— Драко. Ты же сильный. И очень не глупый. Ты не всё знаешь о Связи, хотя бы потому, что не обсуждал этого со мной. Снова. Но ты знаешь, что если тебе плохо, то и ему плохо. Пожалуйста, услышь меня. Не теряйся в своих ощущениях, ищи его. Ты найдёшь, я знаю, я знаю, что ты найдёшь его. Там, у себя в голове, в этом странном вашем мирке, но он там есть. Ты жив, значит он тоже. По крайней мере пока. Так что постарайся Драко. Я не знаю, как тебе помочь, не думаю, что кто-то вообще может тебе помочь. А ещё я очень сильно сомневаюсь, что ты согласился бы принимать сейчас мою помощь. Но Гарри. Он там. И что-то с ним произошло. И ты должен вытянуть его. Он спасал тебя столько раз! И ты его! Вы должны быть вместе. Найди его.

Она помолчала. Кричер выкручивал уши и старался не капать слезами на пол, утирая их подолом наволочки.

— Знаю, вряд ли тебе это понравится. Но может, чтобы ты вынырнул из этого состояния, тебя стоит разозлить? Так что слушай. Я тебя люблю. О да, именно это я и сказала. Что люблю тебя, Драко Малфой. Потому что знаю, каким ты можешь быть. О, ещё наверное стоит сказать, что мы дружили. Тогда, на шестом. Мы дружили, у нас были общие шутки, мы часами могли спорить о разновекторном применении заклинаний пространственной магии. Мы обсуждали трактат Гринберга. Ты хвалил мои выводы. Ты помогал мне с Нумерологией. Тебе нравилась моя причёска. Ты сказал, что любой волшебник может быть у моих ног, если я того захочу, особенно с чарами Шарма, что я стала применять для тебя. О, да, Малфой. Для тебя. До самой дошло спустя недели две. Бож-ж-же, какая же я ду-у-ура, — она сильнее потянула себя за волосы. — Но факт остаётся фактом, я влюбилась в тебя тогда. За то, каким ты был настоящим. За то, что не высмеял мои чувства, стала любить ещё больше. За то, что признался, что всегда был склонен больше к парням. Драко… Подпусти меня ближе, я друг. Я друг. Я за вас с Гарри любого предам, любого уберу с дороги. Только дай мне прикоснуться. Я покажу. Убери защиту, Драко, я друг. Ты не вспомнишь, я знаю, не вспомнишь, но ты не представляешь, как хорошо помню я, когда мы с тобой работали над Формулой для Обливиэйта. Мы так редко говорили о том, что будет дальше. Но иногда ты дрожал. Ты иногда закусывал губу так сильно, что мне казалось ещё немного — и прольётся твоя кровь. Драко, ты мне доверял. Доверял страхи и боль. В наш последний разговор ты просил прощения за все гадости, что сказал мне раньше и скажешь в будущем, когда забудешь, какой я человек. В последний наш настоящий разговор ты сорвал с меня обещание, что я буду рядом с ним. Я его выполнила. Но и ты должен выполнить своё! Может, ты не говорил вслух, и точно не мне. Но ты обещал вернуться, Драко. К нему вернуться. Я знаю это, просто знаю. Не теряйся в своей боли, тянись к нему. Драко, я хочу посмотреть, что у тебя в голове, но пока ты не доверишься мне, не снимешь защиту, связь не пустит меня, — Гермиона зажмурилась. — Идиотка… Неужели я думала, что это поможет? Мордред! Драко! Ну очнись же! Что с Поттером?! Что с тобой! Чёрт бы тебя подрал! — девушка была в одном вдохе от того, чтобы завыть, но её прервал слабый шёпот.

— Попробуйте ещё раз, мисс Грейнджер. Он дышит иначе. Попробуйте снова.

Нарцисса смотрела на сына с тревогой, но едва могла подняться с кровати. Кричер тут же подал воды, но Гермиона только кивнула и попыталась прикоснуться к парню. Она осторожно протянула ладонь, которая буквально утонула в тепле его руки. По щекам всё же предательски скатились две слезинки, но это были слёзы облегчения. Она не дала себе много времени для того, чтобы пережить эту маленькую победу. Взяв в руку палочку, она произнесла заклинание. И ожидаемо ничего не произошло. Драко был превосходным окклюментом, и неудивительно, что даже в таком состоянии держал щиты.

— Давайте попробую я.

— Я смогу, после Адова кольца я не всегда с первого раза…

— Не думаю… Мой сын держит щиты так, будто от этого зависит его жизнь. Даже когда всё с точностью наоборот.

Гермионе ничего не оставалось, как согласиться.

— Кричер? Где палочка Леди Малфой? — артефакт материализовался мгновенно. — И что дальше?

— А дальше, — уже совсем другим тоном сказала женщина, — сначала вы вытащите моего сына с того света. А потом объясните мне, что здесь происходит. Потому что иначе я…

— Вы на самом деле очень мало что можете сейчас. Нарцисса. Как минимум потому, что едва встанете с кровати — упадёте от бессилия. И магии в вас на несколько заклинаний. Род восстановил вашу тягу к жизни. Но не силы. Их вам ещё копить и копить. У вас ведь нет больше мужа. А у Драко есть. И сейчас муж Лорда Малфоя одной ногой в могиле. Так что говорите мне, что делать дальше, чтобы я могла с ним поговорить. Иначе я просто встану и уйду. А ваш сын умрёт, если не сможет спасти Гарри.

Волшебница медлила, у Гермионы кончалось терпение, и она просто вскрикнула:

— Мерлин мой, да просто спросите у магии рода! Мы теряем время. Леди Малфой, я клянусь вам, если они умрут из-за вас, я вас убью. Потому что они — это всё, что у меня осталось, — в этот момент ей показалось, что она соврала, но не время было заострять на этом внимание. — Даже несмотря на то, что Гарри признал перед вами Долг Жизни.

Нарцисса на секунду прикрыла глаза, но девушка во всём была права. Она протянула руку и попросила:

— Сожми ладонь. И потерпи. Это неприятно. И я всё буду слышать. Хотя вряд ли я услышу больше, чем уже слышала, — Гермиона покраснела, но сделала, как ей велели.

====== На кончиках пальцев ======

Гермиона ещё ни разу не ощущала легилименцию так, как сейчас. Чисто, легко, без каких-либо препятствий и сомнений. Это было похоже на очень реалистичный сон. Драко стоял в комнате, запертой и пустой. А она находилась где-то за её пределами, но видела всё будто изнутри.

— Драко, что произошло?

Парень никак не удивился появлению гостей в своей голове.

— Мы поссорились. Он показал мне, что любил меня, а я испугался, и он стал айсбергом с льдисто-изумрудными глазами.

По мнению Гермионы, слизеринец был не в себе. Он был слишком похож на Луну. Тот же взгляд. Та же неадекватность.

— Драко. Что случилось с Гарри?

— Это я виноват… Я трус, — было не совсем понятно, отвечает он на вопрос, или просто решил высказаться.

— И он любит тебя даже за это, это же Поттер, Драко. Где он?

Малфой посмотрел больными глазами в пустоту, но потом зажмурился, будто ребенок, увидевший что-то страшное.

— Я не… знаю. Я не знаю. Он закрылся от меня, потому что мы поссорились. И мне так плохо. Я его не чувствую…

— Драко, сосредоточься. Не надо ловить его эмоции. Ему больно. И тебе тоже больно, Драко. Что с ним? — Гермиона теряла терпение.

— Мне так больно. Мне было так хорошо. А теперь так больно… Он мне нужен. Нужен так сильно. Но не так. Я так не смогу. Я без него не смогу… Он холодный, и я так не смогу.

— Драко, сын, Малфои не отдают то, что принадлежит им. Он твой супруг?

— Супруг… Мама, он мой… — снова растерянность и опустошенность.

— Исправь всё, — не стала дожидаться конкретного ответа от рассеянного сына женщина.

— Я не могу его почувствовать, — пожаловался парень. — Только пустота. И боль. Мне больно. У меня болит душа. Но не у него. У него только холод. И пустота…

— Драко, ты горишь. И он тоже! — Гермиона была растеряна и зла, потому что не понимала, как нарисовать для Малфоя путь к Гарри. Они всегда были связаны только через эмоции. Связь тел была скорее следствием. И все её заготовленные речи упирались в малфоевское «у него только пустота». Но Нарцисса иначе повела беседу.

— Сын, вернись в момент! Ты Малфой! И у тебя забрали мужа! К Мордреду чувства! Дёрни за брачные узы и найди своего супруга! Сейчас же!

Такой властной Грейнджер её никогда не знала. И эта власть в её голосе была страстной и живой, такой далёкой от привычной беспристрастности и холодности, что всегда была свойственна женщине.

— В моём супруге больше нет любви, мама, — так же отстранённо произнёс Драко, и Гермиона содрогнулась от того, как прозвучал ответ волшебницы.