Сил было мало, но все же Моделю удалось ненадолго стабилизировать фронт. С этого времени союзников начали преследовать военные неудачи. Началось с операции «Маркет-Гарден» — с наступления в Голландии, которое повел фельдмаршал Монтгомери по распоряжению Уинстона Черчилля. Операция готовилась поспешно, и это вскоре сказалось на ее результатах.

Перед операцией британский премьер вызвал в Лондон своего командующего войсками.

— Послушайте, Монти, — дружески сказал он фельдмаршалу, — мы обязаны быть в Германии раньше русских. Я думаю, что прямая между двумя точками и есть кратчайшее расстояние… — теперь премьер повторял слова Рузвельта. — Вот смотрите.

Черчилль потянулся к стратегической карте и указал на северное побережье Голландии. Именно отсюда начиналась кратчайшая дорога к Берлину. Если высадить парашютную дивизию в Арнеме, которая захватит переправы, затем вот здесь… и еще одну…

— Но это в ста километрах от фронта, — возразил Монтгомери. — Чтобы соединиться с десантом, придется форсировать пять водных преград…

— Да, но зато мы прорвемся к Берлину… Это будет наша, английская победа… Американцы будут тянуться в обозе… Престиж на войне, дорогой Монти, имеет большое значение… Эту операцию мы назовем «Маркет-Гарден».

Прикинув достоинства новой операции, Монтгомери стал самым ревностным ее сторонником. Фельдмаршала упрекали в авантюризме, но он твердо стоял на своем.

Семнадцатого сентября среди бела дня три парашютных дивизии были сброшены в глубоком тылу немецких дивизий. Небо наполнилось могучим рокотом сотен транспортных самолетов. Первая английская воздушно-десантная дивизия высадилась дальше других — под Арнемом, на восточном берегу Рейна. Все это делалось так поспешно, что английская разведка не успела даже проверить, разведать место высадки парашютных десантов. Это сказалось тотчас же, как только первые парашюты опустились на землю. Оказалось, что их сбросили… в расположение германского танкового корпуса. Британские разведчики потеряли этот корпус. Его все время отмечали на переднем крае, и вдруг он исчез. Теперь оказалось, что Вальтер Модель отвел этот корпус в район Арнема…

Целую неделю британские парашютисты отбивали жестокие атаки немецких танков и пехотинцев. Красные береты парашютистов были отличными целями для немецких стрелков. Но десантники сражались отчаянно. Они стойко удерживали плацдарм, ждали, когда подойдет на помощь гвардейская бронетанковая дивизия. Но гвардейцы не смогли прорваться к Арнему.

На восьмые сутки фельдмаршал Монтгомери приказал десантникам отойти за Рейн и пробиваться к английским передовым частям. Но их осталось не так уж много — английских парашютистов, выполнявших приказ фельдмаршала… Из девяти тысяч солдат-десантников, сражавшихся на берегу Рейна, уцелело всего около двух тысяч человек. Они отошли под прикрытием польской бригады, которую послали на выручку. Поляки не вернулись. Их бригада была полностью уничтожена.

Своей отвагой и стойкостью английские томми спасли репутацию фельдмаршала. Его промахи прикрыла доблесть рядовых английских солдат. Их отвага была действительно легендарной… О героизме парашютистов писали в газетах, восхищались мужеством павших, говорили о верности солдатскому долгу. Но военные цензоры делали свое дело… Они старательно вымарывали каждое слово, напоминающее о стратегической неудаче, о провале арнемской операции. О польской бригаде, которую принесли в жертву ради спасения британской дивизии, вообще старались помалкивать.

Вся эта затея стоила жизни многим тысячам британских и польских солдат.

Арнемская неудача едва ли кому послужила уроком. Теперь уже все, и англичане и американцы, рвались к заветной цели — к Берлину. Лишь бы попасть туда раньше русских… А советские войска стояли уже на Висле и готовились к новому удару. На Восточном фронте наступило грозное затишье, затишье перед штормом, которого ждали в Берлине, Лондоне, Вашингтоне…

Экспедиционные войска Эйзенхауэра уже давно ощущали недостаток в снабжении. Транспорт не мог управиться с перевозками. Порты не успевали принимать грузы. Антверпенский порт все еще бездействовал — остров Вальхорн, запиравший подступы к порту со стороны моря, находился у немцев. Эйзенхауэр дважды отдавал приказание Монтгомери занять остров Вальхорн, но английский фельдмаршал пропускал мимо ушей слова американца-главкома.

Дуайт Эйзенхауэр должен был написать английскому фельдмаршалу резкое послание.

«Вы солдат, а я ваш начальник, — писал Эйзенхауэр. — Насколько мне известно, первая обязанность солдата — выполнять приказы. Я приказал вам взять остров Вальхорн, и я настаиваю, чтобы вы взяли остров Вальхорн».

Отношения между Монтгомери и американским командованием портились. Получив новый приказ, фельдмаршал небрежно бросил его на стол… Но все же пришлось подчиниться… В начале ноября Вальхорн взяли, но понадобилось еще две недели, чтобы очистить воды Шельды от мин и затонувших кораблей. С этого времени Антверпен стал главной, основной базой снабжения всех экспедиционных сил союзников.

На пристанях антверпенского порта накапливались горы военных грузов. И все же солдатам в частях не хватало самого необходимого… Командиры дивизий превратились в ходатаев и снабженцев. Они вымаливали в интендантстве лишнюю машину продовольствия, боеприпасов, убеждали, спорили… А на черном французском рынке почти открыто торговали американскими рационами, бензином и разным военным имуществом. Из шербурского порта по дороге на фронт исчезали целые колонны грузовиков…

Наступили промозглые осенние дни. Холодный, сырой ветер пронизывал солдат до костей, особенно по ночам. У солдат не было теплой одежды. Правда, в Шербур, а потом и в Антверпен приходили корабли с зимним обмундированием, однако их разгружали в последнюю очередь, а чаще просто заворачивали обратно в Англию, чтобы не мешать разгрузке других пароходов. Зимние вещи можно подвезти и в Берлин — этого не так долго ждать. В штабах были уверены, что англо-американские войска скоро будут в Берлине.

После катастрофической неудачи под Арнемом верховный штаб экспедиционных сил решил незамедлительно готовить новое наступление. Это совпало с приездом генерала Маршалла из Вашингтона. Начальник генерального штаба Соединенных Штатов привез указание — во что бы то ни стало ускорить наступательные действия на Западном фронте. Он остановился в Версале, в резиденции главнокомандующего, и в первый же вечер заговорил с Эйзенхауэром о целях своего приезда в Европу.

Они сидели вдвоем в огромном, как ангар, дворцовом зале под высокими, гулкими сводами. Маршалл сказал:

— Послушай, Айк, это не только мое мнение, нужно во что бы то ни стало прорваться в Германию… В январе русские снова намерены начать наступление, нам нужно их опередить…

Маршалл еще раз повторил, что это не только его личное мнение — в стремительном и неотложном вторжении заинтересованы самые влиятельные круги Соединенных Штатов…

Вскоре под дворцовыми сводами зала появился Бедел Смит, начальник штаба экспедиционных сил, — Эйзенхауэр всегда предпочитал, чтобы по военно-оперативным вопросам докладывал Смит…

Приехал в Версаль и невозмутимый Омар Бредли, командующий американскими войсками… Ворвался непоседливый, грубоватый Паттон, командующий третьей армией. Явилось еще несколько американских генералов. Пришел начальник разведки Кеннет Стронг, единственный англичанин на этом совещании. Опытный в таких делах Эйзенхауэр пригласил его специально — пусть англичане не думают, что военное совещание происходит за их спиной…

Бедел Смит доложил схему предстоящего наступления.

Намечались два направления главных ударов — севернее арденнского горно-лесного массива и южнее его. На северном участке действовали две британские и две американские армии. Они насчитывают в общей сложности до тридцати дивизий. Третья американская армия Паттона наносила удар южнее Арденн, в направлении Саарского промышленного района. Предполагалось, что оба клина, протаранив германскую оборону, деморализуют противника и беспрепятственно двинутся в глубь Германии.