Целый час провел огненный лорд, формулируя письмо Эридору, и десятки исчерканных листов истлели на углях в жаровне. Роланд пытался подобрать правильные слова, но с правильными у него всегда было сложно. В его воображении отец качал головой и говорил, что высший лорд обязан уметь выражать свои мысли связно. Дипломатии Роланд обучался с детства, да видно талантом не вышел, и в самые ответственные моменты не мог подобрать нужных слов. Выделить главное. Сделать правильные акценты.

О какой правильности может идти речь, если Лаверн там, в холодных подземельях Капитула, ожидает суда, а, быть может, подвергается болезненным допросам?! А он… Что он? Что Роланд может против самой могущественной организации в мире, если даже письмо другу написать не в силах? Пусть друг этот и является королем…

Наконец, он поставил заветную точку. Еще раз перечитал, посыпал бумагу песком, аккуратно сложил и запечатал сургучом. Выбрал самого быстрого и выносливого из своих гонцов и велел нестись в столицу.

Они с Кэлвином и мальчишкой из клана Лаверн выехали на запад. Его звали Эрих, насколько Роланд мог вспомнить. На сопровождении мальчика настоял анимаг, несмотря на протесты Роланда – огненный лорд считал, мальчишка задержит их. Кэлвин же возразил, что Эрих – один из лучших менталистов, которых ему доводилось встречать. А на встрече с некромантом им понадобится менталист.

Роланд сомневался, что Морелл станет даже слушать их. Преданный делу Капитула, тот наверняка не ввяжется в авантюру, способную погубить не только его, но и всю его семью. И ради чего? Ради женщины с интересным даром? Даже он не стоил того, чтобы так рисковать. Тем более, что род северного некроманта прочно стоял на ногах, источник оставался сильным и будет сильным еще много лет, а наследник… Роланд был уверен: леди Морелл способна родить еще ребенка. А даже если у нее не выйдет, Сверр в состоянии найти магичку, которая решит проблему. В конце концов, он и сам бастард, и это не помешало ему достичь невероятных высот.

Кэлвин же, напротив, был твердо убежден: Морелл поможет. И у Роланда закралась мысль, что анимаг многого не договаривает.

Впрочем, на расспросы времени не было. Как и на размышления. Время сыпалось, как песок сквозь пальцы, и Роланд старался не думать, что происходит с Лаверн в застенках Капитула. Лишь надеялся, что они успеют. Что они хоть что-то смогут.

Они скакали почти без отдыха трое суток. Трижды меняли лошадей, спали по несколько часов в случайных гостиницах и снова отправлялись в путь. Когда они достигли Рыжей Бэтт, в голове у Роланда поселился туман усталости, мысли путались, ни одна не приводила к каким бы то ни было логическим выводам, и огненный лорд сдался.

Когда они въехали в ворота постоялого двора и спешились, к Кэлвину подошел человек в сером плаще с накинутым капюшоном и сказал, что эссириец ждет их в таверне. Эрих, задремавший в седле, тер заспанные глаза и озирался.

– Эссириец? – удивился Роланд, когда анимаг передал уздцы местному конюху, а по совместительству среднему сыну старухи Бэтт, владевшей этим местом.

– Наш напыщенный лорд – сын южной шлюхи, – злорадно пояснил Кэлвин, заставляя глаза Роланда расшириться от изумления. – А ты не в курсе?

– Нет. Да и откуда? Морелла боготворит вся магическая верхушка государства.

Роланд, конечно, знал, что Сверр – бастард, но… сын падшей женщины? Интересно, Эридор в курсе? И если нет, как отреагирует на новость, что одним из сильнейших источников королевства владеет мужчина, родившийся в борделе?

– Когда ему нужно сохранить инкогнито, он снимает свои синие тряпки и гербы и представляется эссирийским торговцем. Что ни говори, одежда делает лорда лордом, а сними ее – что останется? – Кэлвин криво усмехнулся. – Ты удивишься, как влияет на людей эта ваша геральдика.

Ну да, наверняка Кэлвин самолично убедился в этом, когда Лаверн дали титул. О ее прошлом никому ничего не известно, и Роланд уже сомневался, что хочет знать.

А вот о будущем следовало подумать. На счет геральдики он был полностью согласен с анимагом, потому плащ с нашивкой герба рода Огненного змея Роланд предусмотрительно снял еще перед выездом. Заменив его на черный потасканный, с глубоким капюшоном и без всяких опознавательных знаков.

Таверна Рыжей Бэтт была просторной и заполненной путниками, коротающими недолгие минуты отдыха за кружкой эля и тарелкой похлебки. На вошедших присутствующие отреагировали вялым интересом. Скользнули по троице взглядами, задерживающимися на Кэлвине – яркую внешность не скроешь, как одежду не меняй, а белые волосы и шрам уж точно делали внешность яркой. Впрочем, рост и ширина плеч несколько гасили интерес к его персоне.

В таверне пахло рыбным супом, скисшим пивом, застарелым потом и чесноком, не столько перебивающим вонь, сколько усиливающим ее.

Некромант ждал их, сидя за угловым столиком, тонувшем в полумраке. Он действительно был на себя не похож: оделся в серый бесформенный балахон, волосы скрепил шнурком и спрятал под капюшон, на лицо нанес метки духа Хитреца, по поверьям благоволящего торговцам. Перед ним стояла кружка нетронутого пива, пенка на котором уже успела осесть. Когда троица уселась на свободные стулья, Морелл смерил насмешливым взглядом Кэлвина, а затем перевел слегка удивленный на Роланда. Впрочем, удивление было недолгим.

– Следовало ожидать, что ты и его притащишь, – сказал он, обращаясь к анимагу.

К их столику подошла уже не юная грузная подавальщица, которую Роланд видел здесь впервые. Постоялый двор Рыжей Бэтт славился на весь Вайддел тем, что находился на перепутье двух главных трактов королевства, а еще чистыми комнатами, в которых белье менялось с завидной частотой. А вот кухня явно была не сильной стороной этого места. Заезжих лордов здесь кормили неплохо, но простым путникам можно было рассчитывать лишь на прокисшее пиво и вчерашнее жаркое.

Подавальщица шмыгнула носом, засунула ладони в карманы засаленного фартука и поинтересовалась, что гости будут заказывать. Роланд потребовал вина и вяленого мяса – ничего другого здесь попробовать он не решился бы. Эрих застенчиво попросил чего-то горячего. Кэлвин отмахнулся, бросив, что не будет есть.

Когда они, наконец, остались одни, Морелл посерьезнел и спросил Кэлвина:

– Когда?

– Неделя и четыре дня. Атмунд целую армию притащил, а твоя веллова жена…

– Осторожнее, – перебил Сверр, откидываясь на спину лавки, – выражайся о моей жене.

Кэлвин поставил локти на стол, наклонился к Мореллу и повторил, отчетливо выделяя каждое слово:

– Твоя. Веллова. Сука. Жена. Подставила ее!

– Лаверн обвиняют в убийстве принца Петера, – вмешался Роланд. – Кэлвин утверждает, леди Морелл подбросила ей волшебную свирель. А еще и она сама, и рыцари Капитула оделись в антимагические кольчуги, чтобы магия Лаверн их не достала.

– Как вам удалось уйти? – спросил Сверр, проигнорировав реплику Роланда.

– Ей откликнулся источник.

А вот это даже для Роланда было откровением.

– Источник Кэтленда?! – удивился он, переводя взгляд на Кэлвина, но Морелл с силой сжал его предплечье.

– Давайте погромче, лорд Норберт, – прошипел он. – Чтобы даже в Капитуле услышали. Звереныш, он сдаст нас всех. Какого велла ты вообще его притащил?

– Он высший, ты высший, – бесстрастно ответил Кэлвин. – Если не поможешь, Норберт пригодится.

– Норберт пригодится, если захочешь взять Капитул штурмом, махая мечом и выкрикивая боевые лозунги, – съязвил некромант. – А еще он может тебя поджечь, чтобы не попал на пыточный стул. Именно это вам грозит, если попытаетесь вытащить Лаверн силой.

– На пыточный стул попала она, – резко прошипел Кэлвин, нависая над столом, – по твоей вине.

– По моей? – Темная бровь Морелла поползла вверх. – Разве я заставил ее встречаться с Матильдой в моем доме, когда я был в отъезде? Дай-ка угадаю: Лаверн хотела забрать осколки, пока я отвлекся на дела феода. За что и поплатилась.

Кэлвин вскочил и попытался выхватить меч из ножен, но Роланд остановил его, схватив за руку.