— Без гарантий.

— Без.

Внутри вскипел самый настоящий страх. Мы зажаты с двух сторон, и деваться некуда!

— Это не выбор!

— Нам тоже никто не давал выбора, когда отцу стало одиноко, — парировал Альханд. — Вам я даю больше, чем мог бы требовать сам. В тебе — новая жизнь и я чувствую ее движение и рост. Я знаю, что ты выберешь и даю шанс. Уходите. В городе множество дорог, и останется только добраться до нужной.

— Откуда ты знаешь, что я не обману?

Тень тихо рассмеялась. Совсем по-человечески.

— Мы повсюду, Оттавия. Мы наблюдаем.

Взмахнув рукой, он указал на выход.

— У вас есть время до заката. Потом я потребую ответа.

Повернувшись к существу спиной, я застыла, медленно прокручивая в голове все сказанное.

— Если вы знаете, что отец умирает, — слова давались с трудом, я будто выталкивала их сквозь влажную вату, — если понимаете, что он все равно умрет и заберет вас с собой, то почему не даете освободить его, и вас, от этой агонии? Разве это жизнь?

— Людям свойственно бороться за жизнь, даже зная, что впереди только забвение, — голос Альханда прозвучал над самым ухом, но я не рискнула оборачиваться. — Ты выберешь прожить еще несколько секунд, дней или недель, но в отчаянной борьбе или выберешь смерть? Пусть и безболезненную, но все же смерть?

— Я не знаю.

Альханд хмыкнул.

— Ты врешь. Все ты прекрасно знаешь, — моего плеча коснулась когтистая лапа и подтолкнула вперед, к выходу. — Разные или нет, но все хотят жить. Это тот единственный закон, что одинаков для всех во вселенной.

Вздрогнув, я приложила руки к колеблющейся двери и надавила, чтобы пробраться обратно в коридор. В голове настойчиво звучали слова тени, они бились в черепе, метались от виска к виску и не давали себя забыть.

— Время до утра, — звенело в ушах. — И я потребую от вас ответа.

— Безумие какое-то, — говорил Карлос, расхаживая от стены к стене. Как никогда он был похож на запертого в клетке тигра, что никак не мог придумать, как же ему выбраться на свободу. — Они дают нам шанс уйти? Вот так просто?

— Не просто, — прогудела Берта. Она находилась в самой дальней камере, и у меня не было возможности рассмотреть ее лица. Радовало, что женщина жива и может говорить и стоять на ногах. — Ты же Оттавию слышал! Они “благородно” скажут: “Вам туда” — и делайте что хотите. Мы не знаем, что ждет в лабиринтах: вдруг еще какая тварь, о которой тени умолчали или не посчитали нужным рассказывать?

— Выбор небольшой, — я села прямо на пол и прислонилась плечом к решетке между камерами. — Или мы примем их предложение, или умрем.

— Смерть на пути к спасению или мгновенная смерть, — голос Берты звучал насмешливо-мрачно. — Даже не знаю, что лучше!

Карлос громко фыркнул и скрестил руки на груди. Если честно, я была рада, что отчетливо не вижу его лица. Я чувствовала, как от мужчины в стороны расходились волны усталости и сожаления, и просто невыносимо было думать, что все это случилось по моей вине. Из-за моей невнимательности и самонадеянности. Не провались я через этот проклятый портал — и все могло бы сложиться иначе! Возможно, втроем мы бы избежали встречи с тенями, возможно, нас бы не поймали.

Я понимала, что все это — чушь собачья, что во мне говорит глупая и пустая надежда, но отделаться от надоедливой горькой мысли никак не могла.

Мне казалось, что Карлос винит меня в случившемся. Где-то в глубине души.

— Мы попытаем удачу с их “путем”, — сказал он резко. — Все-таки если есть хотя бы направление, то есть и шанс спастись.

— Главное, чтобы сам город не встал у нас на дороге.

В камерах повисла гробовая тишина.

А ведь город и правда может попытаться нам помешать. Он тратил колоссальные силы, чтобы элементарно говорить со мной во сне. Но стоит ему понять, что надежды на освобождение нет, — и в ход может пойти все, что угодно.

Человек на грани отчаяния способен почти на все, и совсем не хотелось представлять, на что будет способно древнее чудовище, ожидавшее своего шанса столетиями.

Оно могло сойти с ума.

Броситься в атаку на пределе сил и раздавить предателей, лишивших его мечты.

Гадство!

Прижав колени к груди, я уткнулась носом в ткань штанов и прикрыла глаза. Несколько часов забвения, пока я валялась без сознания посреди камеры, не принесли желанного облегчения.

Усталость снова вышла на охоту, подкрадывалась медленно и уверенно, чтобы подкосить меня в самый ответственный момент. Невыносимо ломило спину и болели руки, при малейшем движении ныли суставы, и хотелось просто вытянуться, прямо на земле, и провалиться в глубокий сон, часов на двадцать-тридцать.

Невероятная роскошь.

Я не сразу поняла, что кто-то прикасается к моему плечу — слишком ушла в свои тревоги, но когда хватка стала сильнее, я повернула голову, чтобы встретиться взглядом с Карлосом.

— Ты совсем раскисла, — усмехнулся он, а мне захотелось отвесить ему хороший такой щелбан. — Вернемся домой, и будешь сутки в ванной откисать.

— Двое суток!

Это все шутки. Слова, что должны помочь мне отвлечься, но мыслями я возвращалась к нашему разговору, что так никуда и не привел.

Если мы спасемся, то… что дальше?

Куда полетим? Что будем делать?

Как будем жить? В бегах, в постоянном страхе, что компания может отправить Гильдию на поиски?

Я слишком забегала вперед — мы еще даже из камер не вышли, но ничего не могла сделать с собственной головой.

— Ты снова себя накручиваешь, Оттавия, — его голос был тихим, а прикосновение — успокаивающим. Крепкие пальцы перебирали волосы у меня на затылке, и от этого спать хотелось еще больше. — Давай решать по проблеме за один раз. Si?

Он прав. Я думаю не о том.

— Прости меня, — я повернулась так, чтобы потереться щекой о его ладонь.

— За что?

— За все. За все, что я сказала. Это так глупо… все сложилось так глупо.

Очертив большим пальцем мою скулу, Карлос тяжело вздохнул и склонил голову к плечу. Молчание затягивалось, а он даже не собирался его нарушать. Просто смотрел и размышлял о чем-то своем.

— Я не могу на тебя злиться, palomilla, — пробормотал он наконец. — Не выходит у меня. Хотя видит Саджа, а тебя стоило бы выпороть как следует за все твои секреты и обвинения, за то, что совсем мне не доверяешь и выдумываешь всякие глупости.

— Я доверяю…

— Маленькая лгунья, — беззлобно сказал Карлос и потрепал меня по волосам. — Будем ждать заката, а там станет видно. Либо тени просто решили затеять с нами смертельную игру, либо они и правда выбросят нас в городе и махнут рукой.

— Альханд обещал следить за нами.

— Да пусть! Лишь бы глаза себе не поломал и не вмешивался в наши дела.

Карлос говорил что-то еще, но я уже не слушала. Мягкие поглаживания медленно, но верно утягивали меня в сон, и я не стала отказываться от нескольких часов передышки.

***

— Ты хочешь нарушить слово, Оттавия?

Я ждала этого вопроса. В конце концов мне пришлось бы объяснять городу, почему мы не идем к его центру.

Золотое небо затянули тучи. Массивные темные громады почти ложились переполненными брюхами на верхушки деревьев и тянули тонкие щупальца к крышам домов.

— Твои дети против, мне нечего им противопоставить.

Совсем близко я услышала тихое злое рычание. Оно доносилось со всех сторон, скручивая меня раскаленными жгутами, пробираясь под кожу и причиняя вовсе не иллюзорную боль. Во сне ведь не бывает больно по-настоящему!

Хотелось закричать, броситься прочь, но я не могла даже вздохнуть, не то что сделать хотя бы крошечный шаг к спасению.

— Ты обещала! У нас сделка!

— Ты мне не помогаешь! — крикнула я в небо. — Ты только отдаешь приказы, а в итоге мы чуть не погибли. Как, по-твоему, я должна сражаться с существами, которых невозможно даже ранить!? Я не стану рисковать жизнью! И не только своей!

— Я не дам тебе просто так нарушить слово! — шипение коснулось затылка, как влажный, холодный язык, прошлось по позвоночнику, впилось в каждую кость обжигающими иголками. — Ты недооцениваешь силу этого сна. Ты же не хочешь, чтобы с твоим ребенком что-то случилось?