Проведённые процедуры сначала принесли хорошие, как нам показалось, плоды: Дима Минаев воспрянул духом, своим ходом дошёл до класса и как ни в чём не бывало сел за парту, стараясь только не беспокоить ту сторону задницы, в которую были сделаны уколы. Обрадованные (можно даже сказать, окрылённые), мы поздравили друг друга с успешно проведённым лечением и поспешили занять свои места, так как в это время прозвенел звонок на урок.

У нашей учительницы Натальи Михайловны было приподнятое настроение: мы это поняли по тому, что она не рявкнула как обычно: «А ну-ка достать учебники и смотреть картинки!», а стала развлекать нас страшными историями про упырей, леших и русалок. Мы любили слушать эти сказки, хотя и тряслись от ужаса (а о том, что они были действительно жуткими, говорит следующий факт: уж на что Витя Колобков был хулиганистым и безбашенным, но даже он однажды в ходе прослушивания этих побасёнок припустил жидким в штаны; воняло потом на весь класс!).

Раскрыв рты, мы ловили каждое слово учительницы. Никто не вертелся, не шептался. И вдруг, когда в звенящей тишине Наталья Михайловна замогильным голосом произнесла: «Тут крышка гроба со страшным грохотом упала, и оттуда поднялся мертвец», действительно раздался грохот. Все дружно взвизгнули; менее дружно, а именно через одного-двух, обкакались и описались. Но это не мертвец восстал из гроба: это рухнул на пол бедный Минаев.

Дима был мёртв как камень, и, что весьма интересно, оказался настолько закоченевшим, будто находился несколько часов в морозильной камере. А ведь с того момента, как мы оказывали ему помощь, прошло не более получаса! Мы с Костей Ерёминым и Виталиком Обуховым впоследствии сошлись на том, что это было побочное действие от смешения ударных доз ивермеквета и ферровета.

И опять было громкое разбирательство. К счастью, никто не видел, как мы лечили Минаева, а то бы пришлось нам худо (разве же кому объяснишь, что он и без нашего вмешательства помер бы не сегодня-завтра, мы же делали всё из лучших побуждений, и не наша вина, что у нас не оказалось под рукой действительно нужных препаратов). В случившемся обвинили Наталью Михайловну: мол, это она своими глупыми россказнями довела мальчонку до инфаркта. Её даже хотели уволить, но закончилось всё объявлением выговора.

Думаю, всё то, о чём я уже успел рассказать, даёт некоторое представление о том, каким опасностям во время учёбы приходилось подвергаться школьникам, особенно ребятам из младшего звена. Но я не описал, пожалуй, и десятой части тех кошмаров, с которыми мы сталкивались. Чтобы картина была более полной, чтобы нынешние учащиеся образовательных учреждений смогли ещё глубже погрузиться в тягостную и гнетущую атмосферу тех лет, необходимо коснуться такой проблемы, как преодоление пути из дома до школы и обратно.

Нынешним детям, привыкшим вышагивать в удобной обуви по чистым асфальтированным дорожкам, по бокам которых растут либо аккуратно подстриженные кустарники, либо ухоженные деревца, и невдомёк, каково было путешествовать нам, маленьким свидетелям распада некогда великой Советской державы. Кто-нибудь из ребят, живущих сейчас в одном доме со мной, воскликнет: «Дяденька, ты, наверное, умом тронулся. От нас до школы – меньше пятисот метров, такое расстояние неспешным шагом можно преодолеть за десять минут! Что же тут опасного?».

Эх, детушки, ничего-то вы не знаете… Да, расстояние небольшое, но то, каким оно было в годы моего детства, и то, что оно представляет собой в наши дни, невозможно сравнить.

Опишу всё в деталях. Итак, представим такую картину: у первоклассников закончились четыре урока, стрелки часов приближаются к часу дня. На школьное крыльцо выходят три шкета: Виталик Обухов, который живёт в микрорайоне Юбилейном, Юра Костров, обретающийся в микрорайоне Центральном, и я, путь которого лежит на улицу Первомайскую.

Мне надо идти прямо, и это с самого начала является сложной задачей, потому что практически вплотную к школьным ступеням подходит лес. Да-да, сегодняшний светлый парк с ровными тротуарами, ведущими к выходу со школьной территории и к школьным гаражам, тогда был дремучим лесом. Вид могучих дубов, ветвистых лип, раскидистых елей и прочих деревьев, а также густого подлеска навевал мысли о некоей первобытной мощи, враждебной человеку, и даже взрослые чувствовали себя здесь слабыми и незащищёнными, что уж говорить о нас, мелких букашках.

Там, где сейчас проложен асфальт, видна тропа. Она довольно широкая – точно побольше метра, её границы чётко обозначены, и не дай Бог свернуть с неё в сторону. Сколько учеников в возрасте от семи до семнадцати лет, сколько родителей сгинуло здесь – сложно сказать. Не один десяток – это абсолютно точно.

Главная опасность, подстерегающая в лесу, – дикие звери, и в первую очередь волки. Правда, если пока ещё находишься близ школы, вероятность встретиться с ними невелика (шанс наткнуться на них особенно высок на середине тропы), но зато здесь юного путника могут поджидать одичавшие собаки. Они кормятся на мусорных кучах, одна из которых навалена прямо под окнами спортивного зала (тут собаки, как правило, слабые, хилые – кожа да кости), а другая – сбоку школы, близ служебного входа в столовую (а вот здесь животные крупнее и агрессивнее). Что четвероногие друзья человека, превратившиеся в лютых врагов, находят на этих кучах – загадка, ведь как только дежурные выливают помои, сюда сбегается полшколы в поисках чего-нибудь съедобного. Но, видимо, и собачкам тоже что-то достаётся.

Если меня на первом отрезке пути не загрызут собаки, а на втором – не растерзают волки, это не значит, что я уже в безопасности и без проблем проделаю остальной путь. Хоть лес по мере движения к выходу с территории школы и редеет, зато опасность сгущается и становится почти осязаемой. Её эпицентр – двухэтажное кирпичное здание бывшего интерната. В настоящее время оно полностью отремонтировано, здесь располагается районное управление по образованию, а тогда…

Идея создать здесь интернат для детей, живших далеко от школы и не имевших возможности каждый день ездить домой, изначально была обречена на провал – то и дело кого-нибудь из интернатских ребят по пути туда или обратно съедали звери. В конце концов администрация нашего образовательного учреждения махнула рукой и разрешила ученикам ночевать прямо в школе (об этом я уже писал), а интернат был заброшен.

Но пустовало здание недолго. Вскоре оно превратилось в центр сборища разных тёмных личностей – бродяг, разбойников, беглых каторжников и прочих отморозков. Расположение интерната рядом с тропой, по которой постоянно ходили школьники, родители и педагоги, давало им отличную возможность творить ужасающие злодеяния, в частности, грабить несчастных путников. Милиция несколько раз устраивала облавы на извергов, а однажды (это было за год до моего поступления в школу) сотрудники правоохранительных органов были вынуждены даже пойти на штурм здания, обитатели которого наводили ужас на всю округу. В ходе столкновения один милиционер погиб, четверо получили ранения, были убиты шесть преступников, а десять негодяев схвачены и в кандалах отправлены в тюрьму. С тех пор лиходеи поутихли, но интернат по-прежнему пользовался дурной славой, поскольку там продолжали собираться подонки всех мастей, разве только не в таком количестве, как раньше.

Предположим, я целым и невредимым дошёл-таки до интерната. Миную ли я его? Это бабушка надвое сказала. Возможно, в этом вертепе никого нет, все разошлись кто куда, чтобы обтяпывать свои грязные делишки. Но, может быть, кто-то внимательно следит за моим передвижением сквозь грязное стекло на втором этаже и думает: «О, пацан идёт. Да ну его к едрене фене!» или «О, пацан идёт. Спущусь-ка да шибану его по голове камнем – вон какой у него портфель хороший, можно будет потом продать».

Интернат можно обойти, свернув вправо с основной тропы на второстепенную, более узкую и менее натоптанную. Здесь, пожалуй, самый безопасный участок пути – кусок леса, который надо преодолеть, невелик, волков тут почти никогда не бывает, единственное, что плохо, – много поваленных деревьев, через которые замучаешься перелезать. Свалили их для обеспечения личной безопасности мужики из школьных гаражей – преподаватель автодела Павел Сергеевич Качалин, инструктор по вождению грузового автомобиля Андрей Иванович Ларин и инструктор по вождению трактора Фёдор Алексеевич Самарин.