Коснувшись его ладони, я ощутила мелкую дрожь крепких пальцев. Карлос был взведен до предела и мог взорваться в любой момент.

— Я думал, что у меня получится держаться в стороне, что предоставлю тебе самой выбирать, но я не могу, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Мне невыносимо смотреть, как ты гробишь свою жизнь. А если бы мы не были связаны? А если бы упали с большей высоты?

— Если бы то, если бы это! — поднявшееся в груди раздражение выплеснулось через край, превратившись в слова. — Чья бы корова мычала об опасности! Ты — наемник! Алло, прием, ты тоже рискуешь жизнью каждый день!

Карлос что-то проворчал себе под нос и, закрепив нить, дернул ее пару раз, проверяя.

— Хорошо, — вдруг выдал он. — Мы можем уйти с этой работы вместе. Как тебе такое?

Я уже хотела что-то на это ответить, приготовила длинную пламенную речь, но тут смысл сказанного до меня дошел. Обрушился сверху, как удар меча, и, удивленно моргнув, я даже нервно хихикнула, совершенно не готовая продолжать разговор.

Не о том Карлос решил поговорить, ох не о том…

— Что, нет ответа? — хмыкнул он насмешливо. — Я так и думал.

Подтянув меня к себе, он указал на маячившую вдалеке лестницу.

— Доплывем туда, осмотримся. Возьми, — он вручил мне револьвер, — в этот раз не урони.

— Нужно дождаться Берту…

Карлос хмурился все сильнее, уже не обращал внимания на мои возражения, и вся его забота теперь была сосредоточена в рывках и управлении моим измученным телом. Мне показалось, что даже его руки стали холоднее льда, точно все тепло выветрилось, растворилось вместе с его вопросом и моим непрозвучавшим ответом.

— Не здесь же, — раздраженно проворчал Карлос. — Укроемся там, с твердой опорой под ногами, где никакая морская гадость нас не достанет.

Я протянула ладонь, чтобы коснуться его плеча. Поморщилась, скривилась от боли, ведь раны от когтей никуда не делись, но Карлос ловко увернулся, отстранился, не позволяя подойти слишком близко, и направился к краю крыши, чтобы спуститься вниз.

— Пошевеливайся, palomilla, — гаркнул он. — Дорога неблизкая.

В мою восьмую осень мне и еще троим Слышащим показали море. Не какую-то там симуляцию, не крохотное озерцо, что было за исследовательским центром и использовалось исключительно для “вдумчивого созерцания”.

Самое настоящее море.

Бесконечное, безбрежное, лазурно-черное и величественное — отчего коленки подкашивались и хотелось зарыться пальцами в белоснежный песок и наблюдать, как прибой накатывает на берег, забирая с собой мелкие камешки.

“Ай, холодно!” — в памяти прозвучал вскрик Анки, когда она отпрыгнула от набежавшей волны, радостно хохоча. Подруга тогда забежала мне за спину, выставляя меня вперед как щит.

Рыцарь и ее верный защитник.

Она была самой смешливой и открытой. Спасала меня от кошмаров, пробираясь в комнату, когда становилось особенно одиноко. Это не запрещалось — все-таки наши “воспитатели” хотели, чтобы, ворвавшись в реальный мир, мы не вели себя как дикари, что никогда не знали простого, человеческого общения.

И Анка погибла первой.

Но в моих воспоминаниях она все еще оставалась той девчонкой на сказочном пляже. Светловолосой, сероглазой и бесстрашной.

Самой лучшей подругой на свете.

И воспитатель в тот день у моря, стоя на фоне бушующей стихии, сказал: “Если провести в воде две-три минуты, то вы уже не будете чувствовать холода. Привыкнете к ее температуре”.

И мы безоговорочно верили, конечно. Скидывали шорты и футболки, бежали навстречу волнам в простеньких детских купальниках, смешных и нелепых, разукрашенных какими-то мультяшными персонажами. Мы бросались в воду с радостными визгами, использовали любую возможность отвлечься от реальности стерильных белых коридоров, куда нам все равно пришлось бы вернуться.

Только много позже я узнала, что на морском дне еще за пять месяцев до этого “радостного” купания обнаружили древние руины.

Воспитатели хотели посмотреть, как этот камень будет с нами взаимодействовать. Заговорит ли он? Как воспримут это наши неокрепшие умы? Что он нам покажет? Другие миры? Может, поделится знаниями или тайными историями о своем великом прошлом?

Выживем ли мы после первого столкновения с существом бесконечно древним, озлобленным и одиноким?

К счастью, камень не заговорил с нами. Анка могла бы погибнуть именно в тот момент, на пике собственной радости, но мироздание ее пощадило. Уж не знаю, кто тогда за нами наблюдал: Саджа или ее сестра, но у кого-то из них хватило милосердия для кучки детей.

Не уверена, жалела ли я об этом или нет. Умереть счастливым и беспечным? Или одиноким и сломленным спустя пятнадцать лет?

Для Анки, возможно, я бы пожелала именно первое.

Забывшись, я ушла под воду и хлебнула порядочно солено-горькой влаги. Соль сжала горло тошнотворной судорогой, и рваный кашель чуть не вывернул меня наизнанку, выдернул из мгновений прошлого и безжалостно бросил в реальный мир, где я была привязана к Карлосу и меня тащили вперед, буквально на себе.

Воспоминания померкли и смазались, размытые накатывающими волнами. Все было таким далеким и неправдоподобным сейчас, что я четко могла проговорить только дурацкое правило про холодную воду.

Побултыхайся в ней достаточно долго — и ты привыкнешь. Вода будет казаться теплой.

А вот и нет.

По крайне мере на этой планете ничего такого не случилось, и море вокруг явно не было заточено под законы обычной человеческой вселенной, где мы все привыкли жить.

От холода меня вовсю колотило, а каждое движение отдавалось болью в спине и плечах. Соль медленно проникала в раны, заставляя меня стискивать зубы и молча терпеть, ведь сделать ничего не выйдет, пока мы не окажемся на берегу.

Карлос двигался, как машина. Пожалуй, его бы не смог остановить даже выстрел из крупнокалиберной пушки, и я этому малодушно радовалась, потому что плыть самостоятельно уже почти не осталось сил. Руки и ноги налились невыносимой тяжестью, тянули вниз, как и промокшая насквозь одежда, превратившаяся из защиты в неподъемный груз.

— Давай, Оттавия, — рычал Карлос, — мы почти на месте.

Что-то коснулось ноги — и я застыла, парализованная накатившим ужасом.

— Карлос…

— Не останавливайся, — прошипел он. — Пока что этим тварям не до нас.

Он кивком указал куда-то влево, где из воды поднималось нечто, похожее на бело-серый тонкий каркас. Я не сразу поняла, что это — часть скелета, а бурые разводы — это кровь и полосы мяса, которые все еще не обглодали местные хищники.

Скелет тянулся и тянулся вперед — в погибшем существе было не меньше пятидесяти ярдов длины, и в моей голове никак не укладывалась мысль, как оно вообще оказалось здесь. Сбилось с пути? Было ранено и искало убежище? Или нечто — мощное голодное и неуправляемое — притащило добычу, чтобы разобраться с ней позже?

Я с трудом сглотнула, представив, какого размера должен быть хищник, чтобы уничтожить такого гиганта. Судя по следам зубов на скелете и здоровенным брешам в костях — он мог спокойно проглотить нас и даже не заметить этого.

Карлос неумолимо тянул меня за собой, тащил дальше, и я покорно подчинилась, отвернувшись от жуткого пиршества, бурлившего вокруг колоссальной туши.

Когда до ступеней оставалось всего несколько гребков, я почувствовала под собой твердую опору. Но стоило только встать в полный рост, как коленки подкосились и я плюхнулась в воду, погрузившись с головой.

Карлос не церемонился. Ухватил меня за шкирку, поставил на ноги и от души встряхнул; а в его глазах плеснулась такая усталость и решимость, что я, вцепившись в его руку, упрямо зашагала вперед.

— Надеюсь, все наши вещи не накрылись, — севшим голосом прохрипела я.

— Рюкзаки не пропускают воду, — Карлос подтянул меня ближе к себе и, подхватив за пояс, чуть ли не забросил на торчавшую из воды ступень. — С одеждой хуже, к сожалению.