Ну что сказать, этакое чудо встретишь не часто. Даже странно, что ведьма довела себя до подобного состояния: сама вся грязная, волосы всклокочены и лишь глаза у колдуньи сверкали прозрачной чистотой, как самые лучшие изумруды.
«Отмыть бы ее, да хорошенько», — успел подумать Мартель прежде, чем эта особа схватила метлу и взмыла в небо, уносясь от него со скоростью ветра.
В другое время он попытался бы ее догнать, спеленать магическими путами, чтобы выяснить, кто она такая и что делала в Вельежском лесу ночью. Но сейчас его сил хватало лишь на восстановление поврежденных каналов. Яд гуакало та еще гадость. Насколько он помнит, последствия отравления им будут напоминать о себе еще около месяца и все это время он будет лишь условно считаться магом, не рискуя в полной мере использовать свой дар, чтобы окончательно его не лишиться.
— Ваша светлость, — донеслось откуда-то снизу.
Мартель свесил голову вниз и увидел отряд всадников, в одежде которых преобладали цвета его рода — бордовый с бежевым.
— Я здесь, — отозвался он и без опасений соскочил на землю, принимая поводья из рук одного из воинов, с готовностью уступившего ему своего коня.
— Доложите об обстановке в замке, — отдал он короткий приказ старшине отряда.
Тот поклонился и ответил предельно четко:
— Заговорщики схвачены и ожидают вашего суда, мой лорд.
— Возвращаемся в замок, — распорядился Мартель и пришпорил коня, возглавив отряд.
Никто не посмел ему возражать. Все знали, что в Вельежском лесу уже не найти останки тех, кто имел неосторожность расстаться тут с жизнью. К утру от погибших, ожидаемо, не осталось даже костей, так что нечего тратить время попусту, разыскивая их трупы. К тому же, до замка путь не близкий, а лорду еще предстояло разбирательство с теми, кто все это затеял.
Надо сказать, воины не удивились, обнаружив своего господина живым. О его неуязвимости ходили легенды. О нем вообще много чего говорили. Мартель Навье был яркой личностью. Он сумел не просто возродить мертвые земли, но и заставил людей поверить в то, что случившееся не повторится.
Не так давно этот цветущий край был пустошью. Сухая, обескровленная равнина, лишенная искры жизни, столетия простиралась на месте богатейшего города древности — Вельежа. Поговаривали, что таким образом боги наказали его жителей, погрязших в грехах и невежестве. Но бытовало и другое мнение о том, что на самом деле стало причиной гибели целого поселения. Судачили об этом неохотно, страшась репрессий со стороны магов, ведь по мнению простых людей, вина целиком и полностью лежала на одаренных, возжелавших обладать еще большей силой и ради этого призвавших демона из темного мира.
И лишь Мартель Навье не только разгадал тайну древности, но и смог вернуть Вельеж к жизни. И потому он считался полноправным хозяином этих земель. Даже Верховный правитель Лангардской империи не оспаривал права лорда Навье на владение этим краем. Разумеется, у не в меру удачливого герцога имелись завистники, желающие занять его место, но до сих пор многочисленные попытки лишить его жизни оканчивались гибелью самих заговорщиков.
В этот раз попытка покушения тоже не удалась, но лишь по чистой случайности. Каким ветром занесло ту ведьму в Вельежский лес, неизвестно, но для самого лорда Навье ее появление явилось безусловной удачей. А ведь он даже словами не успел выразить ей свою благодарность, только и смог, что прицепить маячок на метлу, по которому и планировал отыскать свою спасительницу чуть позже. В отличие от самой ведьмы, средство ее передвижения не имело столь сильной защиты от магического воздействия, так что рано или поздно награда найдет своего героя, то есть героиню.
Весь путь до замка Мартель Навье думал о том, что в последнее время нападения на него участились. Для многих нечистых на руку проходимцев он был как кость в горле. Не допускал судейского произвола, не позволял торговцам завышать цены на привозимые товары, строго следил за расходованием средств, выделяемых на приюты и учебные заведения, находящиеся на балансе герцогства, обязал домовладельцев следить за чистотой прилегающих улиц, а несогласных облагал дополнительным налогом. Многое из того, что он делал, поначалу вызывало протест у населения, но постепенно люди привыкли к новым порядкам и уже не представляли, что можно жить как-то иначе. Правда, остались и те, кто желал возвращения к прежней жизни. Ради этого они готовы были пойти на все, не заботясь о будущем Вельежа.
Часто Мартель с тоской вспоминал о тех временах, когда все его имущество состояло из верного коня и отцовского меча. Тогда у него было мало денег, зато свободы имелось в достатке, как и верных друзей, не ищущих в общении с ним ни выгоды для себя, ни корысти. И в то же время он понимал, что пора беззаботной юности давно прошла. Слишком многое зависело теперь от него. Как владетель этих земель лорд Навье считал себя ответственным не только за их процветание, но и за жизни доверившихся ему людей. Однажды взвалив на себя эту ношу, он вынужден теперь нести ее до скончания своих дней.
— Кто в этот раз? — обратился Мартель к Арно Берже начальнику замковой стражи.
Тот окинул хозяина мрачным взглядом и ответил:
— Барон Кювье.
— Старый мерзавец, — ругнулся Мартель, разворачивая коня назад.
Если речь шла о Юбере Кювье, следовало ожидать самого худшего. Предательство друга довольно быстро нашло свое объяснение, и от понимания происходящего стало лишь муторнее на душе.
Уставшие кони выбивались из сил, но, подгоняемые седоками, неслись по наезженным дорогам Вельежского герцогства с невиданной прытью. И все же лорда Навье не покидало ощущение безвозвратно утекающего времени. Они попросту могли не успеть. Мартелю снова пришлось выбирать. Впрочем, он точно знал, что как такового выбора для него не существует.
Тревога и жажда мести подвигли его на безумный поступок. Еще не до конца оправившись от отравления ядом гуакало, лорд Навье решил воспользоваться своим даром, что грозило ему немалыми проблемами в будущем.
Портал получилось открыть лишь с третьей попытки. О стабильности перехода речи конечно не шло, но и сам Мартель, и его люди без раздумий направили коней в открывшийся проход, чтобы в следующее мгновенье вынырнуть из него перед оградой баронской усадьбы.
Юбер Кювье оказался настолько самонадеян, что даже не озаботился тем, чтобы запереть въездные ворота. Хотя такая мелочь вряд ли сумела бы задержать разгневанного мага хоть на мгновенье. Вихрем пронесся он по ведущей к дому аллее и, соскочив с коня, одним ударом выбил входную дверь. Следующий удар в виде огненного шара пришелся по хозяину дома, оставляя от барона Кювье лишь жалкую кучку пепла.
Жену и сынишку старого друга Мартель обнаружил в подвале. Слава богам, они были живы, хоть и сильно истощены. Эта тварь Кювье не озаботился сохранностью их здоровья, да и самой жизни, а, значит, жертва Ривьера была бы напрасной, даже сумей он довести начатое до конца.
Сил на обратный путь не оставалось ни у людей, ни у животных. Лучшим для всех решением было задержаться в поместье барона хотя бы до завтра, чтобы как следует отдохнуть и заодно разобраться с делами. У таких, как Кювье всегда найдутся сообщники, а сорняк, как известно, нужно вырывать с корнем.
До ночи лорд Навье занимался тем, что карал виновных. Жена Ривьера по-прежнему не приходила в себя, и ее состояние вызывало нешуточные опасения. Не появись они вовремя, и малыш остался бы круглым сиротой. А так еще оставалась надежда на то, что его мать вскоре очнется.
Уже были посланы люди за местной лекаркой. Мартель больше ничем не мог помочь несчастной. Резерв был пуст, да и целительство никогда не являлось его сильной стороной.
Приказав служанке по возможности напоить пострадавшую разбавленным вином, а ее ребенку дать подогретого молока с печеньем, он отправился отдыхать. Все остальное могло подождать до утра.
Сон одолел его прежде, чем голова мужчины коснулась подушки. Обычно лорд Навье спал без сновидений, но в этот раз то ли от усталости, то ли вследствие отравления, ему померещилось нечто. Это был свет, точнее его отблеск, пульсирующий где-то на грани сознания. А потом последовала яркая вспышка и перед внутренним взором Мартеля возникли глаза той самой ведьмы, что спасла его прошлой ночью. От неожиданности он вздрогнул всем телом и проснулся.
