Шанна кивнула.

– Полагаю, это правда.

Финеас с грохотом поставил на стол бутылку Блиски.

– По крайней мере, мы избавились от Казимира раз и навсегда.

Все головы повернулись к Коннору.

Он молчал, слепо глядя в пространство.

– Как ты думаешь, Корки действительно это сделает? – спросил Йен.

– Делает что? – спросила Радинка.

Йен заерзал на стуле.

– У Корки была камера. Она угрожала разоблачить наше существование в интернете, если Казимир будет убит.

– Черт, – пробормотал Грегори. – Я возьму ноутбук и проверю, – он выскочил из комнаты.

Челюсть Коннора дрогнула, и он потер лоб.

Мариэль почувствовала облегчение, увидев, что он пошевелился. Он был неподвижен уже почти час.

– Ну, я думаю, Коннор поступил правильно, – пробормотал Финеас.

В комнате воцарилась тишина.

– Согласна, – сказала Бринли. – У Коннора был шанс, и он им воспользовался. Кто знает, когда бы появился еще один шанс?

Снова воцарилось молчание.

Грегори вернулся с ноутбуком и начал рыскать по Интернету.

Оборотни побрели на кухню в поисках еды.

Роман выпил Блиски.

– Похороны отца Эндрю, скорее всего, состоятся днем. Мы даже не сможем присутствовать.

Шанна похлопала его по руке.

– Мы устроим ему здесь мемориал.

Роман встал и поднял бокал.

-За отца Эндрю. Мы всегда будем помнить его, и пусть он покоится с миром.

Все встали и подняли бокалы за отца Эндрю. Затем в комнате снова воцарилась тишина.

– Вот дерьмо, – пробормотал Грегори, привлекая всеобщее внимание. – Корки разместила видео на YouTube, – он нажал на кнопку, и резкий голос корки заполнил комнату.

– Вот оно! Доказательство того, что вампиры реальны! Видите голубые светящиеся глаза у вампира с мечом? И посмотрите, что произойдет, когда он убьет другого вампира? Пыль!

Бринли фыркнула.

– Никто в это не поверит. Никто его даже не посмотрит.

Грегори поморщился.

– Прошло три минуты, а он уже набрал тысячу просмотров. Если оно станет вирусным, мы можем быть разоблачены.

Коннор резко встал и вышел через стеклянную дверь в сад.

Мариэль последовала за ним.

– Коннор!

Он направился к лесу.

– Коннор, пожалуйста. Поговори со мной.

Он замедлил шаг и остановился.

Он стоял к ней спиной, но она видела напряжение в его спине и сжатых кулаках.

– Я знаю, ты расстроен.

– Ты хоть представляешь, что я сделал? – он резко повернулся к ней лицом. Его глаза были полны боли. – Я приговорил всех своих друзей к смерти.

Она вздрогнула.

– Не может быть, чтобы все было так плохо.

– Может. С тех пор как существуют вампиры, нашим главным приоритетом было сохранить наше существование в тайне, – он фыркнул. – Боже, сколько раз я поучал этим своих друзей? Я бы никогда не поверила, что стану причиной...

Она шагнула к нему.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Мир захочет уничтожить нас, – губы Коннора искривились от боли. – Я подвел своих друзей. Я подвел всех, кого когда-либо знал.

Ее зрение затуманилось от слез.

– Коннор, пожалуйста. Не делай этого с собой.

Он расправил плечи.

– Но я не подведу тебя. Я верну тебя на небеса, – он исчез.

– Нет! – она бросилась вперед, но он уже исчез. – Коннор! Коннор! – она рухнула на землю и заплакала.

Что, если она потеряла все? Коннора. Ее крылья. Ее небесный дом.

В конце концов, она подняла себя на ноги и пошла обратно в кафетерий.

– Мне так надоело плакать, – она вытерла лицо. Она чувствовала себя старой. И уставшей. И человеком.

Она вернулась в кафетерий.

Все говорили о новой проблеме. Кто-то включил телевизор, и по телевизору передавали новости. В нижней части экрана появилась бегущая строка: Вампиры доказали свою реальность!

В столовую вошел Шон Уилан.

– Тихо! Сейчас не время паниковать.

В комнате воцарилась тишина.

Шон уставился на телевизор.

– Что за дурацкий беспорядок. Я подниму свои связи в правительстве и заставлю их объявить все это мистификацией.

– Они сделают это? – спросил Роман.

Шон фыркнул.

– Они готовы на все ради денег. Возможно, мне придется сообщить нескольким ключевым людям, что вампиры реальны, но я сделаю так, чтобы им было выгодно сохранить тайну.

Глаза Ангуса сузились.

– Зачем тебе помогать нам, Уилан?

Он сердито посмотрел на Ангуса, а затем на Романа.

– Потому что теперь я один из вас, – он повернулся и пошел к выходу. – Я немедленно начну переговоры.

– Мы с тобой, – Ангус и Эмма бросились за ним.

Все снова заговорили, но на этот раз в воздухе витал намек на надежду.

Мариэль вздохнула. Если бы только Коннор остался.

На следующую ночь Мариэль бродила по саду в "Роматек". Ее глаза были сухими, как песок, от слишком большого количества слез. Ее сердце колотилось от постоянной боли.

Впервые за все время своего существования она поняла, что такое скорбь. Раньше она возносила души на небеса, и это было время радости и воссоединения.

Теперь она чувствовала разделение. Резкое и суровое. Отец Эндрю действительно ушел из этого мира.

И где же Коннор? Неужели он один и страдает? Неужели он ушел в свою черную яму отчаяния и раскаяния?

Она шла по розарию, срывая розы то тут, то там. Остальные вампиры и оборотни разошлись по домам. Она провела ночь в "Роматек". Шанна отвела ей комнату в подвале, потому что ей больше некуда было идти.

Она нашла цементную скамью под деревом и села. Ее сердце болело за всех ее новых друзей, которые горевали. Ее сердце болело за Коннора. Почему он не связался с ней? Разве он не знает, что она любит его, и ему не нужно страдать в одиночестве?

– Как ты? – спросила Шанна, подходя ближе.

Мариэль вздохнула.

– Устала плакать.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – Шанна опустилась рядом с ней на скамейку. – Сегодня суббота, и мессы не будет. Что мы будем делать без отца Эндрю?

– Я сорвала для него эти цветы, – Мариэль подняла букет.

– Они прелестны. Мы поставим их в вазу в часовне.

Она опустила букет, и ее плечи поникли.

– Они все еще живы. Они не стали коричневыми и не умерли.

Шанна с любопытством посмотрела на нее.

– Ты ожидала этого?

Мариэль кивнула.

– Именно это и происходило, когда я был Освободителем.

– Ты больше не ангел смерти?

Слезы жгли ей глаза. Только не снова.

– Я не думаю, что я ангел вообще.

Шанна резко вздохнула и положила руку на спину Мариэль.

– Мне очень жаль.

Мариэль смахнула слезу.

– Неужели это так ужасно – быть человеком? – спросила Шанна.

– Это... тяжело.

– Я знаю, милая, – Шанна погладила ее спину. – Ты считаешь, что ты не сможешь вернуться на небеса?

Мариэль вздохнула.

– Закриэль сказал, что это возможно.

– Ну, вот видишь! – Шанна улыбнулась. – Ты не должна терять надежду.

– Я думала, что, победив Казимира, вернусь на небеса, но ошиблась. Закриэль сказал, что я могу вернуться, если действительно захочу, но я не знаю, как.

Глаза Шанны сузились.

– Если ты действительно захочешь. Может быть, в этом и проблема, – она многозначительно посмотрела на Мариэль. – Ты действительно этого хочешь?

Холодок пробежал по ее спине, а кожа покрылась мурашками. Святые небеса! Может быть, именно сомнение удерживало ее на земле? Нет, не сомнение.

Любовь. Любовь к Коннору.

В воскресенье вечером, вскоре после захода солнца, Мариэль проснулась от стука в дверь своей спальни в "Роматек". Она выглянула и увидела Ангуса и Эмму.

– Коннор только что звонил, – сказал ей Ангус. – Он хочет, чтобы я отвел тебя к нему.

– О, – ее сердце дрогнуло.

– Одевайся скорее, – сказала Эмма. – Тебе нужно идти прямо сейчас.

– Да! Да, конечно, – она закрыла дверь и побежал в ванную. Коннор хотел ее видеть! Она умылась, почистила зубы и волосы и накинула на себя чистую одежду, которую дала ей Шанна. Она сунула ноги в туфли, схватила куртку и выбежала в коридор.