С того места где сидела Стефка открывался чудесный вид на реку ниже по течению. Девушке вдруг пришла в голову мысль: а куда течет эта река? Но сколько ни вглядывалась вдаль госпожица, ничего кроме изогнутой ленты реки и песчаного берега не увидела. Однако очень скоро ее внимание привлекло какое-то движение против течения. Ей показалось, что по реке плывет многочисленная группа людей, или точнее нимф. Окликнув Сурру, она показала ей на реку:

— Сюда кто-то плывет.

Нимфа присмотрелась и вдруг с досадой что-то прочирикала на своем языке. Аррен вылез из воды и подошел к Сурре. Пересвистываясь и чирикая они что-то обсуждали и явно были не рады тем, кто очень быстро плыл против течения. А Стефка приглядываясь к пловцам, поражалась как быстро приближаются эти нимфы. Их можно было уже пересчитать по головам и госпожица насчитала двадцать девушек.

— Сурра, это не твои сестры?

Сурра обернулась к Стефке и госпожица заметила, что нимфа обиженно фыркнула:

— Это не мои сестры! Это нимфы из племени Гуа-гуа. Они знают, что здесь им не рады, но все равно плывут!

— А почему им здесь не рады?

— Они утопили алтарь Великой Гуррей в крови своих сестер. Приносили в жертву нимф, чтобы Великая Гуррей была к ним благосклонна. Но Гуррей отвернулась от них и наказала. Их мужчины бесплодны и сестрам племени гуа-гуа приходится плавать к мужчинам других племен, чтобы их народ не исчез. Долго их здесь не было. Но они обещали, что больше не будут приносить жертву Великой Гуррей кровью нимф. Но раз плывут к нам, значит Великая Гуррей не простила их.

Нимфы племени гуа-гуа заметно отличались от Сурры и её сестер. Выше на целую голову, шире в плечах и бедрах. Их одежда состояла из пары лоскутов, прикрывающих грудь и бедра. На обнаженных животах, спине и руках многих нимф были татуировки в виде невиданных птиц и зверей. Но имелось и сходство — загорелая кожа и черные густые волосы. Не доплывая совсем немного до того места где стояли Сурра, Стефка и Аррен прибывшие гостьи выбрались на берег. Казалось, что нимфы ничуть не устали, проделав долгий и непростой путь против быстрого течения реки. Они подставляли свои тела горячим лучам солнца и не обращали внимания на стоящих чуть поодаль местных обитателей. Лишь одна нимфа гуа-гуа не спеша направилась в сторону Сурры. И хоть она и улыбалась, но никого эта улыбка не ввела в заблуждение. Глаза нимфы оставались холодными. Стефке стало страшно от присутствия этой гостьи. Было в её движениях что-то отталкивающее, настораживающее, что инстинктивно почувствовала госпожица. А вот Сурра, видимо знала в чем причина, и загородила собой Стефку от заинтересованного взгляда гуа-гуа.

Когда гостья приблизилась и заговорила Стефка невольно заслушалась. Голос нимфы гуа-гуа был томный и певучий. Она не чирикала и не свистела, скорее мяукала, но Сурра прекрасно поняла речь гуа-гуа. О чем они говорила для госпожицы осталось загадкой, но в тот момент, когда нимфа гуа-гуа указала рукой на Стефку, вмешался Аррен. Он вдруг зарычал и встал на пути гостьи, которая хотела подойти поближе к светловолосой госпожице. Он что-то угрожающе зашипел- засвистел и гуа-гуа, примирительно выставив руки, отступила назад.

Сурра повернувшись к Стефке, бросила ей:

— Хватай корзину, мы уходим.

— Что случилось? Что она хотела?

Сурра не ответила, только вздохнула:

— Нехорошо, что она увидела тебя. Нехорошо.

За завтраком магистр сообщил, что сегодня ночью они с Димитром отправятся на поиски Георги. А Стефка и Сурра будут ждать их здесь.

— Сурра, и вы, госпожица Стефка, пока нас не будет не уходите без необходимости от хижины. Сегодня мы с Димитром пополним запас провизии, чтобы вам завтра не нужно было куда-то идти. Если все пройдет благополучно, а я уверен в этом, то думаю, что к завтраку мы уже вернемся за вами.

Стефку невольно охватило волнение. А что, если вдруг что-то случится не так как считает магистр? Она здесь останется на всю жизнь? Димитр, будто почувствовав переживания госпожицы, подошел к ней:

— Не стоит так переживать, госпожица Стефка. Нас не будет всего лишь одну ночь. Не забывайте о разнице во времени. Очень скоро мы все вернемся в наш родной мир.

Весь день прошел в суматохе. Магистр с Димитром проверяли все ли в порядке перед их отбытием. Сурра отлучилась к реке, чтобы узнать что там делают гостьи гуа-гуа и заодно предупредить сестер, чтобы они ничего не рассказывали о Стефке. Что-то беспокоило Сурру, но она оставила свои сомнения при себе и ни с кем не поделилась ими.

Когда нимфа вернулась Стефка подсела к ней с расспросами, что там делают нимфы племени гуа-гуа.

— Я как чувствовала, что они не только из-за мужчин приплыли. Скоро праздник в честь Великой Гуррей и они хотят принести ей свои мольбы о милости. Свой алтарь, что хранится в их племени, они осквернили и Великая Гуррей не слышит их. Вот они и приплыли к нам. Аррен с другими мужчинами следят за алтарем — они не позволят гуа-гуа провести там жертвоприношение, если те вдруг решатся на обман.

— А почему ты хотела предупредить сестер, чтобы они не говорили обо мне?

Сурра нахмурилась и вздохнула:

— Гуа-гуа слишком заинтересовались тобой. Твои волосы другого цвета и ты не как мы, они могли почувствовать это. Они могут быть опасны для тебя. Они злые и кровожадные.

Стефка недоверчиво округлила глаза:

— Мне так не показалось.

— Когда они поклоняются Гуррей, то пьют дурманящее зелье.

— Сладкую воду?

— Нет! Сладкая вода приносит радость, легкость и веселье. А то, что пьют они делает их злыми, они приносят в жертву своих сестер, их глаза становятся пустыми. Это очень страшно. Я видела однажды, когда мы с сестрами были у них.

— А где они живут?

— Там, где начинается большая вода. Это далеко отсюда.

Когда на Долину Озер опустилась темнота, магистр и Димитр были уже готовы. За плечами у каждого был небольшой мешок с вещами, которые могут понадобиться. А Стефан захватил и один ларец, полный самоцветными камнями. На руке магистра мерцал перстень.

— Димитр, сейчас мы возьмемся за руки и ты представишь то место, где живет девушка, которую твой друг увидел в зеркале. Будем надеяться, что он все еще там.

Стефка и Сурра скрылись в хижине, чтобы портал по случайности не затянул и одну из них. А магистр и Димитр, взявшись за руки, исчезли в окутавшем их мерцающем тумане. Они не увидели как в сгустившейся темноте к хижине бесшумно крались нимфы гуа-гуа.

Первое, что почувствовал Димитр — сильный холод. Он открыл глаза — вокруг все было белым-бело. Проморгавшись и привыкнув к ослепительной белизне, лекарь увидел крышу дома на которой словно пуховая перина лежал толстый слой снега. С крыльца свисал ряд сосулек, а босые ноги обжигало холодом.

Магистр недовольно озирался по сторонам. Какой-то двор за дощатым забором, деревянный дом с резными ставнями. Вдруг раздался пронзительный женский визг. Повернувшись, они увидели молодую женщину, закутанную в овчинную душегрейку. На голове ее красовался яркий цветастый платок, а на ногах были черные валенки.

— Это что за чудо такое? — прыснул великий магистр. Но Димитр узнал незнакомку из зеркала, на которую любовался Георги. Она, видимо, вышла во двор за дровами, поленница которых лежала возле дома. От испуга она выронила поленья из рук, и они с грохотом посыпались наземь.

На крик послышались торопливые шаги, дверь избы распахнулась, и на крыльцо выскочил, будто ошпаренный, Георги. Он тут же увидел нежданных гостей.

— Димитр!

— Георги!

Друзья подскочили друг к другу, с хохотом обнялись, и, не слушая, наперебой заговорили:

— Я уж не чаял тебя увидеть…

— Куда же ты пропал?

— Надо же — жив, здоров!

Незнакомка с удивлением смотрела на эту сцену, боясь пошевелиться.

Тут раздалось вежливое покашливание:

— Я очень рад, что вы нашли друг друга. Но может, все же войдем в дом? А то как-то холодно…