— А жених то твой всем хорош, — не унималась кухарка. — И статью, и красотой, и силой. Эх, была бы я помоложе лет эдак на двадцать…

Она мечтательно закатила глаза, я же не выдержала и рассмеялась, естественно, тут же подавившись крошкой, за что и получила ладонью между лопаток. А рука у Селии ох и тяжелая.

— Синяк теперь будет, — откашлявшись буркнула я, на что Селия только хмыкнула, мол, так тебе — егозе и надо.

Перекус затянулся надолго. Я даже не была уверена в том, что осилю ужин после купания. А все потому, что кухарке тоже хотелось услышать подробности моих приключениях в драконьих горах.

От мучительных расспросов въедливой до ужаса Селии меня, как ни странно, спас лорд. Он весьма кстати засобирался домой. Пришлось сидеть тихо, как мышка, чтобы не выходить с ним прощаться. Зато бабушка с радостью отправилась провожать дорого гостя до самой калитки — каблучки ее туфель отбивали бодрую дробь сначала по доскам паркета, а потом и по каменным плитам дорожки, простирающейся от дверей дома. Не удивлюсь, если родственница и платочком вслед герцогу помахала. Разве могла она упустить шанс показать соседям, какие знатные гости навещают ее по вечерам?

— Ты почему еще не в постели? — довольный до крайности голос бабушки неожиданно прозвучал у меня над ухом. И как только успела так быстро тут очутиться? Только что мило прощалась с лордом Навье у калитки и вот уже стоит совсем рядом, будто в мое отсутствие овладела магией пространственных перемещений.

— Мне теперь и поесть в родном доме нельзя? — спросила с вызовом, помня о том, что бабушка не выносит моих оправданий. Она считает, что настоящая ведьма никому ничего не должна доказывать и уж тем более не должна объяснять мотивы своих поступков.

Представляю, что сказал бы лорд Навье, услышав эти ее нравоучения. Судя по всему, герцог был не в восторге от методов воспитания, которых придерживалась Матильда Филидор в отношении своей единственной внучки. Но бабушке на его мнение было плевать. Глядя на ее мерцающие зеленоватым светом глаза, я понимала, что она чрезвычайно горда тем, как меня воспитала. Мне же было до жути приятно оправдать все ее надежды.

— Не стой столбом, Селия, — промурлыкала бабушка, грациозно опускаясь на стоящий рядом со мной стул, — неси поскорее ужин. Не видишь разве, что девочка наша проголодалась?

Однако Селия была не из тех, кого легко сбить с панталыку. Она твердо помнила установленный для меня распорядок, состоящий всего из двух пунктов: сперва ванна и только после купания — ужин.

— Потерпит немного, не отощает, — проворчала в ответ кухарка. — Для фигуры то оно еще и полезнее будет. А вот если грязь с себя тотчас не смоет, так прыщами вмиг обзаведется, да в таких количествах, что и ведра ваших зелий не хватит, чтобы от них избавиться. Кто же ее прыщавую замуж возьмет?

— И прыщавую возьмут, — отмахнулась от Селии бабушка, — об этом можешь не волноваться. Но ты права, негоже моей наследнице ходить с прыщавым лицом. — И уже обращаясь ко мне, велела: — Идем, дорогая, я сама приготовлю тебе ванну. Заодно проверим мое новое зелье, после применения которого, кожа должна засиять, как у эльфов.

— Ты уверена? — уточнила я с опаской, помня, чем обычно заканчивались для меня подобные испытания.

— Разумеется, я уверена, — дернула плечиком бабушка. — К тому же, у нас еще уйма времени на то, чтобы все исправить.

— А может, обойдемся в этот раз без меня? — спросила с надеждой, украдкой косясь на Селию.

Кухарка сделала вид, что не слышит мольбы в моем голосе и, наполнив ведра кипятком, понесла их в купальню.

И правильно сделала, что сбежала. Ей, как человеку без дара, будет гораздо труднее совладать с последствиями от применения ведьминских зелий. А я что, поваляюсь с недомоганием в постели до обеда, заодно и высплюсь.

— Как видишь, без тебя никак, — усмехнулась бабушка, вытаскивая меня из-за стола и таща за собой в лабораторию за тем самым зельем.

К тому времени, как мы добрались до купальни, там уже все было готово. Ванна, правда в этот раз пустовала, зато над огромной лоханью из мореного дуба клубился пар. Бабушка утверждала, что только в ней ее зелья раскрываются в полную силу, и я ей верила, не единожды испытав силу ее колдовства на себе. Рядом на лавке были разложены пушистые полотенца. На полу стояли ведра с холодной водой. И ни единой живой души. Селия предпочла зря не рисковать и сбежала на кухню под предлогом того, что ей нужно готовить ужин. Хотя я точно знала, что у нее уже все готово.

Пузырек с драгоценным зельем, по виду напоминающим жидкий янтарь, находился в руках у бабушки. Она трепетно прижимала его к сердцу, и я понадеялась было на то, что сегодня мне удастся избежать участи подопытной мыши, но просчиталась. Страсть Матильды Филидор к испытаниям оказалась сильнее желания сохранить плоды многомесячного труда в неприкосновенности.

Быстрым шагом, чтобы не дать себе шанс передумать, бабушка приблизилась к лохани и опрокинула содержимое пузырька в нагретую воду. Практически мгновенно по купальне распространился столь дивный аромат, что я не сдержала возгласа удивления.

— Да это же ломарис. Где ты его раздобыла?

На что бабушка лишь ухмыльнулась, в точности как я, когда совершу что — то не вполне законное и не окажусь при этом застигнутой на месте преступления. Случалось в моей насыщенной приключениями жизни и такое. Правда не часто, да и тянули мои проступки скорее на мелкое хулиганство, чем на что — то действительно серьезное. Но ломарис… Это даже для меня уже слишком. Если мне не изменяет память, а она верна мне по жизни, то эльфами обещана жестокая смерть негодяю, покусившемуся на цветы священного для их расы дерева.

Видя, как я побледнела, бабушка нахмурила брови.

— Ну чего ты так всполошилась, дуреха? — спросила она с досадой. — Никто ничего не узнает. Поверь, я была осторожна.

— А как прикажешь всем объяснять сияние моей кожи, если зелье подействует, как надо?

— Во-первых, — подняла бабушка вверх указательный палец, — этого зелья не существует. Все записи я уничтожила сразу, как только закончила его приготовление.

Я тихо ахнула. На что бабушка фыркнула:

— А ты думала я не решусь сделать это? Зачем сохранять рецептуру зелья, если нет возможности добыть основной ингредиент для его приготовления?

И я бы ей обязательно поверила, как делала это почти всегда, но вот этот хитрый прищур ведьмовских глаз заставил меня подвергнуть сомнениям все ее утверждения.

— Скажи еще, что у тебя не получится восстановить все утраченное даже под страхом смерти, — съязвила я, памятуя о том, как бабушка гордится своей исключительной памятью.

— Полезай-ка ты в лохань, деточка, — велела мне бабушка, уходя от ответа. — Неужели тебе самой не любопытно взглянуть на то, что у меня получилось?

— Знаешь, бабуля, отчего-то именно сейчас мое любопытство и не думает просыпаться. Быть может, как-нибудь обойдемся на этот раз без экспериментов? Не хотелось бы стать посмешищем на собственной свадьбе.

— Тебе следовало бы больше мне доверять, — поджала губы бабушка, демонстрируя высшую степень обиды.

С тяжким вздохом стянув с себя платье, я полезла в дубовую бочку, с трудом преодолевая желание рвануть отсюда подальше. От соприкосновения с горячей водой тело сперва напряглось, но постепенно расслабилось. Восхитительный аромат ломариса одурманивал сознание, лишая способности мыслить, вынуждал плыть по течению, забывая обо всех горестях и проблемах. Не напрасно эльфы наложили строжайший запрет на его распространение. Люди слишком слабы, чтобы отказаться от иллюзорного счастья, даже в ущерб себе и своим близким.

— Не боишься, что я пристращусь к ломарису? — спросила я бабушку, мысленно удивляясь тому, как вяло звучит мой голос.

— Не с твоим характером, деточка, для этого в тебе слишком много жизни, — отмахнулась от мнимой угрозы бабушка, следя за процессом моего отмокания с пристальным интересом. — Ты лучше взгляни вот сюда, — воскликнула она возбужденно, выдергивая мою руку из воды, будто рыбу из озера.