— Слушай, насчет родства ты можешь не переживать: две его последние жены — родные сестры Перуна, из чего понятно, что он…

— Я поняла, — но вслух это не произноси, там это больная тема.

— Ясно, так значит, он жив? Я не убил его?

— Даже не поцарапал, — кивнула я.

— Ну, слава Богу! И зачем все это нужно было?

— А это он так красиво развод оформил. Достала я его, видишь ли, своими истериками и упреками, в глаза мои он более не может смотреть! — я почувствовала, что злюсь, и слезы на глазах.

— Ты все еще любишь его?

Вопрос Олега поверг меня в ступор, а он утвердительно кивнул:

— Любишь.

— Нет! — решительно заявила я. После того, что он сделал…

— Ты прожила с ним еще шесть лет! Именно потому, что любишь. И сейчас плачешь от того же, — сказано это было спокойно, без злости, с какой-то обреченностью.

— С трех до четырнадцати лет я была под присмотром Витаора, он развивал мою психическую силу, мои способности, мое физическое тело. Тренировки, тренировки, тренировки, как они проходили, не скажу. Умный, сам догадаешься. Но у меня есть еще и душа, которая умирала от одиночества и холода. Мне реально нужен был друг, чтобы не окаменеть окончательно. И он им стал — моей отдушиной, моей опорой, моей радостью, любовью. Первой и единственной тогда. Я жила им, я дышала им. А потом случилось то, что случилось. Я ненавидела его и презирала, но отказаться от него не могла, ибо не представляла своей жизни без него, как монах без Бога. Уйдя от него, я бы осталась одна, понимаешь — одна.

— И тогда он решил прекратить эти адовы муки сам, ибо даже для бога невыносимо то, что он пережил, ему было ничуть не легче, а то и куда хуже, чем тебе. И ты сейчас это расцениваешь как очередное предательство?

И кто ж его в душу то так научил смотреть, а! Я отвернулась и включила воду, чтобы помыть посуду.

— Послушай, — Олег встал и обнял меня за плечи, — я понимаю, что мне до бога очень далеко, но я очень тебя люблю. Ты знаешь. И если ты останешься со мной — я обещаю — не пожалеешь об этом, ни на час.

— Что значит если?! — неподдельно удивилась я. — То, что он жив, ничего не меняет между нами!

— Ты уверена?

— Более чем, мы сейчас поговорили, попросили друг у друга прощения и простились по-хорошему, так сказать.

— У тебя хватило сил простить его за то, что было?

— У меня хватит сил не думать об этом больше, — вздохнула я.

— И о том, что ты его до сих пор любишь. Ведь любишь же, не отрицай. Ауры и настроения я тоже вижу хорошо уже.

Вот ведь провидец, блин, на голову мою выискался.

— Значит, так же хорошо видишь, как я к тебе отношусь, — я обняла Олега и коснулась его губ. Нежно и ласково. Надеясь соблазнить, после пережитого стресса нам обоим срочно требовалась физическая и психологическая разрядка, но Олег довольно решительно отстранил меня от себя.

— Тогда поехали, — хитро улыбнулся он.

— Куда? — опешила я.

— В загс заявление подавать. Куда ж еще?

Еще раз, оценивающе осмотрев темно-розовое платье с черным поясом, Олег понес его на кассу. Цвет красивый, приталенное, простое, в таких она, вроде бы, и ходит. Должно понравиться. Подумав, прихватил еще с соседней вешалки легкий шифоновый палантин, другого розового оттенка, вдруг пригодится.

— Прекрасный выбор! Уверена, ваша девушка будет в восторге, — похвалила молоденькая продавщица, пробивая чек.

— Надеюсь, — ответно улыбнулся Аверин.

Так, что еще? Ах да, посмотреть для себя футболку и шорты. Мужской отдел напротив, отлично. Выйдя из женского отдела, Олег вдруг увидел Влада, он кого-то ждал, сидя в кафе, напротив. Ждал, потому что посматривал на дверь. Может, Женю? И тут полковник увидел того самого мужика, что Дора обвинила в смерти детей. Борис Смородин. Так его называла Дора. И еще попросила накопать о нем. Ну, он и накопал. Борис Витальевич Смородин. Тридцать шесть лет. И уже на двенадцатом месте в списке Форбс. Состояние сделал на интернете, компьютерах, играх и всем таком. Владелец двух крупнейших соцсетей и компании Экстрим-Гейм, разрабатывающей компьютерные игры.

Сердце вздрогнуло. Так и есть, зашел в кофе, подсел к Владу. Обменялись рукопожатиями, оба улыбаются, значит, знакомы. Что ему нужно от Влада? Олег решительно направился к кафе и замер, как бы послушать, о чем они говорят, и остаться незамеченным? И тут увидел, как одна из посетительниц в синем плаще, только что проходившая мимо него, вошла в кафе откуда-то справа. Значит, вон за той перегородкой, возле которой стоит горшок с искусственной пальмой, есть еще одна дверь. Отлично!

бросился к тому входу, вошел и сел за самый ближний столик к компании. К счастью, Олега им видно не было из-за небольшой перегородки и двумя горшками с искусственными пальмами, стоявшими по обе стороны от перегородки. Мужчина открыл меню, лежащее на столике, и весь обратился в слух. К счастью, музыка в кафе не играла, и посетителей было немного.

— Это ее волосы, мы остригли их в пять лет, — услышал он слова Влада, — одну прядь я сохранил. И первая зубная щетка. Подойдет?

— Конечно. Любой генетический материал сгодится. Если это она, я сразу тебе сообщу, но, если нет… Обещай не раскисать. Я тебе клянусь — эти твари ответят за все. Недолго им править осталось. Скоро мы заставим их держать ответ за все! А за твою семью в первую очередь, и за мою тоже… — чуть помолчав, добавил Борис с горестным вздохом, в доверие входит, сука! Знает, на что давить. — Будь на связи. Вечером я позвоню.

— Полжизни готов сейчас отдать, лишь бы это была она, — голос Влада дрогнул.

— Понимаю, дорогой. Но ты будь готов ко всему.

— Да. Я понимаю, — в голосе Влада звучало смирение вперемешку с надеждой. — Спасибо тебе, Борь, за все, что ты делаешь для меня.

А вот сейчас в голосе настоящая признательность. Это за что за все? Очень интересно!

— Ой, да лишь бы в толк все было, — вздохнул Борис, — ладно, побегу. Сына из школы забрать нужно.

Борис ушел. Вслед за ним вышел и Олег, в свою дверь и, убедившись, что Борис вышел из зала, набрал Пелегина, будущий тесть ответил почти сразу.

— Здравствуй Олег! — слушаю тебя внимательно.

— Здравствуйте. Вадим Аркадиевич. Я тут гулял по торговому центру и случайно увидел, как Влад передал Смородину вещи Доры. Зубную щетку и волосы, как я понял, Смородину нужно ДНК Доры якобы для ее опознания. Влад надеется, что Дора жива и общается со Смородиным, как я понял, давно. Он втерся к нему в доверие.

— Блегодарю, что сразу сказал. Посиди с Владом, я сейчас пришлю Демитрия, прочтет его память и поставит защиту.

— Хорошо.

Влад уже выходил из кофе Олег спешно его окликнул:

— О, Влад! Привет! Вот так встреча!

— О, привет! Тоже за покупками? — улыбнулся Влад.

— Ага, за обновками. Может, зайдем кофейку выпьем? Я голодный уже.

— А пошли, — улыбнулся Влад.

Мужчины вошли, сели за тот же столик, на нем лежал, чей-то айфон.

— О! Борис забыл! — удивился Влад.

— Какой Борис? — удивился Олег.

— Да я сейчас здесь со знакомым встречался. Может, вернется, вспомнит.

И вернулся. Они с Демитрием вошли одновременно, с разных концов кафе. Демитрий замер, как вкопанный, на секунду и решительно и быстро пошел к нам. Борис тоже был спокоен, подошел, улыбаясь.

— Телефон забыл, — сказал он, — взял телефон и уставился на Аверина своими холодными, серыми глазами, пытаясь прощупать его ауру, щиты пока не дрогнули даже.

— Борь, знакомься, это мой друг Олег, — улыбнулся Влад, — я тебе про него говорил.

— Очень приятно! Борис, Смородин, — Олегу уверенно протянули руку.

— Я знаю, кто ты! — многозначительно сказал полковник. У мужика на миг челюсть отвисла.

И вдруг все вокруг замерло, словно сам воздух застыл. Аверин сразу бросил взгляд на Влада, тот замер, как статуя, с приподнятой рукой, тянущейся за меню.

— Здрав буде, Виевич! — весело поздоровался с мужчиной Демитрий.