— Ты его не знал до того, как я стал обладателем всех даров Матушки… — Малфой подавился своей порцией. Тут же налил себе снова, но не стал так же бездумно её опрокидывать, как Гарри. Он заметил его внутреннюю сосредоточенность и понял, что тот готов раскрыть перед ним этот секрет, только чтобы не говорить о чём-то другом. Парень снова наполнил стакан Гарри без магии, и Поттер, так и не дождавшись вопроса на последнюю свою реплику, спросил сам: — А как же это ваше чистокровное… «Мужчина должен уметь обращаться с вином, цветами и одеждой…»?

— Ну, это не вино… — улыбнулся Драко, но потом вмиг стал серьёзным. Тон Поттера был грустным. Но не ностальгическим, хотя он явно вспоминал то, что Малфой забыл, а печальным. И это подтолкнуло его к настойчивости: — Рассказывай. Я пошлю тебя к Мордреду и Моргане, если ты снова скажешь, что…

— Не скажу, — вздохнул Гарри. — Я видел Рона в Хоге. Мы говорили…

— И… Я, кстати, ещё не высказал тебе всё, что думаю по поводу твоих фокусов.

Герой снова вздохнул.

— Драко, я не придумал ничего лучше. Ты едва не разнёс кабинет Макгонагалл. Её малахитовые кошечки уже звенели…

Парень никак это не прокомментировал. Он не помнил этого. Только то, что в объятиях Поттера было настолько сладко и спокойно, что он хотел лишь одного — остановить эту минуту и заснуть.

— Я не думал, что ты уснёшь, да ещё и так крепко. И я сам не знаю, почему решил прогуляться по замку с тобой на руках… Глупая была идея. Но я просто как-то… — Поттер смутился, — просто вспомнил прошлое, как мы… И захотел посмотреть на школу…

Уши Гарри заалели, и Драко до дрожи в пальцах захотелось потрогать их. Что он и сделал. Двойная порция виски очевидно снизила его самоконтроль, потому что подумать о логичности или необходимости своих действий он не успел. Просто перекинулся через подлокотник кресла и дотронулся до левого уха Поттера. Тот замер. Но решил не обращать внимания.

— Ты всегда горишь ушами, когда смущён?

Ответом стало пожимание плечами, но расслабиться Гарри никто не дал.

— Продолжай. Ты нёс меня на руках, как Годрик русалку, а дальше встретил Уизли…

— Да, — Поттер смирился с тем, что придётся всё рассказать, — он поведал мне, что Джин знала о нашей помолвке. Что она сходит с ума и бредит идеей, что мы с ней идеальная пара. Что она, кажется, верит, что тот, кто играет мою роль на публике и я — один человек. Что она может быть опасна в своих иллюзиях. А ещё, что видел нас, когда мы возвращались домой. И что рад, что ты жив. Потому что я заслужил своё счастье.

— Звучит, как неплохая речь лучшего друга… Так почему ты выглядишь так, будто похоронил его?

— Потому, Драко, что это ещё не всё. Хотя бы из-за того, чего он не сказал. А не сказал он, что жалеет о том, что прошёл с нами. Что жалеет о том, что видел. Что ненавидит своё геройское звание. Что хотел бы тогда, на шестом курсе, вытерпеть навязчивую любовь Лаванды и не возвращаться в наше Золотое трио.

— Ты читал его мысли, или это только твои догадки?

— Не знаю.

Драко недолго помолчал.

— Я никогда не был высокого мнения о нём. Но думаю, ты не совсем прав. А ещё думаю, что ему нужен колдомедик. Лекарь душ. Он оказался слабее, чем сам от себя ожидал. Но это не порок.

— Самое главное, что он сказал — это что Джинни готовится объявить о нашей с ней помолвке. Она совсем запуталась между реальностью и ложью.

— Тебе не всё равно? Дашь опровержение…

— Дам. Но это нельзя будет замять…

— Послушай, Гермиона всё правильно рассчитала. Через неделю на пресс-конференции ты появишься в своём настоящем облике, не дашь больше продолжать этот фарс, и эта проблема будет решена. Главное, появиться там вовремя…

— Да… — всё так же печально ответил Гарри, и Малфой потянулся к нему, чтобы подбодрить.

— Знаешь, я понимаю, что терять друга тяжело. Но под луной ничто не вечно. Он не подвёл тебя в нужную минуту. И ты обязан дать ему об этом знать. А то, что ваши пути разошлись… Только к лучшему. Я уверен.

— Ты прав, мой хороший… — рассеянно ответил Поттер, всё ещё обдумывая, всё ли они предусмотрели, насколько идея Адама, хотя скорее всё же Гермионы, о публичном заявлении верна, готов ли он снова стать публичной личностью, ведь пока Лжепоттер блистает на страницах газет и даёт интервью на колдорадио, его никто не трогает.

Зато Драко, услышав это обращение, вдруг почти протрезвел… И всё встало на свои места. И то, что он слышал во время своих странных видений, и то, как обнимал его Поттер во снах в Хогвартсе на седьмом курсе и в Мэноре. И то, как обнимал его Поттер сейчас. Тепло. И эти слова из уст Гарри звучали тем же теплом, что грело его всё это время одиночества.

Видимо, он слишком задумался, потому что Гарри поднялся и дотронулся до его руки.

— Ты спать? Или ещё по чуть-чуть?

— Мне не помешает… — пробормотал Драко и с удовольствием выпил ещё одну порцию. В тишине гостиной их ночь складывалась почти идеалистически. Он проматывал у себя в голове всё, что помнил о своих странных, навязчивых фантазиях, посещавших его во время заточения в замке Райзеншварц. И всё это выстраивалось в ровную, на первый взгляд логичную цепочку. Гарри думал о чём-то своём, вновь предоставляя захмелевшему мозгу Драко свободу в принятии решений, а фантазиям — вольный полёт.

Драко ошибся — когда они поднялись в их спальню, теперь уже их, потому что за эти недели многие вещи Поттера перекочевали из комнаты Сириуса к нему, — парень был немного более пьян, чем рассчитывал. Он улёгся на кровать в ожидании, пока Гарри умоется и переоденется. И мысли сегодняшнего утра, словно застывшие над постелью, вернулись, в куда более чётком проявлении. Он ведь даже не спросил Поттера, действительно ли он только по девочкам. А ещё у него возник другой, вполне закономерный вопрос. Сам он ни с кем не спал, — не считая глупых и бессмысленных минут с Тео, но было ли время у Поттера наладить свою личную жизнь в постельном плане… Не во время седьмого курса — это точно. Но может, раньше…

— Ты девственник? — выпалил он, как только Гарри появился из ванной, вытирая шею полотенцем.

— Нет, — сухо ответил Поттер, — а ты пьян, — отбрил он Малфоя и продолжил, безаппеляционно и почти грубо. — Дай мне минуту, и я лягу с тобой. Или, учитывая твоё настроение, мне лучше поспать у себя?

Эта идея ему самому не очень нравилась, но продолжать игры сегодняшнего утра не хотелось. Не то настроение. И слишком катастрофические последствия. Но Драко эта идея понравилась ещё меньше.

— А ты заснёшь без меня? Я без тебя — нет… Позволишь мне всю ночь лежать, не сомкнув глаз?

— Какая драма… — тихо, но отчётливо произнёс Гарри, и Драко сделал свой ход. Лёгкое касание магии, и Поттер оказался без пижамных штанов. Кожа тут же покрылась мурашками. У обоих. У Поттера от холода. У Драко от вида.

— Что ты делаешь, Драко? — устало произнёс Гарри, и парень в постели почти поверил, что Поттеру всё равно.

— Хочу на тебя посмотреть…

Гарри развернулся лицом к Драко и развёл руки в стороны.

— Смотри. Только потом верни штаны на место. Холодно.

Драко совсем не смутила эта показная грубость. Он поднялся и снял халат, который оставил на себе в попытке согреться. Откинул его на пол, отметив реакцию Гарри на это действие — не любопытство, а предвкушение. А потом решился на жёсткую провокацию: провёл рукой по шее. По груди. Остановился только у самой кромки пижамных штанов. Глаза Поттера засветились чем-то незнакомым.

— А ты, Поттер, ты случайно не гей?

— Я однолюб, — дерзко ответил парень, но голос его выдавал — хриплый, низкий, вибрирующий. Драко резко встал с постели, откинув простыню.

— Нравится то, что ты видишь? — Гарри сглотнул. Ему не нужно было отвечать. Его тело говорило за него. Малфой смело шагнул ближе, но Поттер синхронно сделал шаг назад, — Бравый гриффиндорец боится?

— Что ты делаешь, Малфой? Иди в постель…

— Только с тобой… — он оказался совсем близко. Прикоснулся рукой к груди Гарри, но потом быстро обошёл его, став прямо за спиной.