С довольной улыбкой Филипп откинулся на спинку кресла и хищно прищурился. По большому счету для него не имело значения, существовал ли сговор на самом деле. Главное, у него появилась весомая причина прижать герцога к ногтю. А то что — то в последние годы лорд Навье слишком набрал вес, как правитель Вельежа. Филиппу не нужны были сильные конкуренты, даже если они носа в столицу не кажут из своего захолустья. Он всегда предпочитал действовать на опережение, не дожидаясь удара в спину, потому и добился столь многого в своей жизни.

Едва пришедший в себя герцог, тут же был взят под стражу, как государственный изменник. Ничего не понимающий Мартель, тупо пялился в потолок, лежа на твердой лежанке в одной из подвальных камер, и пытался припомнить, что такого ужасного он мог сотворить, пребывая в беспамятстве, ибо в здравом уме никаких преступных деяний не совершал. Чувствовал он себя преотвратно, причем не только физически, но и морально.

Седоусый охранник, испытывающий неловкость оттого, что ему приходится держать взаперти столь достойного человека, да к тому же не оправившегося от тяжелой болезни, принес ему горячей еды с кухни, а заодно поведал Мартелю последние сплетни. Так у герцога появились кое-какие соображения относительно того, что с ним происходит. Если быть кратким, то ничего хорошего в будущем для себя он не видел. Если Филипп разглядел в нем угрозу, не стоит надеяться на его милосердие и прощение несуществующих грехов. Никакие уверения в собственной невиновности тут не помогут.

Утешало одно — отсутствие блокирующих браслетов. Однако, Мартель не спешил обольщаться, так как понимал, почему император не надел на него блокираторы магии. Вовсе не из сострадания к немощному больному, как могли бы подумать несведущие в магических делах обыватели. Просто при полном магическом истощении, их применение привело бы к немедленной смерти опустошенного мага, а у Филиппа на его счет наверняка имелись другие планы. Скорее всего, он собирался устроить в Вельеже показательную казнь изменника, чтобы народ мог убедиться в наличие справедливого суда над преступником и не вздумал роптать по этому поводу.

Горькая усмешка скользнула по губам опального лорда и тут же исчезла. Если Филипп надеялся обрести в лице Мартеля покорную жертву, он сильно ошибся. Герцог был не лучшего мнения о своем сюзерене и давно жил с ожиданием крупной подставы. С тех самых пор, как земли под его управлением в прямом смысле этого слова преобразились и стали приносить довольно приличный доход.

Если бы император обладал хоть каплей магической силы, он бы сумел уловить связь герцога с замком. Долгие годы Мартель напитывал эти камни собственной силой, практически каждый день расходуя до половины резерва. Разумеется, случались и перерывы, тогда в очередной сеанс передачи приходилось опустошать себя на две трети. Подобная раскачка источника неожиданно привела к его росту, однако герцог предпочел держать эту информацию в тайне. Таким образом, Ковен магов пребывал в полном неведении относительно возросшего магического потенциала лорда Навье и, следовательно, некому было доложить об этом удивительном случае императору.

Герцог дождался ухода разговорчивого охранника и принялся медитировать. Находясь в трансе, ему было проще работать с потоками. Физические объекты становились едва различимыми, позволяя проявиться энергетическим нитям, пронизывающим окружающее пространство так плотно, что от их свечения слепило глаза. На губах Мартеля расцвела торжествующая улыбка. Его труды не пропали даром. Теперь его замок представлял из себя один большой артефакт-накопитель, готовый в любой момент поделиться накопленным со своим создателем. Самым сложным в этой ситуации было не торопиться, чтобы впопыхах не захлебнуться потоком собственной магии.

Мартель заставил себя успокоиться и, лишь ощутив, как замедляется биение сердца, решился потянуть за одну из нитей.

Со стороны могло показаться, что герцог вновь потерял сознание. Кто — то сердобольный даже послал за целителем, но тот только развел руками — император запретил навещать заключенного в камере. Да и толку от его посещений не было никакого. Главным лекарем в случае магического истощения являлось время, а его у Мартеля почти не осталось.

По замку ходили упорные слухи о том, что лорда Навье ожидает как минимум каторга, но скорее всего, дело закончится казнью. Многие сходились во мнении, что лучше уж быстрая смерть, чем долгие годы побоев и унижений. Слуги жалели своего господина, но не в их силах было изменить его судьбу. Однако друзья герцога не собирались так просто сдаваться. Они подали прошение императору о помиловании лорда Навье, но получили решительный отказ, вкупе с угрозами разделить его участь, если упрямцы не проявят благоразумие и продолжат упорствовать в своем стремлении помочь предателю избежать ответственности за содеянное.

Более всего сложившейся ситуацией были озабочены маги. До сих пор у них не возникало конфликтов с императором. Напротив, они всячески поддерживали нынешнего правителя, в благодарность за содействие в захвате власти, даровавшего им свободу на самоопределение. Помимо того, что Ковену магов было позволено устанавливать собственные законы, учебные заведения для одаренных, а также владения магов получили статус автономий. По сути дела, все претензии императора к лорду Навье должны были быть предъявлены в первую очередь Ковену магов, а тот уже по результатам проверки обязан был вынести свой вердикт в отношении обвиняемого и назначить ему наказание. И то, что Филипп пошел на нарушение казалось бы незыблемых правил, сильно встревожило магов, волею судьбы оказавшихся в это время в Вельеже.

Совет двенадцати, благодаря императору состоящий теперь из одиннадцати членов, принял единодушное решение помешать беззаконию.

— Этот самодур видно забыл, чьими усилиями был воздвигнут на престол, — горячился Арно Бовиль. — Пришла пора напомнить Филиппу, кому он обязан своим возвышением.

— Всем вам известно, что я не являюсь сторонником крайних мер, — проводя широкой ладонью по окладистой бороде, изрек лорд Алеман, — но сейчас я склонен согласиться с коллегой. Филипп первым нарушил наши договоренности, в результате чего у нас развязаны руки. Магическая клятва в отношении него больше не действует. Мы вольны поступать так, как велит нам совесть и чувство самосохранения. Да-да, коллеги, вы не ослышались. Я более чем уверен, что лорд Навье стал первым, но не последним в череде невинно осужденных. Все мы знаем, что никакого сговора против власти у Мартеля и в мыслях не было, а выдвинутые против него обвинения всего лишь повод начать истребление магов.

— Не думаю, что все обстоит настолько скверно, но Мартель и впрямь не заслуживает подобного к себе отношения, — внес свою лепту в обсуждение Жоэль Леклер. — Мы не имеем морального права оставить его один на один со своей проблемой.

— Вы считаете смертный приговор всего лишь проблемой? — возмутился Арно Бовиль.

— Не думаю, что дело дойдет до казни, — отмахнулся от излишне взбудораженного боевика более уравновешенный Леклер, — все это домыслы прислуги, не более. Филипп никогда на такое не решится.

— А вы подумайте, — горячился Бовиль, — не зря говорят, что дыма без огня не бывает. И напрасно вы недооцениваете сообразительность и осведомленность прислуги. Простым горничным зачастую известно намного больше, чем сиятельным лордам.

— Каков бы ни был исход, поведение императора недопустимо, — положил конец дебатам Родольф Кардонье — самый старый и уважаемый представитель магического сообщества.

— Мы не станем попустительствовать злостному нарушению достигнутых ранее договоренностей. Если Филипп возомнил себя настолько могущественным, что счел возможным выступить против одного из нас, мы просто обязаны ради будущих поколений магов спустить недоумка с небес на землю.

— Жестко, но справедливо, — поддержал негласного лидера магического сообщества лорд Алеман, — предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы свергнуть Филиппа Делсарте с вершины власти и предать его имя забвению?