Совсем человеческий.

Кто бы со мной сейчас ни говорил, а устал он неимоверно, и эта усталость обрушилась на меня с такой силой, что воздух застрял в горле на очередном вдохе. Сердце защемило от чужой тоски и чужой ненависти. Все это — не мои чувства! И я точно не хотела впускать их в себя, но ничего не могла с этим сделать.

Я была крохотной улиткой, которую насильно собирались достать из панциря, и отчаянно царапала ногтями доски моста, только бы удержать от вращения мир, что грозил развалиться на части от любого неосторожного движения.

— Они… привели меня сюда.

Я удивленно моргнула, пытаясь понять его слова.

— Как они могли “привести” тебя сюда? Ты же… город.

Короткий смешок тоже звучал совсем по-человечески.

— Их раса — галактические охотники. Похитители и палачи. Они выискивают таких, как я, чтобы арканить, затягивать в сети и… питаться. Ты даже не представляешь, сколько таких планет, как эта, существует. Отдаленных, заброшенных. Полных страданий и слез тех, кто угодил в расставленную ловушку.

В голосе города мелькнула злость — старая и горькая, похожая на коросту на затягивающейся ране.

— Я не понимаю…

— Они приводят нас в подходящий мир и живут за счет наших сил, соков и плоти. Строят жилища, заселяют их, заводят семьи, умирают и рождаются снова. Строятся города. Внутри и снаружи. Я чувствую, как они шевелятся во мне, чувствую их дыхание, чувствую прикосновения, как инструменты врезаются в мое тело, рвут его на куски. Их уже нет, но я все еще… — город замолчал, но всего на секунду. — Проходят целые поколения, прежде чем запасы энергии иссякают, прежде чем наша плоть медленно превращается в пыль. И охотники улетают. Ищут новую жертву, и находят. Из раза в раз.

— Почему я никогда не слышала о таких, как ты? И о твоих этих “охотниках”?

— Вы — крохотные насекомые, что так и не выбрались за пределы своего гнезда. Вселенная велика. В ней есть множество вещей, о которых вы не слышали.

Зловещий ответ, что ни говори. Не хотелось бы, чтобы такие завоеватели-охотники однажды прилетели в обжитый людьми мир, а мы бы не смогли от них защититься.

— Как тогда я должна тебе помочь?

Еще один тяжелый вздох.

— Я не могу объяснить. Тебе придется поверить в то, что ты можешь мне помочь.

Мы долго молчали. Где-то внизу морские волны бились о камни, разбрасывая вокруг себя лохмотья белой пены. Золотой вихрь над головой медленно вращался, похожий на проход в иную реальность.

— Где наш лагерь?

— Вы могли попасть в одну из пространственных мембран. Охотники любили красивые вещи, но предпочитали использовать пространственные порталы, а не привычные вам двери.

В груди будто кусок льда перевернулся.

— И как же мы вернемся домой?!

— Таких мембран много. Я укажу вам нужную.

Ответ города меня не успокоил. Вдруг он обманывал?. Если мы имели дело не с обычным камнем, а с разумным существом, вынужденным использовать людей для своих целей, то и верить ему безоговорочно — опасно.

Но и без его помощи вырваться из ловушки, скорее всего, будет невозможно.

Вцепившись пальцами в волосы, я не могла найти выход из ситуации. Поворачивала ее так и эдак, но у меня ничего не получалось придумать. Нам придется подчиниться.

И идти вперед, чего бы это ни стоило.

Как обо всем услышанном рассказать Карлосу? Он, конечно, легко принимает любую новую информацию, но будь я проклята, если в его голове сможет уложиться эта история.

— Ты так и не сказал, что за существа на нас охотятся.

— Это вырожденцы. Иногда охотники покидают планету в спешке. Боятся упустить… свежее мясо. И кто-то из них остается, забытый даже своими соплеменниками. Со временем они, брошенные и одичавшие, принимают такие формы. Охотятся друг на друга, спариваются и порождают новые уродства.

Тяжело сглотнув, я опустила голову и прикрыла глаза. Хотелось проснуться. Меня тошнило и выкручивало, в сознании все перемешалось, а сон никак не заканчивался.

— Отпусти меня.

— Ты знаешь, как выйти.

Вода внизу потемнела, налилась кобальтовой синевой.

Закусив губу, я подумала, что город скажет что-то еще, но он молчал. Показывал, что разговор окончен.

Поднявшись на ноги, я встала на самом краю.

Когда-то давно мне снился один и тот же кошмар. Я стояла над пропастью и никак не могла очнуться. Кричала в пустоту и звала на помощь, но никто не слышал и не откликался.

Карлос меня всегда будил и рассказывал, что я металась и плакала, а я лишь молча прижималась к мужчине и не объясняла ничего до тех пор, пока он просто не усадил меня за стол и не выпытал, что именно я вижу там, за призрачной чертой сновидений.

— Ну ты даешь, Оттавия, — он качал головой и слабо улыбался, размешивая в чашке две таблетки подсластителя. Карлос любил сладкий кофе. — Это же просто. Ты должна прыгнуть.

— Я не могу…

— Это самый простой способ, — мужчина пожал плечами. — Ты прыгаешь, и твое тело проснется само. Мне в детстве такой трюк всегда помогал.

— Тебе снились пропасти?

Карлос окинул меня тогда таким взглядом, что стало не по себе. В карих глазах плескались тени и метались крохотные золотые огоньки, а на самом донышке зрачков застыла давняя тоска. И страх.

Слова разрезали тишину кухни, как нож мог бы рассечь шелк:

— Каждый раз…

Раскинув руки в стороны, я не рискнула смотреть вниз. Не хотела передумать.

— Жди нас в гости! — бросила я городу.

И шагнула в пропасть.

— Спускаемся осторожно, без геройства! — гремел над головой голос Карлоса. Он выглядел напряженным, мрачным и совершенно неуверенным в том, что мы делаем. Стоя на самом краю пропасти, над несколькими ярусами тонких мостиков, идущих в неизвестность, мужчина то и дело хмурился и проверял, легко ли отстегивается от пояса дробовик.

Бросив на меня полный теней и сомнений взгляд, Карлос передернул плечами и кивком указал в сторону каменного карниза. Без лишних предисловий, мужчина потянулся к набедренному карману и вытянул сциловую нить, чтобы закрепить ее на моем поясе. Эта малышка могла выдержать вес грузовика, так что если бы я сорвалась вниз, то был бы шанс, что меня поймают и поднимут обратно.

— Смотри под ноги, — проворчал Карлос.

— Со мной все будет хорошо, — коснувшись его руки, я сжала пальцами теплую ладонь. — Мы отсюда обязательно выберемся.

Не знаю, зачем я это сказала. Карлос был совсем не из тех людей, кто нуждался в утешении. Он умел приспосабливаться, мог прогнуться под ситуацию, если это требовалось, умел находить выход.

— Я знаю, Оттавия, — его улыбка выглядела натянутой и неестественной. — Разве может быть иначе?

Мы можем свалиться вниз и разбиться об воду. Например. Или оказаться в желудке очередной твари. Или мы можем добраться до центра города, а в итоге ничего не случится. Существо, заключенное там, только посмеется над жалкими попытками смертных “муравьев” выбраться из его хитроумной ловушки, и мы останемся здесь навсегда, застынем, как комары в янтаре.

Ничего из этого вслух я не сказала — не хватало еще впасть в истерику прямо посреди дороги. Решив сосредоточиться на карнизе под ногами и Берте, что ушла вперед и теперь ждала меня на другой стороне, я осторожно двинулась навстречу женщине, шаг за шагом, стараясь не смотреть вниз.

Падать было далеко. Даже зная, что там вода, я понимала: при ударе такой силы и на такой скорости меня размажет об волны и морская пена еще долго будет играть моей кровью и костями.

Прижавшись спиной к стене, я скользила ладонями по нагретой солнцем поверхности. Стояло раннее утро, а от камня уже исходил жар, обещая настоящее мучение через несколько часов.

“Только не смотри вниз, Оттавия. Не смотри вниз, нет там ничего интересного”, — раз за разом повторяла я себе.