Локи знал, что женщина-видящая на самом деле тоже не хотела его. Его боль возбуждала её. Она находила его привлекательным в физическом смысле, но ничего более, и он сам чувствовал ровно то же самое к ней.

Локи также не очень нравилось ощущение подачи милостыни.

Мика, должно быть, уловила что-то из этого, потому что рассмеялась.

«Рационализация…» — послала она, и её мысли звучали нараспев.

Локи проследил за её взглядом до человеческой женщины, чувствуя, как его боль усиливается при виде того, что она смотрит на них двоих. Лёгкая складка залегла между её бровями, пока она переводила взгляд с него на Мику, а её полные губы хмуро поджимались.

Он ещё не успел оторвать взгляд от её смуглого лица, когда Мика снова заговорила в сознании Локи, и на этот раз в её словах было больше сострадания.

«Справедливо, мой красивый брат», — тихо пробормотала она.

Наклонившись ближе, она поцеловала его в щёку, не обращая внимания на удивлённую гримасу Локи, когда выпрямилась. Она подмигнула ему, когда он проследил за ней взглядом и тоже встал. Снова слегка помассировав ему плечо, она пошла в направлении его предыдущих жестов вниз по заваленной мусором аллее.

Локи смотрел, как она приближается к Анале. Он уже отвернулся, когда Мика послала ему вспышку боли, которую он прочувствовал до самого паха.

«Дай мне знать, если передумаешь, брат, — послала она. — В предложении было не так много милостыни, как ты, кажется, думаешь».

На это Локи тоже не ответил.

Вместо этого он поймал себя на том, что каким-то необъяснимым образом снова уставился на человеческую женщину и обнаружил, что она тоже смотрит на него, ещё сильнее хмуря полные губы.

«Подружка? Или просто та, с кем он спит?» — задумалась женщина.

Его член болезненно затвердел, застав его врасплох. Мысль о том, что он спит с Микой, обеспокоила человеческую женщину. Локи не был уверен, испытывала ли она ревность, а если и испытывала, то, похоже, не признавалась себе в этом.

Он изо всех сил старался отвлечься от мыслей о ней, от полных губ женщины и предложения орального секса от Мики. Заставляя себя отвести взгляд от человека, он изо всех сил попытался сделать своё лицо непроницаемым — выражение, которое он носил чаще, чем какое-либо другое.

И тут он услышал, как смех Мики эхом отдаётся у него в голове.

Они добрались до «Чинука» меньше чем за два часа.

Они стояли снаружи, чтобы перегруппироваться перед взлётом, оглядывая пустой, потрескавшийся асфальт того, что, по словам женщины, было школьной игровой площадкой.

Кажется, она даже узнала это место, подумал Локи, наблюдая за тем, как она оглядывается вокруг с лёгкой грустью в тёмных глазах. Он задавался вопросом, ходила ли она в школу здесь, были ли у неё особые, личные воспоминания об этом месте, и ему пришлось приложить усилия, чтобы не подпустить к ней свой свет и не узнать это.

Во всяком случае, ему хотелось утешить её. Он видел, как медленно проходит шок, вызванный не только спасением, но и, возможно, изменением её реальности, переходом от рабства и неминуемой смерти к чему-то гораздо менее определённому и всё ещё едва-едва окрашенному надеждой.

Для самого Локи это место выглядело заброшенным. Оно напомнило ему разрушенные войной районы его юности, места, разгромленные человеческими бомбами, разбитые и лишённые жизни, усеянные мёртвыми телами.

Это место тоже выглядело заброшенным.

За несколько месяцев после того, как защитное поле вышло из строя, трава на поле превратилась почти в болото — в некоторых местах высокая и зелёная, коричневая и пахнущая перегноем и плесенью в других, особенно возле ограды из сетки, которая отделяла поле от дороги. Слева вдалеке он видел коричневое кирпичное здание без окон, которое тянулось вдоль ещё одной улицы.

По мимолётным воспоминаниям женщины он догадался, что здание из бурого камня было школой, а большое цементное здание рядом с ним — спортзалом.

Прямо перед ним в виде проржавевших металлических трибун стояли жалкие остатки школьной гордости. Опустевшие теперь трибуны смотрели на колышущуюся траву поля, обмякшую под косым дождём очередного тропического шторма.

Под трибунами находился как минимум один труп.

Локи чувствовал этот запах даже с того места, где они стояли.

Он взглянул на женщину и увидел, как она засунула маленькие белые ладошки в передние карманы своих чёрных джинсов. Он отметил, что она носила четыре кольца — серебряные, массивные кольца, в которых, похоже, для неё не было никакого эмоционального смысла. Он подумал, не служили ли они оружием, особенно в том ужасном месте, где они нашли её.

Она поймала его пристальный взгляд, и он отвёл глаза, стараясь не реагировать на то, как её свет цеплялся за его, казалось, ища ободрения.

В её голове замелькали новые образы, воспоминания об этом месте.

Локи почувствовал её горе. Он заметил, что её шок усиливается, на этот раз от долгого пребывания взаперти. Шок от воспоминаний, от осознания того, что её мир разрушился намного сильнее, пока она была изолирована в этом многоквартирном доме.

Страх перед неизвестностью. Беспокойство за дочь.

Скорбь о потерянных друзьях.

Скорбь по целому образу жизни, ушедшему навсегда.

Оторвав свой свет от неё, от её воспоминаний, Локи попытался сосредоточиться на своей задаче.

Смаргивая капли дождя, он повернулся лицом к своей маленькой команде и «Чинуку», припаркованному прямо за ними.

По словам их пилота, Приилы, и Рекса, мускулистого видящего, которого Локи оставил с Приилой, чтобы помочь ей охранять «Чинук», они провели почти все последние семь часов на крышах соседних зданий, уклоняясь от групп ополченцев и вооружённых человеческих банд. Большую часть этого времени они проторчали в том же кирпичном школьном здании, которое располагалось сейчас позади них. Хотя, по-видимому, внутри этих стен без окон жила как минимум одна человеческая банда.

Рекс проводил большую часть времени в Барьере, высматривая возможные угрозы, пока Приила пилотировала; Рексу также было поручено внушить вооружённым людям не целиться в них из ракетных установок и другого более крупного оружия, пока они были в воздухе.

Им даже удалось заправить «Чинук» в полузатопленном аэропорту Кеннеди.

Один лишь этот подвиг произвёл впечатление на Локи, а также на других членов команды. Учитывая ценность тамошних топливных баков и опасность, исходящую от поднимающейся воды, они, должно быть, действительно проявили изобретательность.

Приила доложила, а гораздо менее разговорчивый Рекс подтвердил, что им пришлось пробиваться через одну из местных группировок ополченцев, чтобы получить доступ к бакам. Та же самая человеческая группировка нашла кое-какие способы разбавления высокооктанового авиационного топлива до версии, которую они могли растянуть для использования в наземных транспортных средствах, а значит, у них в их группе был по крайней мере один человек с приличным интеллектом, несмотря на то, какое животное поведение Локи видел у большинства людей здесь.

Он снова порадовался тому, что они скоро уедут.

Не помогало и то, что он чувствовал, как женщина тоже хочет убраться отсюда.

За последний час его живой свет не меньше, а ещё больше привязался к ней. Его свет всё глубже погружался в её глаза, даже сейчас… казалось, с каждой минутой всё сильнее и сильнее, пока этот факт не стал откровенно неудобным… но он, похоже, ничего не мог с этим поделать.

Другие видящие определённо заметили это.

Некоторые бросали на него взгляды, на которые Локи не собирался отвечать. Он видел, как они смотрят то на его свет, то на свет женщины; он чувствовал их разговоры, которые не должен был слышать.

Он попытался сделать вид, что не замечает этих взглядов и не сслышит перешёптывания, но, опять же, это мало что значило. Он не мог скрыть того, что делал его свет, не в этой маленькой конструкции.