Ревик кивнул.

— Продолжай. Здесь нет никакой двусмысленности.

Дульгар выпрямился.

— Если тебе интересно, то да, мы предположили, что, скорее всего, именно он стоит за этой смертельной болезнью, — губы Дульгара поджались, когда он стиснул свои ладони. — Мы видели подтверждения этого, в дополнение к тому, как он «удобно» пришёл к власти после инцидента… и несмотря на его попытки переложить вину на тебя и твою пару.

Дульгар продолжал изучать лицо Ревика своими металлическими глазами.

— Мы были поставлены… скажем так, в неловкое положение его кажущейся готовностью провоцировать опасные войны между расами людей и видящих, а также его очевидным интересом к разжиганию фракционных войн между оставшимися человеческими силами. Мы считаем, что его намерения несовместимы с долгосрочными целями Легиона Огня. Тем более сейчас, учитывая существенные ограничения, в рамках которых вынужден работать наш бизнес.

Сделав более дипломатичный жест, похожий на тот, что я показывала ранее, Дульгар откинулся на спинку кожаного сиденья. Он взял свой бокал и поставил его на одно колено.

— Мы считаем эту ситуацию… неприемлемой, брат мой, — продолжал Дульгар. — В последнее время до меня доходили слухи, что ходят даже некоторые разговоры о ядерном возмездии за распространение С2-77. Я слышал, что различные части Азии упоминаются в качестве целей для этого удара. Потеря некоторых из этих населённых пунктов причинила бы неприемлемый ущерб нашему бизнесу, даже не считая вреда, который это нанесло бы нашим более долгосрочным интересам в регионе. Каковы бы ни были мотивы этого видящего и какой бы фрагмент расы он ни представлял, мы просто не можем позволить ему продолжать этот опасный путь. Вероятно, вы разделяете это убеждение.

Ревик откинулся на спинку дивана, отвечая на слова собеседника плавным жестом.

— Продолжай, брат, — вежливо сказал он. — И как, по-твоему, мы можем помочь тебе решить эту твою проблему?

— Всё очень просто, — Дульгар решительно поставил бокал на стол. — Мы совершенно не заинтересованы в политических или идеологических войнах, которые это существо хочет вести. До тех пор, пока эти войны не подвергают нас опасности и не ограничивают нашу деятельность существенным образом, он волен следовать любым религиозным поискам, которые ему интересны. Если я могу быть совершенно откровенным, Прославленный Меч… мы также не заинтересованы в любых войнах, которые могут вестись между вами… то есть между тобой и этим существом, Тенью. Каково бы ни было происхождение этих жалоб, какие бы более широкие идеологические и религиозные проблемы ни лежали в основе вашего разногласия, мы, Легион Огня, считаем, что это не наша забота. Мы уже давно придерживаемся политики нейтралитета в таких вопросах.

Ревик коротко кивнул.

— Понятно, брат, — дипломатично ответил он.

— И всё же… — Дульгар сделал ещё один широкий жест наманикюренной рукой. — Это существо, Тень. Он не производит впечатления разумной и уравновешенной личности. Он не желает позволить нам вести наши общие дела в мире. Более того, он не будет уважать наше желание оставаться вне этой идеологической борьбы. Если честно, мы не раз находили здесь шпионов, брат мой. Мы проследили путь этих шпионов до Гонконга и до того самого видящего, Тени, а также до тех, кто выполняет его приказы. Мы также нашли здесь Повстанцев, брат Сайримн… из той же группы, что когда-то поклялась тебе в верности. Нам сказали, что теперь они являются частью сети союзников Менлима, возглавляемой его кровным кузеном Салинсом.

Ревик ответил на его слова коротким жестом.

Он не подтвердил и не опроверг подразумеваемый вопрос.

— Более того, — сказал Дульгар, издав серию щелчков языком. — Мы обнаружили, что Тень и его люди… бескомпромиссны, скажем так… когда речь заходит о конкретных территориях, которые их интересуют.

— Ты имеешь в виду Гонконг? — уточнил Ревик.

Дульгар улыбнулся, склонив голову, не отвечая прямо на вопрос.

Наклонившись, он взял свой бокал, сделал глоток светящейся голубой жидкости, прежде чем опустить его обратно на полированный чёрный камень.

— Гонконг, конечно, представляет для нас особый интерес, поскольку мы делим эти воды, — сказал он, вытирая губы пальцем. Откинувшись на белую кожаную спинку, он пожал плечами, и его глаза смотрели проницательно. — Более того, они пытаются контролировать торговлю в этой части света, брат. Они хотят ограничить наш доступ к определённым видам ресурсов и навязать нам свои моралистические правила, как будто мы находимся под империалистическим контролем.

Я прикусила губу, стараясь не закатить глаза.

Я не переводила взгляд, но почувствовала, как Ревик кивнул.

— Ты имеешь в виду торговлю людьми? — нейтрально спросил он. — …Или ты имел в виду видящих, брат мой?

— И то, и другое, мой Прославленный брат, — сказал Дульгар, беззастенчиво улыбаясь. — И я благодарю тебя за прямоту. Видишь ли, мы прежде всего деловые люди. И хотя это может быть неприятно для такого мужчины, как ты, который духом и словом должен придерживаться старых обычаев, по крайней мере, когда это возможно… определённые аппетиты всегда требуют удовлетворения. Мы считаем, что гораздо практичнее помогать в достижении этой цели, обеспечивать ненасильственный и справедливый обмен этими услугами, чем бороться со склонностями обоих видов.

Дав своим словам повиснуть в воздухе, Дульгар нахмурился, подняв палец для выразительности.

— Более того, — сказал он с жаром. — Сейчас не время робеть в установлении наших общих территорий, брат Сайримн. Если я могу так смело выразиться, сейчас пришло время для расширения. Ты, само собой, чувствуешь, что в ближайшие годы во многом будет определяться облик грядущих событий?

Он не стал дожидаться ответа.

— Те, что состоят в Легионе Огня, не хотят попасть под контроль идеологического фанатика. Так было в любое время, но опасность позволить теократии консолидировать глобальную власть — или даже просто власть над Азией — сейчас в разы увеличилась. Мы хотим прежде всего автономии. Перед лицом того, кто, кажется, хочет контролировать всех нас, и использовать религиозный фанатизм и манипуляции слабыми умами, чтобы сделать это, я думаю, что ваши люди и мои могли бы стать естественными союзниками?

Ревик не сразу ответил. Тихонько щёлкнув языком, он поднял стакан со стола и сделал несколько больших глотков голубой жидкости. Он одарил другого мужчину слегка удивлённым взглядом и опустил свой бокал обратно на камень.

— Ты считаешь нас естественными союзниками, брат? — спросил он, изогнув бровь. — Хотя ты только что заявил, что предпочитаешь оставаться свободным от заразы религиозной идеологии? Мы с женой религиозные деятели, брат… добровольно или нет… по крайней мере, в традициях старого мира нашей расы. Ты же знаешь, что такие вещи до сих пор многое значат здесь. Возможно, они значат даже больше сейчас, в связи с неопределённостью нашего будущего и проблемами, с которыми сталкиваются оба вида.

Ревик сделал паузу, позволив юмору вернуться в его тон.

— …Ты, должно быть, и сам религиозен, брат, раз так доверяешь нам, — пошутил он. — Почему ты так уверен, что мы не используем эту власть против Легиона Огня?

Дульгар снисходительно улыбнулся, и я чуть не рассмеялась.

Очевидно, этот парень не видел в нас большой угрозы.

Улыбнувшись в ответ, Ревик сделал ещё один дипломатичный жест рукой.

— Что бы ты ни думал о наших мотивах или готовности обращаться с вами справедливо, — добавил он. — Меня и мю жену неизбежно будут воспринимать гораздо более идеологически, чем это существо «Тень», которого ты, кажешься, так боишься. Что заставляет тебя думать, что мы — или наши последователи — не попытаемся ограничить вас подобным образом, если будем иметь достаточный контроль над этими водами?

С той же снисходительностью в глазах Дульгар сделал вежливый жест, бросив на меня долгий взгляд, прежде чем снова сфокусироваться на Ревике.