Соскользнув с подоконника на пол, я затаилась за креслом, ожидая, что герцог проснется. Его сон и без того выглядел неспокойным, а тут еще рык дракона, да собачий лай среди ночи. Но лорд Навье не проснулся, по-видимому его душа блуждала в стране сновидений и не желала возвращаться в действительность.

Ну что же, мне это только на руку. Пристроюсь у лорда под боком, проведу с ним ночь, а на утро он вынужден будет на мне жениться, не откладывая церемонию на неделю. И не придется его убеждать в том, что надо поторопиться, приводить какие-то доводы, показывать дневники, делиться своими сомнениями. Все это так сложно и может не принести результата. А я не намерена рисковать своей жизнью лишь потому, что кому-то нужны церемонии.

Сняв туфельки, я на цыпочках прокралась к кровати и присела на край постели. Достичь цели оказалось легко, трудно было отбросить стыдливость. Прямо передо мной лежал мужчина, тела которого я не так давно касалась, исцеляя от ран. Теперь же никак не могла решиться лечь рядом, а ведь это так просто, намного легче, чем делиться с ним силой.

Не отрывая взгляда от лица герцога, я провела ладонью по гладкой простыне, коснувшись уголка подушки, осторожно потянула ее на себя, решив, что хватит с него и одной. Пожалела о том, что покрывало так же легко отвоевать не удастся. Второго тут не было, а то, что имелось, хозяин спальни обмотал вокруг бедер так плотно, словно это вторая кожа. Да оно и к лучшему. Судя по обнаженному торсу, лорд не любитель носить пижамы.

По полу потянуло ночным сквозняком. Босым ногам стало холодно, и я подтянула их под себя, продолжая с интересом разглядывать будущего мужа. Когда еще выпадет возможность вот так без стеснения поглазеть на полуобнаженного мужчину?

«Эх жаль, покрывало нельзя отбросить в сторону», — мелькнула шкодливая мысль. Щеки вмиг опалило жаром, и я обхватила их ладонями, а потом и вовсе уткнулась лицом в подушку, растянувшись во всю длину на кровати. И тут же ощутила, как меня придавила тяжесть чужого тела.

Мартеля снова мучил кошмар. Иначе сны с участием рыжей колдуньи и не назовешь. Она манила его к себе, соблазняла изгибами обнаженного тела, предлагала забыться в сладких объятиях, но стоило ему поверить в искренность ее намерений, как она бесследно исчезала во тьме, оставляя его наедине с неудовлетворенным желанием.

Вот и сегодня стоило ему закрыть глаза, как перед внутренним взором возник образ юной чаровницы. И снова она танцевала перед ним в лунном свете, и снова ее волосы полыхали ярким огнем, и снова при каждом ее движении от них в стороны рассыпались снопы желто-красных искр. Мартель пытался ее схватить, сжать в объятиях, но ведьма смеясь, ускользала, вместо обещанных поцелуев, одаривая его лишь белозубой улыбкой, да сиянием изумрудных глаз.

И все же в какой-то момент что-то неуловимо изменилось. Колдунья вдруг стала к нему ближе, он ощутил это всем своим естеством. Она как будто коснулась его своим дыханием, опалила жаром юного тела. И тогда Мартель понял, что его час настал. Это произойдет сейчас или не случится уже никогда. Резким движением он подмял под себя строптивую ведьму, впиваясь в ее губы долгожданным поцелуем и немедленно ощутил, как уходит, растворяется в груди тяжесть, что давила ему на сердце все то время, что они были не вместе.

До чего же красив закат над Вельежем. Легкие перистые облака, скопившиеся у горизонта, окрашены в золотистый цвет лучами уходящего солнца, под ними алеет полоска неба, предвещая ветреную погоду на завтра, и все это великолепие оттеняет сгустившаяся синева вечерних сумерек, навевая романтическое настроение на одну юную ведьму.

Собственно говоря, на романтику меня потянуло еще с прошлой ночи, да так сильно, что вот уже полдня, как я была сама не своя. Сижу на крыше нашего родового замка, старательно не замечая то безобразие, что сотворил с этим местом мой дед. Правда, тут не он один постарался, имперские маги тоже внесли свою лепту в уничтожение земель графства. Пусть с их стороны сделано это было не преднамеренно, но результат все равно удручает. Одна надежда, что скоро здесь все изменится, уж я постараюсь. Моих сил теперь хватит на многое, в том числе и на то, чтобы как следует упокоить лича.

Любопытная Либби уже не раз подползала на брюхе к самому краю, стараясь разглядеть, что там внизу, благо длина шеи позволяла ей делать это без риска для жизни.

Ава недовольно подергивала своими прутиками, но я в ее недовольство не верила. Сама ведь притащила нас сюда, когда я попросила найти для меня такое место, где никто бы не беспокоил. Непонятно только, откуда она узнала, что прореха в куполе стала настолько огромной, что мы проскочим в нее без проблем.

Стоя на земле, этого было не разглядеть, а с высоты птичьего полета отлично просматривалась дыра в куполе, увеличившаяся за прошедшие две недели примерно втрое. Еще немного и в нее спокойно пролетит взрослый дракон. А через месяц-другой от магического купола вообще ничего не останется. Куда только смотрят имперские маги? Впрочем, мне их безалаберность только на руку, не придется сражаться с чужой защитой.

Я дернула Либби за хвост и малышка заворчала, недовольная тем, что ее отрывают от наблюдения. А то, что свесилась с крыши почти наполовину, это ее не волнует.

— Свалишься вниз, будет больно, — как можно проще обрисовала я последствия ее необдуманных действий, чтобы дракошка уж точно поняла, что ее ожидает в случае непослушания. Ава этим не удовлетворилась, прошлась прутьями по толстой драконьей попе. То ли шлепнула, то ли погладила, сразу и не поймешь. Либби так точно восприняла ее жест за ласку, вон как радостно скалит зубки.

Я же вернулась к своим размышлениям, успокоенная тем, что сдала дракошку под опеку метле.

Здесь и впрямь хорошо думалось. А поразмышлять было над чем. Еще бы Либби не лезла в мои мысли без спросу, но об этом остается только мечтать. Драконам вообще не свойственна щепетильность, а личное пространство они воспринимают лишь как физическую величину. Присущие людям стеснительность и стыдливость, и вовсе вызывают у них недоумение. Так что о том, что произошло между мной и лордом прошедшей ночью, я старалась не думать, хотя очень хотелось осмыслить каждое мгновение. Попытаться понять, в какой из моментов произошла та самая инициация, которая по уверениям моих предков должна была случиться лишь после церемонии бракосочетания.

Теперь то после долгих раздумий я больше чем уверена, что в прочитанных мной дневниках не только истории любви были обманом. Каждое написанное в них слово являлось лживым до самой последней буквы. И ведь я, к своему стыду, тоже успела приложить руку к этой мистификации, задуманной кем-то неведомым для удержания ведьм в подчинении. Это ведь так просто — контролировать женщину, связанную по рукам и ногам обязательствами перед детьми и мужем.

Однако прошлой ночью я выяснила опытным путем, что чтобы пройти инициацию, необязательно связывать себя узами брака, достаточно вступить в близкий телесный контакт с избранным магом. Ясно одно — обычные мужчины, не наделенные даром, для этой цели совсем не годятся. Это я ощутила в полной мере, когда по моим венам прокатилась волна чуждой мне магии. Ее мощь оказалась столь велика, что существующие преграды не выдержали и рухнули под ее напором, высвобождая спящую во мне силу, которая с момента нашего первого взаимодействия с лордом Навье просачивалась наружу тоненьким ручейком.

Вспышка боли от проникновения показалась мне столь незначительной в сравнении с обретенной свободой, что я простила герцогу невольное насилие над собой. Он ведь и впрямь не был виноват в том, что случилось. Я по доброй воле явилась к нему ночью, по доброй воле легла в его постель. Да и понимал ли он, в самом деле, что все происходит в реальности, а не является плодом его воображения? По его одурманенным страстью глазам трудно было понять, насколько он осознает то, что делает.