Он задался вопросом, сможет ли послать быструю вспышку на корабль, не будучи застреленным, хотя бы для того, чтобы отправить предупреждение…

…когда красивый видящий удивил его, одарив тёплой улыбкой.

Сделав это, он опустил своё чудовищно выглядящее органическое оружие.

— Я Даледжем, Дитя Моста, — сказал он, и уголки его губы поднялись ещё выше. — А ты — Джонатан Себастьян Тейлор, иначе известный как Рыцарь, лидер человеческого сопротивления. Ты также возлюбленный брат и воин моей госпожи… и причина, по которой она выбрала Сан-Франциско, чтобы ждать открытия Смещения.

Джон молча смотрел в эти зелёные с фиолетовым глаза.

Честно говоря, он был бы менее удивлён, если бы этот парень объявил, что он король Сиама.

Я отключилась от Барьера, подавляя жёсткие нотки страха и гнева, одолевавшие мой свет.

Я почти ничего не чувствовала от стоящего передо мной видящего.

Но я знала, что проблема не в этом.

По правде говоря, я не знала, в чём проблема, чёрт подери.

Я попыталась сосредоточиться на том, что могла бы измерить… своим умом, своим светом.

Его свет казался чистым. Я чувствовала проблески структур Адипана, как и намекнул Джон по коммуникатору. Он был красив, почти потрясающе красив. У него не то лицо, которое можно забыть, поэтому я знала, что никогда не встречала его раньше.

Но то, что сводило меня с ума, парило где-то вне досягаемости.

Привкус этого плавал вокруг моего света, пробуждая воспоминания и эмоции… безопасность, любовь, тоску, душевную боль, смятение, ужас, заброшенность. Из-за накатывающих и разбивающихся эмоциональных волн было трудно дышать, даже думать о том, что происходит.

Я уставилась на него, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не закричать на него.

Мне пришлось сдерживать себя усилием воли, чтобы не ударить его кулаками, не столкнуть с пирса в воду.

Я не знала его лица, но всё же знала.

Я не знала его, но всё же знала.

Я ненавидела его, но что-то в нём было чертовски знакомым.

Что-то в нём напоминало дом.

Я даже не пыталась скрыть свой гнев.

— Кто это? — потребовала я, но не стала дожидаться его ответа. — И что такое «Дитя Моста», бл*дь?

Мои слова были встречены молчанием.

Зеленоглазый видящий с антикварной винтовкой был не единственным, кто хранил молчание. Балидор и Ревик тоже не двигались и не разговаривали. Поскольку они были единственными людьми, стоявшими рядом со мной и зеленоглазым видящим на пирсе, я изо всех сил старалась не наброситься на них с такой же яростью.

Они оба вели себя чертовски странно.

Они не обезоружили незнакомого видящего, что было довольно нетипично.

Ревик даже не упомянул о том, чтобы разоружить его… несмотря на то, что многие люди хотели убить нас прямо сейчас, меня в особенности.

И что ещё более странно, ни Ревик, ни Балидор не проявляли особого интереса к группе, от имени которой якобы говорил этот видящий. Ревик не задал странному видящему ни единого вопроса. Они не спрашивали его, что он делает в Макао. Они не спрашивали его, откуда он знает Джона, или меня, или их обоих. Они, казалось, открыто не желали каким-либо образом оспаривать его авторитет.

Хуже того, они не дали никакого объяснения своему поведению. Как будто Балидор и Ревик одновременно лишились дара речи.

Поэтому любые попытки допроса ложились на мои плечи.

Не помогало и то, что я чувствовала, как с Ревиком происходит нечто странное, даже если не считать его молчания.

Он ощущался неуравновешенным.

Даже сейчас, глядя в лицо зеленоглазому видящему, я чувствовала, что Ревик пристально смотрит на него, осторожно изучая его лицо и свет с места, где он стоял позади меня. Он оставался позади меня всё время, пока я разговаривала с другим видящим, что тоже на него не похоже. Молчаливость немного больше в его духе, но не так же, не во время проклятой военной операции.

На самом деле, никто, кроме меня, практически ничего не говорил, включая странного видящего.

Мы вчетвером стояли в конце причала, где впервые высадились на берег, окружённые китайскими фонариками и плещущимися волнами. На заднем плане отель оставался погружённым в темноту, если не считать нескольких костров, которые я видела на террасе пентхауса.

У нас оставалось меньше двадцати минут.

Что же касается самого загадочного видящего, то он был до подобострастия почтителен ко мне. Он лишь в самых туманных выражениях объяснил, кто он такой и что здесь делает. Он никогда не обращался к Ревику напрямую, но я чувствовала, что большая часть его внимания сосредоточена на нём и в меньшей степени на мне.

Несмотря на то, что Балидор в основном игнорировал другого мужчину, он, казалось, был полон решимости поговорить с зеленоглазым видящим. Ни один из них не сказал ничего, что имело бы смысл, но и не сделал попытки закончить встречу.

Почувствовав, что Ревик снова смотрит на видящего, я напряглась.

Его свет стал расплывчатым прежде, чем я смогла разглядеть то, что лежало за этим, что только ещё больше расстроило меня. Я уже знала, что Ревик знаком с этим видящим. Я почувствовала это в нём, как только он взглянул на него. Более того, он не просто удивился, увидев его здесь — он был ошеломлён, возможно, даже пребывал в полном шоке.

Ревик до сих пор смотрел на него так, словно не мог поверить, что тот жив.

Гораздо больше меня беспокоило то, что Ревик пытался скрыть от меня свою реакцию — то есть, в особенности от меня — чего он почти никогда уже не делал. Я ненавидела уклончивость, которую ощущала там. Я ненавидела привкус чувства вины. Это бесило меня даже больше, чем эмоции, бурлящие в какой-то другой области моего света и делающие мои собственные реакции ещё хуже.

Но одно ясно.

Вид этого грёбаного видящего расстроил моего мужа.

Что-то в этом признании заставило меня взглянуть на странного видящего с неприкрытой враждебностью. Я понимала, что это нерационально, но мне было всё равно.

В сочетании с проигрышем видящих из Списка какому-то шейху-работорговцу в Дубае и ножевым ранением Джона, этот парень выбрал плохую ночь, чтобы морочить мне голову.

— Объясни мне ещё раз, — попросила я, стараясь говорить спокойно. Услышав тишину, которую вызвали мои слова, я подняла запястье Ревика, многозначительно глядя на циферблат старомодных часов, которые он носил. — На этот раз не так туманно, если не возражаешь. У нас время поджимает.

Зеленоглазый видящий вздохнул и посмотрел на Балидора.

Балидор посмотрел на меня, потом виновато пожал одним плечом.

Честно говоря, я не могла сказать, извинялся ли он передо мной или за меня.

Мои челюсти напряглись, но прежде чем я успела заговорить, Балидор прочистил горло. Повернувшись к нашему загадочному парню, он ответил видящему достаточно долгим взглядом, чтобы я почувствовала и увидела, как что-то пронеслось между ними. Меня снова поразило, что Балидор тоже знал этого парня.

— …Это похоже на культ, — огрызнулась я, глядя на них обоих, когда они повернулись.

Балидор поморщился от чего-то в моём выражении лица, выглядя смутно пойманным с поличным.

— Мне не нужен ещё один грёбаный культ, Адипан Балидор, — произнесла я. — Последнее, что нам нужно — это наплыв толпы фанатиков. Я говорю «нет». Альянс — прекрасно. Но только не на моём проклятом корабле.

Ревик мягко положил руку мне на плечо сзади.

Я почувствовала там тепло, тихое успокоение, но мне пришлось прикусить губу, чтобы не огрызнуться и на него тоже. Не помогало и то, что наш таинственный гость снова уставился на Ревика. Он посмотрел на его лицо, прямо перед тем, как его взгляд сфокусировался на руке Ревика на моём плече.

Отлично. Он ещё более дерьмово скрывал свои эмоциональные реакции, чем Ревик.

Я видела, как он уставился на лицо Ревика после того, как я подумала об этом, и его лицо выражало что-то вроде неверия, как будто он тоже не мог поверить, что Ревик стоит там. И конечно, многие люди смотрели на нас с Ревиком так, учитывая, кем мы являлись, но тут что-то другое.