— Нижние этажи тоже нужно уничтожить.

— Как скажешь, сестричка, — усмехнулся Сварожич.

Он ненадолго замер, и я почувствовала, как под нами задрожала земля. Один раз, второй, третий, четвертый и ниже, ниже.

— Готово, — улыбнулся он, — бежим на крышу.

Пока мы бежали, Тарх все так же крепко держал меня за руку. Я чувствовала его тепло, благодарность ему, благость какую-то, но ни капли сексуального притяжения. Хотя он все так же, как и раньше, хорош собой, а тело безупречно. Ардонит, что ли, вправду работает? При мысли о муже сердце забилось чаще… О да, хвала богам, работает!

— Обними меня крепче и не бойся, — Тарх подхватил меня на руки и, спрыгнув с крыши, довольно устойчиво и мягко приземлился на ноги. С высоты двенадцати метров.

— Ну, так я и сама могу вообще-то, — усмехнулась я.

— А тебя сегодня положено на руках носить, — улыбнулся бог, — беги к мужу, сестричка.

Он аккуратно опустил меня на землю.

— Еще раз назовешь сестричкой, зубы все до единого вынесу, — прошипела я, придвинувшись к нему очень, очень близко. И… ничего нигде не екнуло ни на мили секундочку.

— Я тоже тебя люблю, моя кровиночка. Будь счастлива!

Даждьбог поцеловал меня в макушку и исчез, я растерянно похлопала глазами — вот это силища у них! Никак не привыкну.

— Дора! Оля! Оля! — ко мне бежал Олег, я бросилась к нему.

— Ты в порядке? — хором спросили мы и рассмеялись.

— Да. Да, милый, все в порядке, все хорошо. Бежим.

— Там все так бабахнуло! Я думал, ты…

— Зря, — засмеялась я, — бежим.

— Кто это был?

Я не посчитала нужным отвечать. Он все понял сам.

— Одна бы я не справилась. Это он мне помогал, оказывается, все это время, а не я ему. И вообще-то это их работа. Они — хранители.

В машине на заднем сидении сидел хмурый Пелегин, я села к нему.

— Мир спасен, — бросила я ему, — надолго ли?

— Почему ты не позвала меня? — жестко спросил он ментально, чтобы не услышал Олег. — Почему его, а не меня?

— По привычке, наверное, — пожала плечами я, и тут меня осенило, и злость затопила меня. — Так это была проверка на то, кого я позову? Насколько сильна меж нами связь? Ах ты ж, старый! Но в его постель я больше не вернусь. Не бойся. И потом, не станет же он нарушать свою первую заповедь, гласящую: «Кто имеет благословение Бога Перуна на Союз Семейный, да не будет между ними ни Рати, ни Фатты». (ни смерти, ни разрушения)

— Очень надеюсь! Классная штука ардонит, однако, — улыбнулся Пелегин, — надо будет для жены такой же на всякий случай попросить.

— Вези их к ближайшему разлому, — обратился он к Витаору.

— Ну, теперь все? Вторжение отменяется? — спросил Олег.

— Откладывается, так скажем. На полгода. Может, чуть меньше или больше, — пояснил Витаор.

— А разве не в ваших силах прогнать их вовсе, навсегда?

— Нет, конечно. Договор с ними заключили вы, люди. И пока вам не будет явной угрозы истребления или уничтожения планеты, мы не имеем права вмешиваться. У нас тоже, как и меж вашими странами, существуют дипломатические отношения, договоренности и обязанности. Формально которые соблюдаются. Придраться пока не к чему.

— Демократы хреновы! — подумал Олег, но смолчал.

— Все будет хорошо. Мы не раз вас уже спасали и спасем еще, не бойся. Даст Бог, — улыбнулся Пелегин.

— А подселенцы с Венеры здесь откуда? Если сами они не имеют тел, как попали сюда?

— Зато они отлично умеют посылать призывные сигналы на весь близлежащий космос, заманивая к себе других представителей космоса, — терпеливо объяснял Сомов. — Размножаются почкованием. Обладают коллективным разумом. Поэтому одного существа, вынесенного за пределы планеты, может хватить для постепенной колонизации небольшой планеты за пару лет. Они есть практически на каждой планете от среднего уровня развития.

— И многих уже колонизировали?

— Да нет. Правила знают. Потому не наглеют.

— Какое правило?

— Развивать и преумножать свое, а не покушаться и разрушать чужое.

За разговором отец попросил повернуться меня к нему боком, я повернулась, он аккуратно вытащил все шпильки из прически. Осторожно распутал волосы, пальцами, разделил на две половины и начал заплетать мне косы.

— Пап! Я ж не маленькая! — улыбнулась я.

— Вот именно. С двумя косами имеет право ходить только замужняя славянка. Волосы — это проводник энергий космоса, в них она впитывается в первую очередь. Одна коса несет энергию для тебя, другая для ребеночка. Носи только платья и юбки, желательно в пол. Женская энергетика должна окружать тебя куполом. Я пришлю тебе гардероб современный и красивый, за это не переживай.

Отец уложил косы вокруг головы и заколол шпильками. Я посмотрелась в зеркальце водителя: очень красиво.

— Здорово! — улыбнулась я и перешла в урайскую ипостась.

— Не надо, — покачал головой Перун, — не смущай мужа.

— Чем? — не поняла я.

— В человеческом образе ты для него просто женщина. А в нашем — дочь его лучшего друга…

— Тьфу ты, — выругалась я сквозь зубы и перешла снова в человеческую с примесью ардонийских генов, то есть стала снова черноглазой азиаточкой.

— Ты всяко у нас красавица.

Генерал улыбнулся и прижал меня к себе. Я его знаю десять лет и все эти десять лет жила в сердце громовержца некая печаль, которая уходила ненадолго, лишь когда я ласкалась к нему. По кому-то из детей или внуков тоскует, что ли? О себе и семье, он особо никогда не рассказывал, но в глазах, печаль — тоска бездонные порой пробегали.

Я и не заметила, как мы выехали за город и въехали в ближайший разлом, мир сразу изменился. Кругом был туман. Высоченные голубые сосны поднимались, казалось, до неба. На полуметровых сваях стояла большая деревянная избушка, украшенная искусной резьбой. Красиво, но, в общем, картина была жутковатая.

— Только не говори щас, что мы в гости к бабе Яге пожаловали, — нервно хохотнула я.

— Ну, почти, — улыбнулся отец, — а теперь то — ваши владения. Укромное местечко. Для уединения и размышлений.

— Надеюсь, ни волков, ни медведей тут нет, — поинтересовался Олег.

— Есть. Но близко не подойдут и вас не тронут, — заверил генерал. — Свечи есть, еда в печи и подполе, одежда в сундуках. Постельное белье чистое.

Мы вышли из машины, я огляделась, просканировала ауру места. Ого! Вот это энергетика, такая мощная бывает лишь у намоленных мест. Ничего плохого нам тут точно не грозит.

Олег вдруг подхватил меня на руки и, уверенно поднявшись со мной по высокому крыльцу, открыл одной рукой дверь и шагнул через порог.

Обстановка в помещении была прямо как в музее: в углу на полу комнаты — большая русская речь. Рядом с печью набито множество полочек для посуды, даже простенький сервант, в углу лавки, рядом с ними большой стол, пара табуретов, сундук, в полу люк в подпол и, собственно, все. Но все это было до того милое, родное.

Олег пронес меня в другую комнату, она была больше раза в два. В углу — камин, рядом с ним довольно большая кровать под балдахином из льна, невдалеке на перекладине висит люлька для младенца тоже под балдахином, рядом с кроватью по обе стороны два сундука. У окон лавки, возле лавок — большой стол. Возле одной из лавок — прялка, у другой — сундук небольшой, столики, полочки и даже четыре мощных, украшенных резьбой стула на полу, дорожки — все.

Олег посадил Дору на постель, заправленную красиво вышитым покрывалом. Постель была очень мягкой, внизу пуховая перина. Олег сел рядом и коснулся губ молодой жены пальцем. Девушка слегка уклонилась и встала, опустилась перед мужем на колени и стала снимать с мужа туфли. Сняла и посмотрела на мужа вопросительно.

— Ну, смелее поднимайся выше, — улыбнулся он, уже скинув пиджак и развязывая галстук.

Дора перешла к брюкам, когда муж был обнажен, решительно встала, подошла к полкам со свечами, зажгла три, всего лишь щелкнув пальцами, и вернулась к мужу. Он встал, подошел к ней со спины и начал покрывать ее шею поцелуями. У девушки от переполнявшего ее возбуждения пошел мороз по коже. Молодой муж расстегнул платье, аккуратно спустил лямки с плеч, девушка вытащила руки, и платье соскользнуло со стройного еще тела. Новобрачная перешагнула через платье. Олег поднял его и аккуратно повесил на стул, вернулся к замершей жене. Подхватил ее на руки и понес в постель, нежно целуя, трепетно выдохнул: