томин заглядывает на огонек.

– Зашел сказать, что Бондарь пока в свое логово не вернулся. Боюсь, сменит квартиру. Опять мне вагон хлопот… Ты еще сидишь?

– Обещал до десяти.

Звонит телефон, Знаменский порывисто снимает трубку.

– Майор Знаменский… А, мама… Задерживаюсь, не жди.

Две фигуры беседуют в подворотне:

– Собирай своих, Топорик. Надо Лехе рыло чистить.

– Сегодня?

– Сегодня. Часам к десяти они, похоже, выйдут. Но поработать надо с душой. Леху под ноги подстелить. Остальным тоже – по справедливости.

– Ледокол в драке – не шавка.

– Вас втрое больше! Не подкачаете – ставлю на всех. Уже приготовлено и с закусью.

– С этого бы и начинал! Ставят – не отказываемся. Значит, Витя, застопорились твои сердечные дела?

– Развиваются по плану. В конце я вроде как случайно подойду и вроде как их спасу, а вас, значит, разгоню, ты понял?

– Понял! – хохочет Топорков.

Сенька достает пистолет из тайника. Выходит к остальным. Шутит с надрывом:

– Объявляется гуляние на тему «прощай, оружие»…

– Сеня, дай сначала мне. Попробую напоследок. – Наташа открывает сумочку на ремешке через плечо. Обрадованный Сенька кладет туда «ТТ».

– Как шпионка в кино, – бормочет Ната.

– В сумке – не то. Его надо чувствовать телом!

Компания идет по улице «сомкнутым строем».

Глядя вперед, Наташа сообщает:

– Топор и все топорики оптом.

– Они мне не нравятся. Давайте свернем, – проявляет благоразумие Миша.

– Сегодня? Ни за что! – Леша прибавляет шагу. – Сегодня вечер наш и улица наша.

– По-моему, они на взводе, – определяет Сенька.

– Леша, не задирайся, их слишком много. Ну пожалуйста!

– Ладно, Натка.

Компании сходятся. Топорков, остановясь перед Лешей, цедит:

– Народ обижается, что ты не здороваешься.

– Зря, я очень вежливый. Здравствуйте, ребята.

– Не годится. Скажи нам громко и с почтением: «Доброе утро!»

Леша оглядывает стоящих полукругом топориков и пересиливает раздражение:

– Доброе утро!

– Слыхали, как издевается? – ощеривается один из парней. – Фонари светят, а ему утро!

И снова берет слово Топорков:

– Нехорошо, Леха нехорошо. Поклонись и извинись.

Наташа поспешно встает между Топорковым и Лешей. Пытается свести на шутку:

– Добрый вечер! Рады вас видеть! Сколько лет, сколько зим! Как поживаете, гутен морген, хау ду ю ду, здоровеньки булы!

– Напрасно стараешься, куколка. Есть настроение размяться.

– Но это нечестно! Вас слишком много!

– Проводи в сторонку, – приказывает Топорков одному из своих. – Ей нельзя наружность портить.

Тот под локоть отводит Наташу на несколько шагов – к подъезду.

– Стой тут и не суйся.

Крепко прижав к себе сумочку, Наташа стоит на ступеньках подъезда.

Топорики сужают круг, готовясь к драке, – пока еще с долей нерешительности, никому не хочется лезть вперед.

Леша медленно тянет вниз молнию куртки. Затем, сделав неожиданный выпад, сшибает с ног Топоркова и отскакивает назад. Рывком сдергивает куртку и, не глядя, бросает за спину. Гвоздик ловит ее и передает Наташе.

Еще несколько удачных ударов Леши, и завязывается общая свалка, в которую бросаются и Миша с Сенькой.

Со стороны из-за укрытия наблюдает Виктор.

Топорикам достается, но и Леша начинает сдавать. Его взяли в кольцо, отрезав от Миши и Сеньки. Тех парни подобродушней колотят «на периферии».

Кто-то взвизгивает, и Виктор удовлетворенно бормочет: «Леха-то… моим приемом!»

«С ума посходили!» – в отчаянии стонет Наташа. Она все порывается броситься на помощь своим… но куда денешь сумочку с пистолетом?

После бесплодного ожидания в комнате инспекции Нина устало идет по улице. Останавливается, прислушивается.

Леша отбивается уже лежа: руками, ногами. Отбивается яростно, но его достают. И, видимо, крепко, потому что он вскрикивает: «Братцы! Сэм!» А уж если Леша зовет на помощь…

Миша с Сенькой рвутся на его крик, Сеньку сильно отшвыривают, он оказывается около Наташи.

– Скорей!.. – задыхается он. – Натка, Тотошу!

– Нет, Сеня, нет!

Виктор сожалеюще цокает: «Пора разнимать!»

– Они его покалечат! – трясется окровавленный Сенька.

Он хватает сумочку, Наташа пытается не дать, но снова доносится вскрик Леши, и руки ее разжимаются.

Сенька выхватывает пистолет и преображается.

– Разойдись!

На властный возглас небрежно оглядывается один из парней. Ошеломленно выкатывает глаза и пронзительно свистит в четыре пальца.

Топорики оборачиваются один за другим.

– Разойдись!.. Буду стрелять!

Парни медленно отступают, завороженно глядя на пистолет.

Замерев, смотрит на пистолет Виктор.

Сенька делает шаг вперед, парни подаются назад, на земле лежит Леша. Отнимает руки, защищавшие лицо, видит Сеньку с пистолетом, слабо улыбается разбитыми губами.

И вдруг общее оцепенение рушится: на Сеньку вихрем налетает Нина, забирает «ТТ». Поворачивается к компании Топоркова, пересчитывает парней глазами. Секунда-другая замешательства, и топорики кидаются врассыпную.

Наташа ощупывает Лешу, промокает платком ссадины, всхлипывает.

– Где обойма? – спрашивает Нина Сеньку.

Тот достает из кармана обойму. Нина кладет ее и «ТТ» в сумку. Глубоко, облегченно передыхает. Подходит к Леше.

– Ты цел? Руки, ноги?

Леша, морщась, сгибает ноги, двигает руками.

– Сейчас встану.

– Лучше немного полежи. Чей это пистолет, Сеня?

– Наш, – опережает его ответ Миша.

– Ваш… И кто же вам его подарил?