Когда к ним пришли Адам с Гермионой, Гарри не было. Драко собирался навестить мать. И наконец поговорить с ней. Если у мужа появилась какая-то идея фикс, то он не станет убиваться неведением и грызть ногти от безделья. У него есть Мэнор. У него есть неразрешённые вопросы. Малфой находился в крайне скверном расположении духа, но вежливости и гостеприимству не изменил. Хотя и в своеобразной манере:

— Добрый вечер, друзья. Если вы планировали пообщаться с моим супругом, вам стоило назначить встречу. Его нет.

Адам проглотил неуместные восклицания. Для него эта информация стала шокирующей. Он не знал, что между ребятами существует и такая связь. Но отсутствие Героя дома было тревожащим. Как и отсутствие комментария Министерства на утреннюю прессу. Кабинет Министра ушёл в молчание, а уточнить у Гарри его планы стало затруднительно.

— Да, пожалуй, стоило уточнить… — единственная реакция мужчины на новости. — Тогда нам, вероятно, здесь нечего делать.

— Ну почему же… Думаю, от ужина вы не откажетесь. И я бы с удовольствием пообщался с вами. Например о том, откуда мисс Скиттер узнала о некоторых подробностях произошедших событий.

— Это я, Драко… — Гермиона покраснела, опустила взгляд и закусила губу. — Я всё ей выболтала, Адам здесь ни при чём.

— Что ж. В таком случае мне нужно больше информации. Раз уж Гарри умчался совершать очередной подвиг, или чем он там занят, я хочу хотя бы понять расстановку сил. Мистер Диггори, вы можете организовать внутреннюю информацию из Министерства?

— Вот это подход! — оживился Адам. — Думаю, к ужину как раз получится собрать что-то конкретное. Извините, я вас оставлю… У вас есть полчаса, чтобы поговорить о том, что моих ушей касаться не должно…

Проницательность мужчины поставила обоих в тупик, но Драко только благодарно кивнул. Он действительно хотел поговорить с Гермионой.

— Ты выглядишь так, будто у тебя появился какой-то проект, к которому тебе не терпится приступить… — девушка вспыхнула. Она не собиралась обсуждать это с Драко. Но он не оставил ей выбора. — Гермиона, ты считаешь меня своим другом? Всё ещё?

Она выдохнула. И опустила голову.

— Да, Драко. Конечно. Но это… Сложно… Адам, кажется, передумал умирать.

— И ты думаешь, что это из-за тебя? — только-только пришедший в норму цвет лица Гермионы снова стал свекольным. — Ты достаточно проницательна, чтобы сделать правильные выводы, дорогая. В тебе он, как минимум, увидел достойного человека, настоящего бойца. Я видел, как вы сражались бок о бок. Это было зрелищно и эффективно. Ты не можешь не понимать, что вызываешь в нём сильную симпатию. Уважение. И безусловно — интерес. И судя по твоей реакции — он тоже вызывает в тебе эмоции. Вопрос только в том, к чему ты это приведёшь.

— Я? Почему я? — девушка так неподдельно удивилась, что Малфой невольно улыбнулся. Искренне. Как раньше.

— Потому что он никогда не сделает первый шаг. А тебе нужно решить, чего ты хочешь. И я сейчас не про романтику… Это твоя личная жизнь. Но он станет тебе ещё одним хорошим другом. Человеком, который будет тебя ценить. Который сможет стать твоим спутником, если ты этого захочешь. Потому что у меня есть Поттер. А у тебя Уизли больше нет. Я не хочу лезть в душу. Но ты не должна быть одна. Я не смогу ответить на твои чувства, но это не значит, что ты не сможешь быть счастливой с кем-то другим. Особенно, если этот кто-то уже есть в обозримом настоящем.

Гермиона молчала. Ей не было стыдно за свои чувства. Не было даже грустно теперь. Она настолько давно с ними жила, что свыклась и смирилась. А то, что объект её мечтаний так прямо ей подтвердил то, что она и так знала, только ещё больше уверил её в том, что возможно, ей нужно смотреть на вещи шире.

— И ты думаешь, Адам… Может мной… Увлечься?

— Я думаю, что он увлёкся, как ты говоришь, тобой. Но самое ценное в его отношении — это то, что он смотрит не на Героиню войны, а на Гермиону Грейнджер. Не боится быть сильным рядом с тобой. Не боится искренности. И если ты сможешь вытащить его из своей раковины… Просто подумай об этом. Я вижу взаимность. И это пока не любовь или что-то подобное. Это пока намного более ценные вещи. Доверие, внимание.

В этот момент на пороге комнаты показался довольный мистер Диггори.

— Внимание к чему? — он не стал дожидаться ответа, поняв, что речь шла о личном, и продолжил уже о другом. — Я смог кое-что разузнать. Итак, может, поужинаем?

—

Поттер появился прямо в кабинете Министра. Шеклболт нервно расхаживал перед столом, выставив всех советников вон, не зная, какой реакции ожидать от Героя, и думал о том, что возможно поставил на неверную фигуру в этой партии.

— Кингсли, я думаю, нам нужно поговорить. Давай присядем…

Волшебник вздрогнул от неожиданного присутствия кого-то в своей обители, а когда понял, что это Гарри, вообще побледнел и медленно опустился на гостевой стул.

— Вчера ты пытался взять штурмом Гриммо. А ещё уже месяц как используешь подставного Поттера, чтобы проводить свою политику. Ещё и Джиневру втянул в свой спектакль. Что ты хотел найти у меня дома? Меня? Или что-то другое?

— Гарри… Ты всё… — просипел мужчина, но ему не дают шанса закончить.

— Только не надо говорить мне, как я должен был понять то, что происходило на моем крыльце. Давай-ка по порядку. Что тебе было нужно?

— Малфой. Я знаю, что он жив, — Министр вздохнул. — И я знаю, как ты к нему относишься. Я хотел удостовериться, что ты не под их влиянием.

— Чьим влиянием? — напирает Поттер, не давая передышки политику, прекрасно понимая, что найдя точку опоры он может повести беседу совсем не так, как хотел бы сам Гарри — искренне и без обиняков.

— Малфоев. Это признание Долга Жизни. Потом младший в твоих объятиях…

— И как ты узнал о Драко? — снова вопрос, как выстрел, и у Шеклболта нет даже минуты, чтобы собраться. Гарри давит своим присутствием, своей силой, наверное, даже не понимая, что именно он делает.

— Увидел в воспоминаниях Рона Уизли. Он не хотел говорить, мне пришлось…

— Не продолжай, — раздражённо и скупо отвечает Поттер и переводит тему. — Ты знал о том, что творит Уорик с компанией? И не нужно мне врать, это смешно выглядит, когда кто-то вроде тебя юлит перед таким ребёнком, как я…

— Нет! Он один из самых уважаемых судей Визенгамота. Его политика всегда была жёсткой по отношению к Пожирателям. Мне и в голову не пришло… И никому не пришло бы…

— Верю, — тихо говорит Поттер, и мужчина едва заметно для себя выдыхает. Градус напряжения в кабинете падает, и даже как будто немного теплеет. — А теперь давай-ка про меня. Кто такой этот «Поттер», и что за игры с моей личной жизнью за моей спиной?

— Глупо вышло, я понимаю… И младшая Уизли. Я не думал, что она захочет тебя отравить… Я правда подумал, что ты умер, Гарри. Ты был не жив…

Поттер кивает, спокойно, зная о том, что происходило тогда. Понимая, почему Кингсли мог принять его за мёртвого. Не так далеко от истины он был. Знать о том, что он теперь всегда одной ногой на той стороне, никому было не нужно. Даже Драко.

Гарри задаёт вопросы. Министр отвечает. Где-то в глубине рождаются новые, возникающие на основании уже чужих знаний о политике, об истории, об экономике, налогах, банках, международных отношениях. Обо всём, что знает его муж. Беседа течёт несколько часов, секретарь Шеклболта просится домой, чувство голода и усталости постепенно делают мужчину всё более рассеянным и несобранным, ему всё сложнее отвечать, но только к ночи он понимает, что это Поттер так на него влияет. Подавляет, держит неподъёмным грузом на груди, не давая и шелохнуться.

— Кто ты, Поттер? — выдаёт, наконец, Шеклболт свой интерес. — Чего ты хочешь?

— Я тот, кем вы, дорогие Орденовцы, сделали меня. Вы, и моё предназначение, и Волдеморт, и война, — молчание душит, но Министр не издает ни звука. — Ещё кое-что. Это прозвучит сейчас один раз, и больше не поднимай эту тему. Позже всё разрешится. Драко мой муж. Если кто-то покусится на его жизнь и свободу, я убью любого. Но оправдать его перед лицом всего мира нам удастся потому, что он был за нас. Он позволил мне бежать. Он отдал мне свою палочку. Дважды. Он сражался в битве за Хогвартс за нас. Он был нашим шпионом. И Северус это подтвердил бы, будь он жив. Драко — Герой не меньше, чем я. Это вызовет гнев Пожирателей и сторонников Тёмного Лорда. Это тоже поставит под угрозу его жизнь. Но имя Малфоев должно быть оправдано. И не потому, что я сказал тебе в начале. А потому, что они оба этого достойны. Нарцисса не дала меня убить. Я должен ей. Ты думай сам, Кингсли, как ты это сделаешь. Но сделай. Ты должен мне, Кингсли.