— Ты хочешь их вернуть, не так ли? — спросил Менлим, и его слова проникли в свет Териана. — Твоя сестра, Война. Твоя дочь, малышка Ками, — Менлим помедлил, изучая его безжизненными жёлтыми глазами. — Твой брат, Меч. Пожалуй, его ты хочешь вернуть сильнее всего, да?

Териан вздрогнул, опуская взгляд.

— Конечно, отец, — пристыженно сказал он.

— Тогда ты должен стараться усерднее, сын мой, — Менлим сложил свои длинные белые руки. — Ты знаешь, что я бы сделал это за тебя, но я не могу. Очень немногие способны на то, что тебе даётся естественно, как дыхание, мой дорогой брат. Тебе дан дар. Очень редкий и прекрасный дар… Который ты не можешь растрачивать впустую из-за противоречивой верности своей семье, особенно когда они ярко заявили о том, кому верны они.

Териан кивнул, вздрагивая. Резкие шепотки серебристого света вились вокруг него, ища его секреты, вытягивая его из темноты…

Отец хотел заполучить его секреты.

Он хотел разжевать его, заглотить целиком.

— Ты нужен нам, брат Пророк, — мягко сказал Менлим. — Ты это знаешь. Теперь у них есть такая, как ты. Которая не несёт в сердце наших интересов.

Перед глазами Териана промелькнул образ.

Зелёные глаза, темнее глаз Моста. Чёрные волосы. Полные губы. Худое, но не лишённое изгибов тело, схожее с тем, которое теперь обретала её дочь. Териан её помнил. Он помнил её по Сайгону. Он помнил, как Реви’ желал её. Как он даже тогда хотел засунуть в неё свой член.

Териан ненавидел её там, в Сайгоне. Он ненавидел её в Бразилии.

Он по-прежнему ненавидел её.

Она была причиной, по которой он потерял своего брата. Эта сука-шлюха-пи*да-мать украла его брата Реви’ у него. Она охотилась на него как змея, сбила с толку, поиграла с его разумом.

— Кали, — пробормотал он, ощущая, как жёсткая вибрация вторгается в его свет.

— Она расскажет им вещи, — мягко продолжал Менлим. — Вещи, которые могут нам навредить. Вещи, которые могут навредить тебе, брат мой. Они поверят всему, что она скажет — твой брат Меч тоже поверит всему, что она скажет. Ты это знаешь. Ты знаешь его слабость в отношении неё.

Териан действительно это знал. Он также слишком хорошо знал эту пи*ду.

Он задолжал ей кое-что. Обещания были даны. Клятвы не выполнены.

Спустя столько лет давно пора разделаться с этими клятвами. Нужно свершить наказание. Нужно взыскать штрафы.

— Ты помнишь, что я тебе сказал, брат? — нежно произнёс Менлим.

— Ты сказал, что отдашь её мне, — ответил Териан, чувствуя, как тот жар расходится по его конечностям. — Ты сказал, что когда всё это закончится, я смогу получить её. И делать, что захочу.

— Так и есть, — сказал Менлим, склоняя голову. — Я поклялся в этом, брат. И я не отрекаюсь от этой клятвы. Каждым элементом своего света я клянусь в этом. Я клянусь светом моего собственного сына.

Реви’. Он имел в виду Реви’.

Подумав об этом, об Реви’, о той суке, которая его забрала, промыла ему мозги, наобещала ему всякого…

Он подумал о справедливости. Он подумал о том, чтобы наконец-то сделать всё правильно.

Боль курсировала по его свету.

— Приведи их в Дубай, возлюбленный брат, — сказал Менлим. — До сих пор существует некоторая вероятность, что они откажутся от этой затеи. Не позволяй им. Сделай всё что понадобится, чтобы привести их в Дубай. Как только они окажутся здесь, ты приведёшь их ко мне.

Териан кивнул, чувствуя, как эта боль ухудшается, скручивая его нутро горячими узлами.

Прошло так много времени. Так много времени с тех пор, как он видел своего брата, смеялся с ним, хоть как-то находился рядом с ним. С тех пор произошло столько всего. Столько перемен…

Столько вещей оказалось сломано и утеряно.

Реви’ нуждался в нём. Они нуждались друг в друге.

— Они приедут, — сказал Териан.

Он посмотрел на пожилого видящего, и в его голосе прозвучала жёсткая решимость.

— Они приедут, отец. Я заставлю их приехать. Я сделаю боль такой сильной, что они приедут просто для того, чтобы покончить с этим. Они приедут потому, что ничего не смогут с собой поделать.

Менлим кивнул, выражение его лица не изменилось.

Териан ощущал там одобрение, но вместе с тем насторожённости. Не совсем скептицизм, как прежде… скорее, пожилой видящий хотел чего-то конкретного.

Он хотел конкретики.

Абсолютной конкретики, лишённой всякий сомнений в том, что Реви’ приедет.

Никаких улыбчивых пёсиков, виляющих хвостиками. Никаких притворных любезностей. Никаких речей с нарастающей музыкой и грохочущими пушками. Никакого эмоционального катарсиса и слёз на глазах.

Он хотел научных фактов. Математических вероятностей.

Субъективных сдвигов, основанных на проверенных данных и надёжных уравнениях.

— Как ты планируешь сделать это? — спросил Менлим, пока Териан думал об этих вещах. — Что ты намереваешься сделать, брат мой? Ты знаешь?

Териан знал.

Териан в точности знал, что он сделает.

Он знал Реви’. Он знал, о чём заботился Реви’, что его мотивировало. Даже та сучка-пророчица с её лживыми словами и шепотками не встанет на пути Реви’, если Териан нацелится на то, что по-настоящему дорого его старому другу.

Териан знал кое-что ещё, что он не собирался говорить Отцу.

Он знал, что сделает маленькая птичка.

Он знал, что она сделает это скоро, и тогда это даст ему возможность, в которой он нуждался. Он не желал своей сестре Элисон вреда… он любил её очень, очень сильно… почти так же сильно, как Реви’. Она была его Мостом. Она была драгоценным Мостом. Эта сука-пи*да тоже сделала ей больно, возможно, даже больнее, чем Териану. Он любил Элисон…

Шепоток холодной злости вышел из света пожилого видящего.

Почувствовав это, Териан подавил свои мысли, похоронив их в кучах чёрного песка.

Папочке не нравилась сестра Элисон. Она ему совсем не нравилась.

— Ты же знаешь, что её нельзя оставлять в живых? — холодно произнёс Менлим. — Мы пришли к согласию по этому вопросу, Териан? Потому что это мы тоже обсуждали ранее.

Териан нахмурился, но кивнул.

Та боль в его груди усилилась, но он вновь кивнул.

Он правда знал. Он знал.

Он много чего знал.

— Ты не должен позволять себе сбиваться с толку, мой мудрый брат, — сказал Менлим. — Я понимаю, что твой свет даёт тебе больше информации, чем другим. Я понимаю, что значит для тебя семья. Для меня семья тоже важна… важнее, чем ты можешь себе представить. Но ты не должен позволять этим вещам сбить себя с толку, возлюбленный Пророк. Нельзя терпеть предательство. Неверность, эгоистичный отказ выполнять долг, полное неуважение к святыням, к прошлому… эти вещи — гниль, которая пожирает цивилизацию от корней.

Териан кивнул. Он понимал. Он также знал, о чём заботится Отец.

Он мог видеть своих сестру и брата в том другом месте.

Они вновь переживали трудности, вместе и порознь. Власть и любовь, свет и правда, страх и храбрость, отчаяние и надежда. Они искали правду в своём собственном разуме, в телах друг друга, в светах друг друга. Они искали правду в Лили, в своих друзьях, в своей любви к их семьям, к их людям.

Они ощущали ответственность.

Ответственность за защиту их всех, за создание будущего для Лили.

Боль шёпотом прокатывалась в свете Териана. Он один. Совершенно один.

Но это не продлится долго. Он знал, что она сделает. Сестра Элисон. Мост. Свет между мирами. Разрушительница установленного и существующего порядка. Вестница правды.

Полупробуждённая пророчица.

Теперь осталось уже недолго.

Териан улыбнулся, думая об этом и сидя меж завихряющихся дюн песка. Элисон вручит ему ключи от королевства — волшебные ключи. Ключи к свету Реви’.

Это случится скоро.

Очень скоро.

Очень, очень скоро.

Когда я проснулась в следующий раз, моё запястье было приковано к стене.

Я удивлённо посмотрела на него, но честно говоря, чувствовала себя слишком усталой, чтобы переживать по этому поводу.