Мужчины уговорили Кэт выйти с ними на улицу. Хоть до автобуса… В ту ночь в Ист-Энде не было воздушной тревоги. Американцы уехали, а Джимми вернулся проводить Кэт. Он снова вел странные разговоры, о чем-то сожалел, говорил намеками о своих чувствах, а потом сказал, что теперь стал обеспеченным человеком и, если найдется подходящая девушка, не прочь жениться.

– А ты все ждешь Роберта? – спросил он.

– Конечно! А как же!

– Думаешь, он тебя тоже ждет?

– Уверена!

– Ну-ну! Блаженны верующие! – Джимми неприятно усмехнулся.

Кэт передернуло.

– Почему ты так плохо думаешь о Роберте? Ведь ты его знаешь, он твой товарищ.

– Как раз неплохо. Я не осуждаю его. Он мужчина и живой человек.

– Джимми, ты начинаешь говорить гадости!

– Не буду, не буду…

Остановились на углу улицы. Со стороны Вест-Энда доносились гулкие взрывы, отрывистый стук зениток. Улица была пустынна. Пейдж стоял молча, словно прислушиваясь к отдаленной канонаде. Вдруг привлек к себе Кэт, схватил ее, пытаясь поцеловать. Кэт увернулась, только влажные губы скользнули по щеке. Она вырвалась и гневно сказала:

– Что это значит, Джимми? Как не стыдно!..

Пейдж снова усмехнулся. Почему у него такой противный смешок? К его усмешке примешивалась скрытая ярость. Он был разозлен неудачей.

– Ничего не значит… Одним можно, другим нельзя. Если я не американец…

– Джимми! – Кэт подняла руку, точно защищаясь от удара. Пейдж не окончил фразы. Кэт задохнулась.

– Ты… Ты… негодяй!

Кэт с размаху ударила его по щеке. Джимми отшатнулся, подался вперед и грязно выругался. К счастью для Кэт, она ничего не слышала. Закусив губу, чтобы не разрыдаться, девушка побежала по улице, свернула в подъезд. Джимми стоял, ярость, клокотавшая в нем, стала понемногу спадать, но не так-то легко было унять ее.

– Ты еще вспомнишь это! Я не забуду… – Он еще раз выругался, как ругаются пьяные матросы. Как-никак Пейдж работал в морском интендантстве…

Утром, уходя на работу, Кэт сказала матери:

– Мамочка, если зайдет Бен или Альварес, не принимай их, говори, что меня нет дома.

Миссис Грей удивленно посмотрела на дочь.

– Что случилось, Кэт? Они обидели тебя?

– Нет, нет, мама, ничего не случилось… Просто не хочу с ними встречаться. И с Пейджем тоже… Ну, я пошла, мама!

Вот, пожалуй, и все, что случилось за последние дни в жизни Кэт.

Через день Испанец заехал к Греям, и мать поступила так, как просила дочь. Испанец собирался подождать Кэт, но миссис Грей сказала, что ей нужно куда-то уйти. Фостер пришел с большим свертком и унес его обратно. Миссис Грей с вожделением проводила глазами пакет – американцы всегда приносят такие вкусные вещи. Она огорчилась. Странно, почему Кэт не хочет больше с ними встречаться?

Мать рассказала Кэт о появлении Альвареса, высказала сомнение, правильно ли она поступает, но девушка осталась непреклонна. Миссис Грей едва не сказала дочери того, о чем упорно думала последнее время. Уж если говорить о хорошей партии для Кэт, то она, несомненно, предпочла бы голодранцу Крошоу солидного американца. Кэт уехала бы в Штаты, а потом, как знать, может, забрала бы к себе родителей. Все равно отец скоро должен выйти на пенсию.

Но свои мысли миссис Грей держала пока при себе. Она представляет, как взорвалась бы Кэт. Взбалмошная девчонка! Что ей дался этот нищий моряк Крошоу? Пишет, пишет ему и даже не получает ответа.

Кэт Грей по-прежнему аккуратно писала Бобу, конечно, не так часто, как первое время. На последнем письме поставила цифру «73». Написала и не отправила. Так же, как с полдюжины других писем. Кэт не знала нового адреса Роберта. В прошлом месяце ее письмо почему-то вернулось обратно с лиловым штемпелем: «Адресат выбыл».

Письма Кэт приобрели форму своеобразных дневников, она записывала все, что с ней происходило, делилась с Робертом мыслями, планами, запечатывала письма в конверт и складывала их стопочкой в письменном столике. Кэт не была суеверна, но почему-то наивно верила в то, что сбудется загаданное в разговоре с Бобом перед отъездом, – война закончится, когда напишут по сотне писем. То, что письма не отправлены, не имеет значения, Боб все равно их прочтет, когда приедет или пришлет новый адрес.

Досаднее всего было то, что теперь Кэт не могла уже поехать к Крошоу, к тетушке Полли, и расспросить про Роберта. После несчастья, случившегося в их семье, тетушка Полли больше месяца провела в психиатрической больнице, и потом дядя Джон увез ее в деревню, куда-то под Глазго, на север. Роберт, возможно, еще и не знает о несчастье. Бедный Боб, он так любил Вирджинию!

У Кэт Грей не было от Роберта тайн. Она могла говорить с ним в письмах, будто сама с собой. Лишь в последний раз, когда произошел неприятный разговор с Джимми, ей почему-то не хотелось об этом писать. Она рассказала о новом знакомстве с Альваресом, но о Пейдже упомянула глухо: «В тот же вечер заходил Джимми. Сияет, в новой форме. Мне он не нравится. Имей в виду, к тебе он очень плохо относится».

Кэт, задумавшись, сидела над письмом Роберту, когда в прихожей раздался звонок. Пришел Испанец. Кэт узнала его по голосу и торопливо сунула недописанное письмо в ящик стола. Мать ответила, что Кэт еще не вернулась, вероятно, заночует на службе.

– Странно… – сказал он, – я был уверен, что мисс Кэт дома. Странно…

Альварес ушел, раздумывая над повторной неудачей. Он твердо знал, что Кэт дома. Он приехал раньше, ждал на улице, когда Кэт вернется с работы. Он видел, как она входила в подъезд. Первый раз, может, верно, что девчонки не было, но сейчас старая миссис чего-то петляет. Здесь что-то не то. Его не проведешь! Но почему Кэт не хочет встречаться? Неужели придется обращаться за помощью к Бену?..

Поразмыслив, Альварес пришел к выводу – без Стивенса не обойтись. Вечером зашел в его комнату и сказал:

– В субботу, Бен, будем тебя провожать. Пригласи Кэт. Остальное беру на себя.

– Никого не стану приглашать. И вообще отстань от меня!

– Тогда, хотя это мне неприятно, я доложу шефу, что ты срываешь его задание.

Угроза подействовала.

– Что ты от меня хочешь? – спросил Бен.

– Так-то вот лучше! – Испанец блеснул жгучими глазами и улыбнулся. – Меня почему-то не принимают в доме Греев…

– Правильно делают.

Испанец пропустил мимо ушей замечание Бена.

– В субботу мы составим маленькую компанию. Я приглашу кое-кого. Поводом будет твой отъезд. За тобой Кэт. Сегодня мы к ней заедем. К тебе девчонка больше привыкла.

Стивенс вздохнул. Испанец втягивает его в грязное дело. Хотел отказаться. Подумал о Доновене – шеф в самом деле не спустит.

– Ладно, дьявол с тобой, поедем!

Всю неделю Кэт работала в дневную смену. Возвращалась не поздно, и сотрудники Доновена приехали в Ист-Энд засветло, когда только начинало смеркаться. Миссис Грей встретила их в прихожей и опять сказала, что Кэт еще не приходила домой.

– Если вы разрешите, мы подождем ее, миссис Грей. – Бен добродушно улыбнулся пожилой женщине и смущенно добавил: – Вы уж извините, я заехал прощаться. Еду в Америку.

– Вы еще в прошлый раз говорили об этом. Значит, не уехали? А я думала, вы где-нибудь по пути к дому. Говорят, к вам надо долго плыть на пароходе…

– Пришлось задержаться…

Миссис Грей не успела сказать джентльменам, что Кэт, вероятно, задержится. Она медлила. Внезапно ее охватили сомнения. Может быть, ради такого случая Кэт не станет на нее сердиться… Внимание жены банковского чиновника привлек объемистый сверток. Его держал в руках «маленький Бен». Не уплывет ли в третий раз сверток из их квартиры? Миссис Грей догадывалась о его содержимом.

Пока женщина раздумывала, Бен шагнул вперед и протянул миссис Грей сверток.

– Здесь для вас кое-что, миссис Грей, – как всегда смущаясь, сказал он. – Впрочем, разрешите, я помогу его развязать.

Бен взял сверток и понес его в кухню. Альварес двинулся за ними. «Ласковый, черт!» – подумал он про Стивенса.