— Вот теперь достаточно, — улыбнулся он, пристегиваясь и трогаясь в путь.

— Папа подсказал? — смущенно облизнула я губы.

— Я и сам не тупой вообще-то, — фыркнул супруг.

Когда мы приехали домой, у нас были гости. Дима Сомов и Пелегин хозяйничали на нашей кухне. Вернее, хозяйничал Пелегин, закладывая зелень в огромную мультиварку. Пахло чем-то мясным, очень вкусным. Сомов делал овощной салат, поскольку мясо его вид не потреблял. Дима ел яблоко, порезанное на тоненькие колечки, в ожидании главного блюда.

— Че приперлись? — осведомилась я не слишком приветливо.

— Я ж говорил, ремнем ее надо и в угол в свое время, — вздохнул марсианский папаша, — не слушали меня, а щас сами вон пятый угол ищете с ней.

— Где мама? — встревожился Олег.

— На работе, — ответил Пелегин, — она теперь тоже в санатории будет трудиться. Таким, как она, дома вредно сидеть, у них весь смысл жизни в общественной пользе.

— Да, пожалуй, вы правы, — кивнул Олег Пелегину, — пусть работает.

— Иди сюда, моя хорошая.

Пелегин раскрыл мне объятия, чтобы я взяла от него столько энергии, сколько мне нужно. Что ж, противиться не стала, крепко прижавшись к нему пару секунд. Баланс еще не был восстановлен до конца. Затем, больше для порядка, обняла Диму и Сомова, который от проявлений нежности всегда входил в ступор, но тут даже по голове погладил.

— Малышу полезно чувствовать, что самые разные существа настроены к нему и маме дружелюбно, — словно извиняясь, пояснил он.

— Идите, мойте руки — и за стол, — скомандовал Пелегин.

— Ну и что ж делать будем, господа-хранители? — спросила я за обедом.

— Охранять, как всегда, не впервой уже, подлетят поближе, года через три получат по зубам.

— А боевого оружия хватит?

— Товарищи с Марса помогут. У них и орбита для обороны выгодная. Было уже такое лет двадцать пять назад. Тогда свой флот вели сюда ящеры с Геоны, получили по зубам по первое число и успокоились. Навечно, — усмехнулся Перун.

— А что взамен попросят, а, товарищ старший советник? — уставилась я на Сомова.

— Пока не знаю, — пожал он плечами, — но участь всяко лучшая, чем служить кормом для здоровенных тарантулов.

— Ну, это смотря, что попросите, — скривилась я, уже предчувствуя ультиматум.

— А арквидов чего никто не защитил, не помог? — спросил Олег.

— А они сами провозгласили независимость и не захотели входить ни в один альянс или союз, за что и поплатились, — объяснил Дима. — Во вселенной, так же, как и в вашей политике, разным странам лучше держаться вместе и худо-бедно дружить, чтоб, если что, попросить у соседей помощи. Вот марсиане хоть и себе на уме, хоть и используют вас для опытов, а ваших женщин как инкубаторы для вынашивания своих детей, поскольку их самки этого сделать не могут, но без их защиты вас бы и вовсе сожрали еще пять тысяч лет назад. Вы бы жили, но так, как живут ваши свиньи. Хозяин развел, откормил, пришел, прирезал, сожрал — и так каждые сорок лет. Это был бы ваш максимальный возраст. И никакого развития, кроме размножаться и отожраться пожирнее. Так бы и сидели в пещерах по сию пору.

— Да-а, печально, — вздохнул Олег.

— Ну, а я про что? — кивнул Демитрий.

— Да здравствуют мир, дружба и гравитационные волны. Я уж думал, никогда не признают их официально, — хохотнул Пелегин, — очередной прогресс наших деток.

Подъезжая к загсу, я засмотрелась на группу детей, игравших в саду возле приюта. Белокурая девочка, качающаяся на качелях, попалась на глаза мне на 3 секунды или даже меньше, но этого хватило чтобы сердце мое остановилось, а затем подпрыгнуло прямо к горлу. Уж слишком эта девочка была похожа на меня в детстве. Прямо копия.

Олег свернул к загсу и припарковался на свободном месте, я взяла букет, и мы вышли из машины.

— Сколько еще до церемонии?

— Двенадцать минут, начало в полпервого, — ответил Олег, посмотрев на часы.

— Держи букет, поднимайся туда. Я сейчас вернусь.

— Ты куда? — обалдел Олег.

— Я сейчас, поднимайся! Я быстро.

Я со всех ног бросилась в сад возле приюта. Девочки на качелях уже не было, но я заметила, что она уходит вглубь сада за яблони.

Калитка была на замке, но мне не составило труда подпрыгнуть, подтянуться и перемахнуть через двухметровый забор. Хорошо, что выбрала босоножки на платформе, а не на каблуках.

— Женщина, вы куда! — взвизгнула воспитательница, присматривающая за гуляющей группой.

— Ты меня не видишь! Меня нет! — бросила я ей внушение на бегу.

Девочка уже скрылась за деревьями, я пробежала по красивой аллее с беседками и домиками для игр: никого на ней не было. Дальше бежать было некуда, через пятьдесят метров — забор.

— Лиза! Лизонька! — в отчаянье закричала я. — Лиза, доченька!

Тишина. Я развернулась и побежала обратно. Просканировала ауру всех гуляющих деток. Нет. Ни у кого из них нет со мной и отдаленной кровной связи.

— Скажите, это все дети пяти-семи лет, что есть у вас? — обратилась я к нянечке, осмотрев ауры 23 ребятишек.

— Да, вся наша младшая группа, — улыбнулась приветливая рыжеволосая девушка, — подбираете ребеночка?

— А белокурой девочки с голубыми глазами в розовом сарафане у вас нет? — с замершим от волнения сердцем спросила я.

— Вот Ксюша у нас белокурая.

Нянечка указала на полненькую, действительно белокурую девочку, увы, ничуть на меня не похожую. У этой волосы короткие, кудряшки мелкие, носик картошкой и щечки, как у поросенка, да и одета девочка была в черный джинсовый сарафан. Больше никого белокурого нет, увы.

— Жаль, — искренне вздохнула я и пошла к выходу.

Наверное, показалось.

Нянечка догнала меня, открыла ворота, и я поспешила в загс. Успела как раз вовремя. За две минуты до начала регистрации.

— Ты где была? — прошипел Олег.

— Потом скажу, — шепнула я, осматривая гостей.

Народу было совсем немного. Кроме нас с Олегом, еще 3 пары гостей — все их коллеги со службы. Ну, и Ира с сестрой Жени. Все сияли радостью и волнением.

Заиграл Свадебный марш, вышли молодые. Папа был в черном костюме и белой рубашке, Женя в белом приталенном платье чуть ниже колен и в белом болеро к платью: скромно, но достойно. Оба очень волновались, но были счастливы.

Церемония была скромной, даже без танца. Хорошо, хоть с фотографом.

Обнимая меня, Влад думал: надеюсь, Дора сейчас рада за меня. Что ни делай, а я у него невольно вызывала воспоминания о дочери.

— Она счастлива вместе с тобой, я уверена, — шепнула я отцу на ухо.

Выйдя из торжественного зала, мы остановились в красивом холле пофоткаться, и вдруг двери распахнулись, и с шикарным букетом красно-белых роз к молодым пошел Смородин. Эх, ну почему же, почему же я не умею останавливать время? Замри! Замри!! Замри!!! И вдруг я почувствовала, как в помещении прекратилось всякое движение воздуха.

Неужели получилось?

— Растешь, малышка, прямо на глазах растешь! — улыбнулся Смородин.

— Убирайся отсюда! Тебя не приглашали! — прошипела я.

— А я не гордый. Сам пришел. Почтение твоим родителям выразить.

— Они и без него вполне счастливы! Не смей к ним приближаться! Не смей!

— Тихо, тихо, детка! Как скажешь! Просто знай и помни, что я всегда рядом и в курсе всего, что происходит в твоей жизни!

— Тебе сказали, свалил отсюда. Тебе тут не рады.

Услышав спокойный голос Олега, я аж вздрогнула — почему он не замер во времени? Как такое возможно? Огляделась — все другие замерли, а он — нет. Интересно-о, однако.

— Да понял я, понял, — Люцифер поднял левую руку, — капитулирую.

— Хочешь потанцевать, приходи, не стесняйся, а то скучно в «Звезде» без тебя, хоть вой. Да и с пузиком скоро не до танцев будет, — мило улыбнувшись, Люцифер резко развернулся и пошел прочь.

Я так и замерла с открытым ртом, откуда он знает? Откуда? Пробил по ауре? Но на мне ведь защита Перуна! Неужели взломал? Вот ведь гадство!