— Все просто. Вначале, вернувшись с Гоа, решил забыть как дурной сон. И вроде даже получалось. В сентябре был в Украине, зашел к Сереге… узнал, что ты уволилась.

— К Сереге значит.

— Угу. — Он ушел в комнату, и вернулся, застегивая джинсы.

— Дальше. — Потребовала, пытаясь расчесать волосы пальцами.

— Узнал куда ты ушла.

— И? А Кайл каким боком?

— Он искал куда вложиться. Рассматривал варианты, но на такую корпорацию денег не хватало. Я предложил поучаствовать, в обмен на услугу.

— И на сколько… ты поучаствовал?

— Даш, я не платил за то, что бы вам дали контракт. Я стал акционером.

— Совместил приятное с полезным? Занятно. — Не знаю почему, это слегка задело самолюбие. С другой стороны — это жизнь, а не мелодрама в которой бросаются миллионами во имя страстей. — Погоди. Но ты же не мог быть уверен в том, что мы обратимся к вам с предложением о сотрудничестве.

— Не мог. Но контекстную рекламу ведь никто не отменял. Оставалось надеяться, что рано или поздно вы наберетесь храбрости постучаться. В конце концов, попросил бы выйти на вас.

— Все равно не понимаю. Зачем все эти рокировки, если ты бываешь в Украине?

— Затем, что там тебе есть где спрятаться, а на чужой территории — нет. Дома и стены помогают — слышала? Чистая психология. — Ответил, целуя в висок и прижимаясь сбоку. — М-м-м… может, опоздаешь на часик?

— Миш, ты виагру пьешь?

— Что?! — захохотал в ответ.

— То! Готов? Выходим.

Спускаясь по лестнице, он продолжал сдерживать прорывающийся смех.

— Отвези меня в гостиницу, пожалуйста. — Стараясь не обращать внимания на его зубоскальство, обдумывала, где теперь искать свою сумку. Придется идти с поклоном к секретарю.

— Хорошо. Заодно забери вещи. — Выруливая, глянул на меня. — Пристегнись.

В отеле со скоростью ветра побросала вещи в сумку и пулей понеслась вниз. Отдавая ее Мише, сказала:

— Я дальше пешком.

— С чего это? — напряженно спросил, недовольно поджав губы.

— Не надо, что бы нас видели… вместе.

Не понравились ему мои слова. Очень. Лицо стало каменным.

— Сядь в машину. — Попросил, как умеет только он, так, что ноги подкосились.

— Миш…

Открыл дверь, не сводя взгляда. Напряжение повисло тягучей массой молниеносно. Переборов чувство горечи, выполнила его «просьбу». Четыре минуты и мы у входа в офис.

— Иди. — Кивнул в сторону. — Потом поговорим.

Открыла рот, что бы что-то сказать, но передумала. Выдохнув, поспешила на обучение, прибыв ровно к половине девятого, как и полагалось.

Сумку искать не пришлось. Ее мне отдал Александр с невозмутимым лицом, но потом целый день поглядывал на меня с интересом. Чувствуя столь пристальное внимание к своей скромной персоне, хотелось провалиться сквозь пол. Можно только представить о чем он думал. Привел меня к концу рабочего дня к генеральному, а на утро выясняется, что я сумку забыла. Мне бы тоже в голову приходили занятные идеи.

Пытаясь абстрагироваться от неприятных размышлений из-за этого, мысли атаковали с другой стороны, не давая нормально воспринимать подаваемую нам информацию.

Тяжелым камнем нависало утреннее прощание с Майклом, и, как ни странно давило больше всего. Ни воспоминания об иступленном сексе, ни переживание о том, что не связалась вчера с мамой, ни вина перед мужем не занимали столько пространства как дискомфорт из-за нашей размолвки. Это очень мешало и не давало сосредоточиться.

В первый же перерыв отзвонилась домой, извиняясь и вымаливая прощение вначале у мамы, потом болтая с Данькой, после чего написала Егору о том, что со мной все в порядке. Попивая кофе, удивлялась собственной бодрости: поспать четыре часа за ночь и при этом не валиться с ног, судя по всему, не давал бушующий в крови адреналин.

С самого утра Миша ни разу не дал о себе знать — ни звонка, ни сообщения. Ближе к концу дня, а соответственно и нашего обучения, уже не знала, что и думать. Рабочий день в принимающей фирме длился до четырех часов и примерно без пятнадцати минут до окончания в дверь постучали, и вошло трое: Кайл, Михаил и Мартин.

Покраснев мимо воли, я спрятала за спину вдруг взмокшие руки. «Если он сейчас подойдет ко мне — убью!» — промелькнуло в голове. Но, к счастью, Миша этого не сделал.

Кайл с помощью Александра выразил надежды на плодотворное сотрудничество, поинтересовался впечатлениями и пожелал хорошо провести завтрашний день, во время экскурсии по Копенгагену. Потом нам вручили сертификаты и предложили перед уходом устроить кофе-брейк.

Учитывая то, что из представителей нашей организации я занимала самую высокую должность, общаться с Кайлом автоматически предполагалось мне, что я и сделала, несмотря на чувство неловкости. Встречаясь с ним взглядом и периодически наблюдая в его глазах веселость, смущалась еще больше, радуя при этом переводчика, который устроил тихую зрительную слежку за нами.

Если честно, на тот момент меня это не сильно трогало. Больше задевала милая беседа Майкла с Мариной. Почувствовав впервые в жизни уколы ревности, вдруг пришло понимание, как и почему происходят убийства на этой почве. Возненавидев нашего менеджера и фантазируя на тему нанесения тяжких телесных увечий, сцепив зубы, продолжала мило общаться с Кайлом и присоединившимся к нам Мартином.

Как ни странно, Миша тоже раздражал. Выглядел прекрасно: переоделся, — теперь вместо свитера на нем была черная рубашка и серый пиджак, уложил волосы, побрился. Одним словом — благоухал и очаровывал наших сотрудников. И бесил этим. Неимоверно бесил.

Пытка ревностью продолжалась около получаса, может больше, заставив задуматься о том, как же я умудрилась влипнуть с такой силой в отношения, с малоизвестным, несмотря на обстоятельства, мужчиной.

По завершению нашего кофе и чаепития, Кайл распрощался первым, отозвав Майкла на пару минут, а Мартин, воспользовавшись моментом, напомнил о нашей встрече завтра в десять утра. Выгуливать нас по Копенгагену предстояло ему. Андрей стал расспрашивать о каком-то блошином рынке, где… дальше я не вслушивалась.

Марина мялась рядом со мной, теребя в руках сумку и поглядывая в сторону двери. Надо было видеть, как она захлопала ресницами, когда вернулся Михаил. Подавив желание впечатать ей в физиономию чашку, отставила ее от греха подальше.

Далее по распорядку нам предстояла прогулка вдоль знаменитого канала Ньюхавн и ужин в ресторане. Все стали собираться, а Марина, набравшись мужества, спросила, обратившись к Мише:

— А вы с нами?

Он окинул ее взглядом, из-за которого я впилась ногтями в ладони и плотоядно улыбнувшись, ответил:

— С удовольствием.

Смутившись, она прямо пятнами пошла. «Бедная девочка. Да. Со мной происходит то же самое» — скрипнув зубами от злости, выдала лучезарную улыбку Андрею, который подал мне пальто и галантно помог одеться.

Разноцветные дома вдоль канала, главная, и, пожалуй, самая узнаваемая фишка Копенгагена, даже несмотря на пасмурную погоду, создавала радостное настроение. Первые этажи зданий — сплошные рестораны кафе и фастфуды. Что удивило, так это то, что, несмотря на холод, люди располагались не только внутри, но и за столиками на улице, кутаясь в пледы.

Благо, морозить нас не стали. Устроившись в одном из заведений и сделав заказ, между присутствующими завязалась непринужденная беседа.

По большому счету вечер прошел довольно приятно, если бы не поведение нашей Марины Нестеровой, которое меня напрягало. Не то, чтоб она вела себя вызывающе или вульгарно, но отдать должное ее ухищрениям по соблазнению Михаила Николаевича, надо.

Я — более деревянная в плане флирта. Никогда бы, к примеру, не догадалась разговаривать с предметом моих симпатий, специально понижая тон. Зачем? А затем, что бы к вам наклонялись поближе, и у вас была возможность чуть прижаться грудью. Или, к примеру, закатать рукава и невзначай периодически касаться руки, задевая партнера, словно не специально, а телесный контакт при этом имеет определенное воздействие.